Лунгин снимет документальный фильм о Петре Мамонове

— Я начал готовить документальный фильм о Пете Мамонове, чтобы зафиксировать эту удивительную личность, необыкновенную. Я пытаюсь понять, осмыслить сам до конца.

— Задача отразить в полной мере жизнь такого гигантского во всех смыслах художника, как Мамонов, крайне непростая. Если не секрет, как вы ее собираетесь решать?

— Фильм растет сам из себя в каком-то смысле, как растение, поэтому до конца не понимаю, он сам должен как-то встать. У Пети было четыре ярко выраженных жизни: первая, когда он просто был бомжеватым полухулиганом, пил много, король сада «Эрмитаж», потом неожиданно из этого выпрыгнула вторая жизнь — «Звуки Му», и он стал страшно популярным рокером. И когда он уже в росте дошел почти до предела, их позвал Брайан Ино, и они ездили в Англию, потом в Америку с гастролями. Был готов контракт, но он почему-то развалил эту группу, и этот контракт так и не был подписан. И тут как-то подвернулся я ему, а он мне, и он начал третью жизнь — жизнь актера. Снялся в «Такси-блюзе», потом начал играть в спектакле, потом снялся в «Острове», в «Царе». Тоже мне кажется, что после он дошел до каких-то вершин, когда уже был обожаем всеми. И тут он остановил свою актерскую карьеру, и начался у него период какого-то отшельничества, затворничества, когда он уехал под Рузу. И вот эти четыре жизни постараться разобрать, увидеть их, понять, какой он был на самом деле, насколько он заставлял себя или это были искренние в нем движения. Глубоко противоречивая личность, был на грани жизни и смерти, и балансировал на этом, менял себя, ломал себя. Он был не только созидательный, мощный, но и саморазрушительный очень.

— На чем будет сделан акцент в новом фильме, что вам особенно важно подчеркнуть и не упустить из виду?

— Для меня важнее всего эти переходы, желание и возможность ломать то, в чем человек достиг большого успеха, и начать все с нуля. Он словно себя проверял все время на прочность, на сборку, на искренность. Он был очень неустроенный и нервный человек, и эта возможность проживать разные жизни говорит, как раз о его внутреннем беспокойстве, а не то, что он нашел мир и покой где-то. Я мало видел таких несамоудовлетворенных христиан, и этот вечный поиск истины и правды в нем доходил до болезненных вещей. Петр Мамонов — какая-то грань русской души, русского характера.

— Лента будет называться «Четыре жизни», или это предварительное пока название?

— Это так, для себя, это как раз то, что я увидел в его жизни, то, что я пытаюсь расследовать. А как будет называться, мы увидим. Знаете, тут главное не спугнуть, потому что мы занимаемся такой хрупкой вещью, как поймать память, поймать тень человека сложного, и это надо очень бережно делать.