Затянувшаяся расплата
Когда в мае Владимир Путин подписал закон о нежелательных иностранных организациях, визг поднялся отовсюду. Профессиональные оппозиционеры, от Явлинского до Навального, сразу же заявили, что это беспрецедентный по своей жестокости шаг, хотя вроде бы иностранных паспортов у них пока еще нет, и, по идее, судьба чужих компаний их волновать не должна. Ведь единственное, что предлагает закон — это пресекать деятельность структур, которые угрожают безопасности самой страны.
Но тут очень важным является всего один пункт. Именно он и вызвал самую настоящую истерику со стороны «креативного класса». Речь о том, что запрет какой-либо организации немедленно остановит финансовые потоки, которыми она управляет. Самое время вспомнить цитату Ирины Хакамады, сказанную ей после гибели Немцова: «Жил на спонсорские деньги. И на эти деньги он существовал, как и вся оппозиция».
Вот она — вся суть либеральной трагедии, и не только либеральной. Живущие в мире грёз анархисты, отмороженные леваки типа Удальцова и те националисты, которые уже давно порвали со своим народом, едят из одной кормушки. Разница лишь в том, что кто-то получает гранты прямо в американском посольстве, а кому-то деньги передают уже через третьи руки, в том числе, используя многочисленные фонды под зарубежной «крышей».
Это намного удобнее. Во-первых, кое-кого открытые гранты не устроят — и «свои» не поймут, и делиться придётся. Через фонды куда безопаснее. А главное — отследить эти потоки намного труднее, и тут уже можно финансировать не только тех, кто умеет лишь критиковать и «раскачивать», а совершенно конкретных боевых парней, готовых на любые акции, в том числе террористические. Сколько таких ребят уже получили свои задания и ждут подходящего кризисного момента, когда смогут взорвать ситуацию — можно только гадать.
Есть и еще один аспект, крайне важный со стратегической точки зрения. Дочерние структуры крупных иностранных организаций — это идеальная база для вербовки. Страшно подумать, но еще совсем недавно американские фонды открыто держали целые школы и вузы, выискивая тех, кто может быть полезен в будущем. Тех, кто поумнее, заманивали на Запад, зная, что обратно их уже никто не выпустит. Более глупых готовили как замену стареющему поколению «реформаторов», ориентируя на подрывную работу в самой России.
Но, слава Богу, больше такого не будет. Знаменитый «фонд Сороса», работавший в России под брендами «Открытое общество» и «Фонд содействия», уже несколько дней, как под запретом. Решение окончательное, и отката назад точно не будет. Что это за проекты, понятно уже давно. Всего один, но безошибочный маркер — организации Сороса действуют, прежде всего, либо в странах СНГ, либо в государствах бывшего соцлагеря. На Африку, эпидемии, беженцев «благотворителям» почему то наплевать. Иными словами, работа идёт там, где нужно всячески разрушать связи с бывшей метрополией, финансируя не только политиков, но и журналистов, готовых работать с позиций очернения прошлого.
Конечно же, ликвидация подобной базы в России — не первое решение по защите страны в рамках нового закона. Еще летом «нежелательным» был признан американский «Национальный фонд поддержки демократии», который не только прославился активной работой во время выборов, но и сумел развернуть целую кампании по дискредитации армейской службы. Кстати, только по открытым каналам организация перечислила больше $5 млн. на счета российских НКО.
А сегодня мы увидели еще один удар по откровенно враждебной сети. «Американо-российский фонд по экономическому и правовому развитию» наконец-то тоже был внесён в список нежелательных организаций. Между прочим, возглавлял эту структуру в России Марк Помар, гражданин США, которому до 2025 года закрыт въезд в нашу страну. Действовала организация шесть лет. Кроме прямой финансовой помощи вовлеченным в политику российским структурам, этот фонд также организовывал мероприятия по «обмену опытом» между нашими судьями и их американскими коллегами.
К слову, это ответ на вопрос, почему наши суды так часто принимают совершенно неадекватные решения. Оппозиция уж очень любит сваливать это на «телефонное право». Вот только никто не знает, кто именно позвонил. Уж не коллега ли с той самой тусовки? Ведь сложно придумать что-нибудь настолько же деструктивное, как вопиющая несправедливость в судах.
Но это всё уже домыслы. А говоря о фактах, поражаешься лишь одному — как можно было принимать этот закон только сейчас? Сколько лет нужно было позволять нашим врагам расширять свою сеть даже не на периферии, а в самом сердце страны? Как долго надо было плодить подрывные структуры? И почему даже сейчас их ликвидируют настолько медленно? Неужели кто-то всё еще надеется вернуть «дружбу» со Штатами? И если так, не с этими ли людьми нам нужно бороться прежде всего?