Сапатисты – первые революционеры нового времени

В этом году исполняется тридцать лет с тех пор, как сапатисты вышли на мировую арену. Майк Гонсалес В статье рассматривается, как развивались события в Чьяпасе с 1994 года, и дается оценка последним событиям, связанным с первыми выборами в Мексике женщины-президента.

Чьяпас, южный штат Мексики, граничащий с Гватемалой, никогда не вызывал особого интереса за пределами страны. Он находился более чем в 1000 километрах от Мехико, где было большинство журналистов, и его большинство населения говорило только на одном из нескольких языков коренных народов. Но Чьяпас был богат природными ресурсами: он снабжал Мексику водой и гидроэлектроэнергией, и это был богатый скотоводческий край, который обогащал небольшую и сокращающуюся элиту. Его население выращивало кукурузу, основной продукт питания, на небольших фермах. В штате был самый высокий уровень неграмотности и детской смертности в Мексике, а половина его населения не имела доступа к электричеству.

Но из тишины джунглей Лакандона 1 января 1994 года появился партизанский отряд, который с оружием в руках захватил столицу штата Сан-Кристобаль-де-лас-Касас, хотя многие из их оружия были деревянными копиями. Их лица были закрыты шерстяными балаклавами, они носили индейскую одежду и сандалии. И они объявили себя миру как EZLN, Сапатистская национальная освободительная армия. Их название было данью уважения великому крестьянскому лидеру Эмилиано Сапате, чьи войска сражались во время Мексиканской революции (1910-17) под знаменем «За землю и свободу». Сапата был убит в 1919 году своими бывшими союзниками в новом революционном правительстве, но его имя и его символическое присутствие на белом коне вдохновили несколько крестьянских движений, все из которых были сосредоточены на праве на землю и социальной справедливости.

Сапатисты хорошо выбрали дату своего восстания. В тот день в роскошной обстановке столицы мексиканский президент Салинас встречался с Биллом Клинтоном и канадским премьером, чтобы объявить о формировании ключевого элемента нового мирового порядка, в котором мексиканская экономика будет фактически контролироваться напрямую США, а вся защита будет снята. В этом новом мировом порядке «свободой» будет пользоваться глобальный капитал, который будет свободно перемещаться по планете в погоне за прибылью, в то время как национальные государства, такие как Мексика, будут действовать только как агенты мирового капитала. Поскольку государственные расходы будут ограничены, мелкие фермеры, выращивающие кукурузу, потеряют свои субсидии, а производство кукурузы будет доминировать двумя гигантскими американскими корпорациями, которые подорвут местных фермеров ценами, с которыми они не смогут сравниться. Землевладельцы и скотоводы были довольны новыми соглашениями, и они силой захватили земли крестьян-фермеров. По всей Латинской Америке рабочие, согнанные с земель, будут пересекать границу США в поисках работы или толпиться в огромных городских трущобах, окружающих крупные города Латинской Америки.

Теоретики этого нового порядка назвали его «концом истории», после того как падение Берлинской стены ознаменовало конец ложного «социализма» советского блока. В этом новом мире капитал мог свободно ходить по земле и навязывать свои приоритеты через мировые финансовые институты, такие как Всемирный банк и Международный валютный фонд. Их стратегии были замаскированы безобидными названиями вроде «структурной перестройки». В обмен на кредиты с карательными процентными ставками приоритеты капитала были навязаны глобальному югу.

Но история не закончилась в тот январский день, вместо этого неизвестное движение на глобальном юге вернуло сопротивление в историческую повестку дня. По замечательному парадоксу восстание в Чьяпасе совпало с запуском всемирной паутины, и обедневшие, угнетенные общины Чьяпаса отправили сообщение через интернет. Их «Депеши из джунглей Лакандона (в Чьяпасе)» были подписаны таинственным человеком в маске по имени Субкоманданте Маркос. Он отверг титул Командира, настаивая на том, что руководство EZLN было коллективным представителем общин сапатистов. На своих собраниях они все носили шерстяные лыжные маски, которые выражали их коллективную идентичность.

В своих длинных и поэтических письмах миру документы сапатистов осуждали неолиберализм, который навязывал приоритеты мирового капитала всему глобальному югу. Некоторые авторы описывали их восстание как «первую постмодернистскую революцию» — под этим они подразумевали, что ими не руководила политика социалистической традиции и не узнаваемые левые организации. Но сопротивление неолиберализму, впервые обнажившему зубы в Чили в 1973 году, продолжалось и распространялось. Язык восстания изменился, но борьба продолжалась. В Бразилии, Движение безземельных рабочих заняли большие поместья, в Эквадоре движения коренных народов сформировали новую координацию, Conaie, и свергли трех президентов, которые согласились с приоритетами мирового порядка. В Боливии «водные войны» 2000 года стали победой нового народного движения против корпорации Bechtel, которая намеревалась приватизировать их воду, а последовавшие за этим «газовые войны» потребовали национализации нефти и газа. В Аргентине в 2001 году движение объединило воинствующих безработных ( пикетчики), рабочие захватывают фабрики и местные общины на «народных собраниях».

Эхо Чьяпаса распространилось за пределы Латинской Америки. В Италии движения мятежной молодежи называли себя «столичными индейцами» — явный жест солидарности с бедными и маргинализированными, сражающимися с тем же врагом. А в 1999 году в Сиэтле, в самом сердце зверя, массовая демонстрация атаковала заседание Всемирной торговой организации. Многие из демонстрантов носили красные банданы сапатистов. ВТО существовала десять лет и встречалась в неизвестных местах, чтобы фиксировать цены на сырьевые товары и разрабатывать стратегии по устранению препятствий свободному движению капитала. Но ее секрет был раскрыт, когда «возчики и черепахи», рабочие и защитники окружающей среды, объединились в протесте у своих ворот.

В самой Мексике государство отправило 40 000 солдат, чтобы окружить мятежников. В 1996 году в Сан-Андресе начались переговоры, чтобы обсудить требования коренных общин о признании их общинных прав и о ресурсах для образования, здравоохранения и электроэнергии. Переговоры проходили при посредничестве епископа Чьяпаса Самуэля Руиса, теолога освобождения, который поддерживал сапатистов с тех пор, как они начали свою деятельность двадцать лет назад. Однако достигнутые соглашения, Сан-Андресские соглашения, так и не были серьезно реализованы. Насилие против общин сапатистов со стороны полиции и военных с одной стороны и вооруженных банд с другой, было беспощадным. Самым ужасным примером стало убийство более 40 членов общины Актеаль в декабре 1997 года. Виновные так и не были установлены.

Хотя они были изолированы и осаждены в Чьяпасе, пример, предложенный сапатистами, достиг других коренных общин в Мексике и за ее пределами. Социальные форумы, которые объединили всех борющихся и которые встретились в 2003 году в Порту-Алегри, Бразилия, были вдохновлены сапатистами и объединили то, что стало называться «новыми социальными движениями», которые распространяли сопротивление неолиберализму. Они были точкой отсчета для новых радикальных правительств так называемого «Розового прилива» в Венесуэле, Боливии и Эквадоре на рубеже 21-го века.ул века. Все, что было нового и оригинального в сапатистах, Джон Холлоуэй обобщил в названии его книга о них: Изменить мир, не захватывая власть. Их критика коррупции государства и маргинализации коренных и бедных общин была мощной, и поэтому их революция не была направлена ​​на завоевание государства. Вместо этого их коллективное видение подчеркивало демократию и автономию сапатистских общин, и это находило отклик во многих новых движениях, возникших в борьбе с неолиберализмом. Это было также глубокое неприятие сталинизма и авторитаризма, которые были характерны для многих традиционных организаций левого толка.

Концепция «автономии» связана с анархистской традицией, которая нашла новых сторонников в постсталинскую эпоху, хотя в Чьяпасе и движениях коренных народов ее истоки исходили из их собственных исторических традиций. Организация общин сапатистов — «караколес» или улиток, как их называли — привлекала интерес людей со всего мира. Они были организованы как коллективы, свободные от иерархий, и женщины играли центральную роль. Они отвергали индивидуальную собственность, прославляли языки и культуры коренных народов и создавали образовательные и медицинские программы для населения, которое было одним из самых бедных на континенте.

По словам их нынешнего представителя Моисеса, который по решению коллектива сменил Маркоса, сапатисты стремятся не к власти, а к созданию новых низовых организаций, которые теперь заменят Советы хороших правительств, предшествовавшие им. Эксплуатация природных ресурсов в Чьяпасе сделала защиту природы центральной темой их мышления, но последняя фаза имеет слегка апокалиптический тон, готовя к будущему краху.

Это может быть реакцией на продолжающиеся преследования, которым подвергались сапатисты. Действующий президент Мексики Андрес Мануэль Лопес Обрадорс или AMLO пришел к власти благодаря массовому движению, и некоторое время его считали защитником сапатистов. Но предложенные им мегапроекты, такие как поезд «Майя», подверглись резкой критике с их стороны, и он отправил в этот район больше войск.

В 2001 году сапатисты разослали своих представителей по всему миру; в 2012 году коренные общины по всей Мексике подняли новую волну сопротивления. Убийство полицией в Айотзинге 43 студентов коренного университета, находившегося под сильным влиянием сапатистов, остается нераскрытым, виновные до сих пор не наказаны. Это является символом продолжающейся дискриминации и угнетения коренных общин, многие из которых живут в районах, богатых полезными ископаемыми, которые ищут транснациональные корпорации. последняя декларация сапатистов от Moises напрямую говорит об экологическом кризисе, который угрожает миру, живущему в условиях изменения климата. Будущее, говорят они, лежит в «общем достоянии», мире без собственности, работающем коллективно ради коллективного блага.

В июле этого года Клаудия Шейнбаум была избрана президентом Мексики, первой женщиной, занявшей этот пост. Она официально вступит в должность в октябре. Шейнбаум — ученый-эколог, феминистка и мэр огромной столицы страны, прежде чем войти в состав кабинета нынешнего президента AMLO. Ее оппоненты, как и ожидалось, настаивают, что она будет марионеткой AMLO, с обычным сексистским подтекстом. Она была членом PRD, широко распространенной социал-демократической партии, из которой также вышел Обрадорс, прежде чем они сформировали новую коалицию под названием Morena. Обрадорс был и остается популярной фигурой, и некоторые из его политических решений знаменовали собой совершенно новое направление в мексиканской политике — минимальная заработная плата, социальные программы, включенные в новую конституцию, выборы в судебную систему. Сама Шейнбаум ввела важные экологические меры, будучи мэром Мехико, и поддерживала инициативы ЛГБТ+. Она поддерживала инфраструктурные проекты AMLO, особенно поезд Maya Train, против которых выступали сапатисты. Ее публичные заявления не касались конкретно вопросов коренных народов, но она обещала прогрессивный режим, расширяющий социальное обеспечение и действующий против преступности и коррупции, а также активную поддержку женщин. Время покажет.