Д.Б. Богоявленская и В.Т. Кудряцев 27 июля отмечает свой День Рождения Прекрасная Диана - Диана Борисовна Богоявленская, выдающаяся исследовательца и вдохновительница творчества, наставница со студенческих лет, удивительная собеседница (хочется верить, большим ававнсом "заслуженная собеседница", по Ухтомскому), друг нашего дома. Мне остается лишь привести строки нашего общий друга — психолога (тоже посвятившего себя проникновению в тайну творчества), поэта и переводчика Валентина Алексеевич Моляко (24 июля он отмечал свой День Рождения, с которым я поздравляю этого очень близкого мне и моей семье человека) — однажды написал четверостишие: Я дивным творчеством Дианы Лечу души и сердца раны. От Бога явленной Её Моё светлеет бытие. Долгих Лет, счастливых Июлей в кретивном поле жизни, которое не знает границ, дорогая Диана Борисовна! Ваш Владимир Кудрявцев Год назад, в день рождения Дианы Борисовны в "Психологической газете" была опубликована эта статья. 18 мая 2023 г. состоялось заседание научного семинара кафедры психологической антропологии Института детства МПГУ «Образ человека сквозь призму житейских взглядов и научных позиций». С докладом на тему «Об одном из примеров противоречий в системе образования» выступила доктор психологический наук, профессор кафедры, почетный член РАО, руководитель Центра междисциплинарных исследований творчества и одаренности Психологического института РАО Диана Борисовна Богоявленская, к 90-летию которой было приурочено заседание. Один из дискутантов, принявших участие в обсуждении доклада, доктор психологических наук, профессор МГПУ и МГППУ Владимир Товиевич Кудрявцев подготовил специально для «Психологической газеты» небольшой текст по материалам своего выступления. Сегодня, 27 июля 2023 г., Диана Борисовна Богоявленская отмечает свой первый «постюбилейный» день рождения. Автор и «Психологическая газета» от души поздравляют Диану Борисовну и желают ей новых «достижений за гранью достигаемого», что соответствует ее пониманию природы творчества. *** Предмет психологии творчества принято рассматривать как данность. Мне известны лишь два автора, в работах которых сделана попытка его построить, методологически осмыслив саму проблему: это Яков Александрович Пономарев и Диана Борисовна Богоявленская. Я.А. Пономарев — выдающийся ученый, щедро даривший мне со студенческих лет многолетнее общение (в том числе, дискуссионного характера), которое во многом определило вектор становления моих взглядов на феномен творчества. Он предельно — и по-своему, продуктивно — расширял предмет психологии творчества в своих представлениях о нем как механизме развития. Речь идет о развитии вообще, развитии мира, форму которого, по замыслу автора, предстоит увидеть в творчестве. В принципе, с этим трудно спорить, за тезисом Я.А. Пономарева стоит давняя философская традиция, хотя автор подводит под него свое оригинальное, самобытное, присущее только ему обоснование. Он конкретизирует тезис «творчество — механизм развития» в «принципе трансформации этапов развития явления в уровни его организации». «Интрига» развития, по Пономареву, в диалектике взаимодействия прямого и побочного продуктов деятельности, когда побочный продукт становится прямым. Тут перед наукой (не только психологией) возникает грандиозная исследовательская перспектива. Ведь не секрет, что в целях объективного анализа пытаются «спрямить» историю науки, представив ее как парад «прямых продуктов»: идей, понятий, теорий, гипотез, даже заблуждений, если они считаются общепризнанными. Побочные продукты — подсказки, обстоятельства их подачи и принятия, «смутные переживания», сны, далекие, на первый взгляд, от дела мотивации, отправляются по ведомству психологии. Пишут же «историю» с ее железной логикой (которую сами и придумали), а не «биографию» с избыточно-капризным поворотами. Да, Ньютон закономерно «притянул» легендарно-гипотетическое яблоко к своей голове. Но не в силу законов тяготения (это с каждым может случиться), а в силу законов мышления. Потому что Ньютон думал, а не просто гулял по саду. Так история науки «без биографии» (и психологии) перестает быть историей научного творчества, т.е. тем, чем она объективно является. А история научного творчества — это драматичная история взаимодействия прямых и побочных продуктов, где побочные продукты — не случайность, а ключ к пониманию источников происхождения прямых, мотивов их порождения. Неслучайно такой мастер объективного анализа истории науки, науки как творчества философ и химик Бонифатий Михайлович Кедров посвятил десятки страниц своих сочинений об открытии Д.И. Менделеева «толкованию» его снов. Но тогда необходим метод исследования, при помощи которого можно было бы проследить превращение побочного продукта в прямой как закономерное. Он фиксируется и при помощи известных методик, но лишь фиксируется. Этим путем и пошел Я.А. Пономарев, пользуясь методом «решения проблем» (в его экспериментах фигурировали задачи-головоломки). Увы, это не позволило ему «поймать» найденный им теоретический предмет психологии творчества в материале экспериментального исследования. Только убедило в возможности новой интерпретации «фактора подсказки» в мыслительном процессе. Такова «издержка» расширения предмета психологии творчества при отсутствии адекватного исследовательского инструмента. Великолепный замысел ученого еще ждет своего воплощения. Д.Б. Богоявленская, наоборот, ограничивает предмет психологии творчества. При этом она выявляет специфические характеристики творчества в качестве креативности. Но разве это не одно и то же? «Знак равенства» между творчеством, оригинальностью, изобретательностью, хитроумностью и креативностью давно проник в обыденную жизнь. В офисах сидят «креативные менеджеры» (да и остальные порой им не уступают), улицы, скверы, парки переполнены урбанистическим «креативом»… «Креативненько» — обсуждают молодые девчонки стрижки и цвет волос друг друга. А Интернет — безбрежные россыпи народного «креатива» на любой вкус. И главное, все это не в противоречие языковой традиции, глубоко укорененной: все от латинского “creo” — творить, создавать. Да, такое не всегда старым добрым «творчеством» назовешь. Психолог Эдвард де Боно для отдельных случаев придумал язвительный неологизм «крейзитивность». Но ведь и у Дианы Борисовны не все креативно, что творчество. Она выявила тип испытуемых (не исключено, что за этим маркером скрывается целый комплекс психологических характеристик) — эвристы. Вполне себе «творцы», создатели и открыватели нового. Но жестко в соответствии с «техзаданием», требованиями задачи, которую им сформулировали или даже поставили они себе сами. «Эвристический уровень» — потолок существующих методик изучения творчества. Они позволяют исследовать творчество как деятельность. А Д.Б. Богоявленская исследует творчество как деятельность по развитию деятельности, движимую исключительно инициативой, отрешенную от исходного «техзадания». Как трудно доказать «коллективному проверяющему» — обществу — полезность такой деятельности! Как и то, что без нее оно ни шага не сделало бы в своем развитии. Д.Б. Богоявленская предлагает и «сверхтонкий» метод выявления в творчестве мотива и механизмов развития деятельности «по собственной инициативе» — «Креативное поле». Заметим, что и Д.Б. Богоявленскую, и Я.А. Пономарева интересует развитие, что неслучайно. Но это особый вопрос. Да, при таком ограничении из области психологии творчества заведомо «выпадает» многое из того, что, по традиции, включалось в него. А понятие «творческая задача» утрачивает смысл. Перед нами экспериментатор ставит задачу как заведомо творческую, гипотетически руководствуясь лишь одним: у нас нет готового способа ее решения. Она, как сейчас принято говорить «нетиповая», в ней заранее заложенная некая «хитрость», над которой мы должны «поломать голову». А в творчестве никогда не решаются заранее поставленные, в том числе, собой, задачи. Это — не задачи, а задания. Даже когда в науке говорят об открытых проблемах, здесь прочитывается и то, что проблему уже открыли, «поломали над ней головы», пусть самые выдающиеся головы и отточенные копья, а решения так и не достигли. А по Богоявленской, творчество — это «достижения за гранью достижений». Чужих или ваших — неважно. Как то, что вы знаете о чужих. Разработчик методики уже заложил в нее это знание. Можно, конечно, «обмануть» методику. Такое нечасто, но бывает. Но это уже и будет развитием деятельности, оно непредсказуемо для автора методики, который всячески пытался удержать вас в рамках той деятельности, где могут достигаться решения интересующего его типа. А вы сломали его замысел. Именно поэтому такие «выходы» ставят в тупик психологов, которые не могут определенно вписать их в уже имеющиеся шкалы. И очень редко кто-то набирается честности и смелости признать, что методика инвалидна, если, конечно, это понимает. Это «тест на кретивность» для самого психолога. Проблема может быть «открытой» тогда, когда ты ее сам откроешь, сам увидишь. И это будет уже не та проблема, по поводу которой ломали головы и копья. И никто не знает, какая. Это, кстати, хорошо известно: в рамках поставленной проблемы решения не найти. Словом, вне развития деятельности в творчестве нет креативности, а «задачу на развитие деятельности» нельзя поставить извне. Деятельность — causa sui Спинозы. Впрочем, к изучению творчества никто не отменял опять-таки спинозовского (из «Этики»): «Все замечательное рождается столь же трудно, сколь и редко». Фотография из архива В.Т. Кудрявцева. Психологическая газета
