Проблема водопользования в Центральной Азии: будет ли выход из ситуации?
Теоретически решение данной проблемы лежит в плоскости интегрированного управления трансграничными водными ресурсами, основанного на принципе компромисса, который предполагает взаимные уступки государств в реализации своих национальных интересов в целях получения взаимовыгодного эффекта. Подобная система межгосударственных договоренностей могла бы послужить достаточно эффективным и простым способом поддержания рационального водопользования. Однако современная ситуация в сфере водопользования осложняется рядом факторов, среди которых:
- межличностная неприязнь и, как следствие, взаимное недоверие некоторых лидеров центральноазиатских государств (к примеру, Э. Рахмона и И. Каримова);
- борьба за региональное лидерство (Казахстан и Узбекистан);
- стремление участвовать во всех интеграционных проектах, предлагаемых внешними акторами без каких-либо долгосрочных обязательств в целях решения своих тактических задач;
- политизация экономических вопросов (вопрос строительства ГЭС на трансграничных реках).
Лидеры государств, создав атмосферу недоверия и подозревая друг друга в нечестности и ориентированности исключительно на собственный интерес, предпринимают действия, противоречащие логике эффективного развития региона в целом. И это несмотря на постоянно озвучиваемые призывы к соблюдению основ международного права и регулярно подписываемые декларации (Алматинское, Кызыл-Ордынское, Бишкекское соглашения, Нукусская декларация и т.д.). В результате в невыгодной позиции оказывается как межгосударственное сотрудничество, так и каждое государство в отдельности.
В качестве примера следует привести реакцию Узбекистана в июле 2014 г. на предварительный вариант отчета Всемирного банка «Ключевые вопросы по принятию окончательного решения по проекту Рогунской ГЭС», когда Р. Азимов заявил, что «…организация экспертизы, выбор консультантов, финансирование, определение критериев оценки проекта не соответствуют международным стандартам независимости, объективности и прозрачности проектной оценки». (1) При этом для аргументирования своей позиции узбекское руководство указывает на то, что экспертиза ВБ проводилась по приглашению и соответственно при «лидирующей роли» правительства Таджикистана – заинтересованной стороны в подобных итогах экспертизы. В свою очередь, данный тезис выглядит нелогичным, принимая во внимание, что Ташкент сам требовал создать международную инспекционную комиссию по проекту Рогунской ГЭС. (2)
В качестве альтернативы сооружения Рогунской ГЭС Узбекистан предлагает строительство малых ГЭС с водохранилищами суточного режима накопления и угольных ТЭЦ. Однако на самом деле данные предложения носят декларативный характер, и маловероятно, что сам их инициатор считает их перспективными по нескольким причинам. Во-первых, малые ГЭС, имеющие локальный эффект, нецелесообразны в условиях фактического распада Объединенной энергетической системы ЦА. Во-вторых, строительство угольных ТЭС является капиталоемким мероприятием, а последующая их работа может обострить противоречия с Ташкентом по экологическим вопросам (прецедент противоречий по TALKO).
Вместе с тем следует учитывать влияние и геополитических центров силы. В заявлении Узбекистана по экспертизе Рогунской ГЭС также содержится негативная оценка одного из главных проектов США в рамках инициативы «Новый шелковый путь» – CASA-1000. Узбекская сторона справедливо отмечает, что ВБ одобрил данный проект без определения надежных источников выработки энергии в необходимых объемах – ни Кыргызстан, ни Таджикистан в настоящее время таковыми не располагают. Более того, К. Путц, бывший консультант по вопросам коммуникаций ВБ, в своей статье в интернет-издании The Diplomat отмечает, что, несмотря на оптимизм в отношении CASA-1000 и выделенных ВБ 526,5 млн. долл., его осуществимость остается под вопросом вследствие ряда экологических и политических противоречий, а также проблем обеспечения безопасности в Афганистане. (3)
Строительство Рогунской ГЭС – один из наиболее конфликтных вопросов в отношениях между Узбекистаном и Таджикистаном
В результате ситуация вокруг CASA-1000 и предполагаемых генерирующих мощностей в Таджикистане и Кыргызстане вписывается в схемы США по финансовому закабалению государств, описанные в книге Дж. Перкинса «Исповедь экономического убийцы». Разрабатываются заведомо неэффективные и бесперспективные проекты, выделяются средства на их осуществление, которые используются не по назначению, а государство из-за отсутствия средств на выплату кредитов вынуждено идти на уступки, диктуемые кредиторами. (4) CASA-1000, имея достаточно неопределенные перспективы реализации, на наш взгляд, выступает внешним раздражителем для государств ЦА, дестабилизация которой выгодна США, успешно применяющим стратегию управляемого хаоса на Ближнем Востоке и в Афганистане.
В этом контексте можно сделать три вывода, которые указывают на неэффективность деятельности медиаторов в вопросе водопользования в Центральной Азии:
- каждый участник конфликтной ситуации имеет свое видение справедливого решения третьей стороны по жизненно важному для него вопросу;
- если вынесенное решение этой третьей стороны не соответствует представлениям того или иного участника, оно признается несправедливым и ангажированным;
- «третейский судья» может преследовать свои интересы.
С учетом трудностей интеграции региона Центральной Азии перспективным вариантом решения проблемы водопользования в ЦА, на наш взгляд, выступает следующий двухступенчатый процесс:
Реорганизация работы действующей Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссии. Возможно создание на ее базе дискуссионного форума научно-исследовательских организаций из всех заинтересованных государств, которые бы, основываясь на практическом опыте других стран и теоретических расчетах, могли разработать удовлетворяющий все стороны технический проект, а не рекомендации, носящие необязательный характер. Соинвестирование проектов создания ГЭС и ТЭС, при котором каждая сторона получает прибыль от функционирования данных объектов и одновременно получает рычаги влияния на формат этого функционирования. При этом Казахстан, по словам посла этой республики в Таджикистане, в 2010 г. уже предлагал Таджикистану такое сотрудничество по Рогунской ГЭС.
В случае принятия этих рекомендаций возможно добиться как минимум деполитизации водного вопроса, а последующая экономическая координация могла бы принести государствам-участницам экономические выгоды, что, в свою очередь, сгладило бы некоторые противоречия.
Если же государства региона предпочтут законсервировать водную проблему, то это приведет к сохранению межгосударственной напряженности со всеми вытекающими последствиями – обострением проблемы дефицита воды на фоне дальнейшего износа ирригационных систем и роста численности населения; дефицитом электроэнергии (прежде всего, в Таджикистане); дальнейшей дезинтеграции региона под влиянием внешних акторов; отсутствием опыта разрешения актуальных проблем экономическими механизмами, в частности через коммерциализацию использования водных ресурсов на взаимовыгодной основе.
Резюмируя, хочется отметить, что неоспоримыми условиями достижения компромисса являются желание разрешить, а не заморозить имеющиеся проблемы, а также стремление разрабатывать технические документы, а не декларативные лозунги.
Примечания
[1] Press release of the Ministry of Foreign Affairs of the Republic of Uzbekistan (3 августа 2015)
[1] Фируз И. Рогунская война? Обострение отношений между Таджикистаном и Узбекистаном (16 февраля 2010)
[1] Putz C. Tajikistan Still Hopeful About CASA-1000 (11 ноября 2015)
[1] Перкинс Дж. Исповедь экономического убийцы (23 ноября 2010)
___________________
Фото – http://blog.rushydro.ru