О чём не договаривают американские элиты
Наблюдая за происходящим на международной арене, мы задаёмся вопросами – что происходит, неужели мир постепенно сходит с ума и когда вся эта вакханалия наконец закончится, и закончится ли вообще? Принято считать, что основной причиной является глобальное стремление Вашингтона максимально ослабить своих конкурентов, особенно Россию и Китай. А так ли это?
На первый взгляд это очевидно, но существует и другая, хотя и завиральная, но от того не менее жизнеспособная версия инициированных американским глубинным правительством трансформаций в геополитике. Начнем с того, что 30 лет назад на этапе распада Советской системы США представляли собой некий внешне привлекательный единый организм с близкой к оптимальной двухпартийной системой правления. Консолидированную угрозу в лице СССР и Варшавского договора американцы умело использовали для удержания в узде своих колоний – европейских союзников и продвижения собственных интересов на международной арене.
Исчезновение символа внешней угрозы Западу в лице Советского Союза и возглавляемого им оборонительного блока, образование на постсоветском пространстве множества самостоятельных государств, а также последовавшие внутренние конфликты на территориях многих из них породили стремление американских, британских и иных влиятельных финансово-экономических групп «поделить шкуру», как им казалось, убитого медведя. Это, в свою очередь, привело к столкновению интересов и противоборству между ними из-за стремления максимально нажиться на происходящем, а также «застолбить» новые доходные территории. В итоге сформировался комплекс центробежных процессов в американском и проамериканском мире, который проявляется всё увереннее, что несомненно вызывает серьёзную озабоченность в Вашингтоне.
С распадом СССР ощутимо «просел» в США и огромный военно-промышленный комплекс (ВПК), потерявший миллиардные заказы вследствие падения спроса на его продукцию. Европа перестала нуждаться в больших объёмах вооружений и их постоянном обновлении. Нужен был рынок сбыта устаревающей военной техники и вооружений для того, чтобы получать новые заказы от собственных вооруженных сил.
Сначала выход из положения был найден. Потребителями стали страны Варшавского договора, потерявшие российского оружейного кормильца. Несмотря на никак не закрепленные горбачевским волюнтаризмом на бумаге обещания не расширять НАТО, в альянс стали принимать бывших членов социалистического лагеря. Делалось это поэтапно, отнюдь не из-за опасений вызвать гнев России, а чтобы обеспечить ритмичную работу американского ВПК.
Когда и этот рынок исчерпал свои возможности потребовалось найти новую эффективную площадку утилизации ранее произведенного оружия. Ею и стала Украина. Она пока ещё в этом смысле вполне эффективна. Американские и европейские склады планово очищают от списанной техники и боеприпасов. Но уже сейчас им приходится думать о перспективах, ибо проблемы сбыта в американской «оборонке» не сулят ничего хорошего расшатавшемуся гегемону. США изнутри раздирают внутренняя борьба за финансы и власть, а также заметно возросшее напряжение между белыми и цветными слоями населения. И это Вашингтон беспокоит гораздо серьёзнее. По сему, сегодня новым полигоном становится Израиль и Ближний Восток в целом. На очереди Тайвань. Но это, так сказать, прописные истины геополитики.
Очевидно, что решение задачи поддержания оружейного рынка не снимает проблему нарастающей фрагментации и поляризации американского общества. Сплотить непримиримых противников может лишь внешний фактор – борьба с «новым общим врагом». Попытка приписать функцию глобальной угрозы Китаю, в чём усердствовал предыдущий американский лидер, не принесла желаемого эффекта. Обвинения в адрес Пекина в экономической экспансии лишь усилили борьбу между акторами американской экономики, одни из которых имеют весомую доходную статью от работы китайском направлении, а другие подсчитывают убытки от наводнения американского рынка дешевыми китайскими товарами. Не в восторге в США и от возрастающей конкурентоспособности Поднебесной в сфере микроэлектроники, оборот которой в денежном выражении становится соизмерим с нефтяным. А это уже третья группа «по интересам».
Перспектива многополярного мира также не удобна Вашингтону. Эффективное реагирование на те или иные мало предсказуемые тенденции в различных регионах планеты весьма затратно и не отвечает излюбленному американцами принципу удвоения дохода на каждый вложенный в войну доллар. Влиять на мир в двух, или трёхполярном формате «холодной войны» гораздо легче и практичнее, особенно при сохраняющемся экономическом доминировании США.
В этих условиях стала востребована глобальная и не экономическая, а именно военная угроза в адрес США и его союзников. И на роль такой «Голливудской угрозы» лучше всего подходит России и её ситуативные союзники. Российская угроза традиционно понятна, как минимум европейцам, и главное привычна. В этом контексте антироссийская идеология, продвигаемая «убогим», коим его зачастую пытаются выставить, «старичком Джо» и его командой, не представляется такой уж примитивной и безосновательной.
Россия ещё несколько лет назад не выглядела столь сильной и страшной для использования в качестве «пугала». Точнее, не была столь убедительна. Риторика ядерной угрозы со стороны Москвы при её очевидном адекватном и прагматичном руководстве тоже не сработала. Тогда-то в кулуарах Белого дома и решили принять «радикальные меры» для интенсификации развития экономики и оборонной промышленности России с целью формирования Московской «оси зла» в купе с неугомонным Ираном и несговорчивым Китаем. Говоря по-русски – российской военной экономике нужен был «волшебный пинок».
В Вашингтоне прекрасно понимали, что только серьёзная война России с кем-либо из соседей консолидирует и экономику, и оборонку, и общество. На роль сакральной жертвы выбрали Украину с её заблаговременно разогретым национализмом, который для уверенности поэтапно и методично перекрасили в нацизм с крестами, чтобы наверняка до глубины души задеть русский люд. Ну и, на всякий случай, при помощи экс-капитана турецкой армии Вселенского патриарха Варфоломея, приправили всё это церковным расколом, ибо опасались, что два исторически связанных славянских народа могут-таки между собой договориться о мире.
Невозможно не заметить, как дозировано и растянуто во времени вводились западные антироссийские санкции, расчётливо уничтожались элементы международно-значимой экономической, прежде всего, именно европейско-ориентированной инфраструктуры. Но при этом оставались и остаются ниши для параллельного, серого и иного экспорта в Россию. Даже НАТОвской Турции разрешили быть непослушной. Кстати, торговля США-Россия не претерпела серьезных изменений. Надо сказать, американские спецслужбы достаточно тщательно изучили возможности российской экономики, чтобы так виртуозно стимулировать её усиление с параллельным наращиванием военного потенциала.
В конечном итоге военно-экономический потенциал России не просто не пострадал от санкций, а наоборот обрёл тенденцию к поступательному росту. И образ врага, которому, по заявлениям ручных европолитиков, «должно быть нанесено стратегическое поражение на поле боя» был сформирован. А вот экономика Евросоюза серьёзно провалилась вследствие отказа от сравнительно недорогих энергоресурсов, а также потери выгодного рынка сбыта. Заметен спад в ЕС промышленного производства, которое встало на рельсы миграции на американский континент. Пусть не радикально, но снизился и уровень жизни среднего европейца. Это раздражает американские колонии в Европе, что как раз-то и нужно Вашингтону: – виновник (Россия) определен, вектор применения силы (Россия) указан, образ страшного врага (Россия) практически сформирован.
Переключение внимания мировой общественности на Ближний Восток означает, что задуманный в США процесс подходит к логическому завершению. Падение Украины и выход Российской армии вплотную к европейским границам будет своеобразной кульминацией кровавого сценария «дяди Сэма» и толчком к консолидации американского общества.
Получается так, что всё происходящее в мире не случайно. Америке нужна сильная Россия, вот только говорить об этом в слух там как-то не принято.
Российский политолог Алексей Рощин