Игумен Пимен: «В какие условия Господь поставил — те самые благоприятные»
С настоятелем Свято-Введенского Кизического мужского монастыря Казани игуменом Пименом мы встретились с намерением побеседовать о проблеме существования монашеских обителей в условиях мегаполисов. Идея родилась здесь же, в Кизическом монастыре, во время очередного посещения. Был дивный солнечный день бабьего лета — День Рождения Пресвятой Богородицы. Только что в храме девяти Кизических мучеников отслужили литургию, отзвенели хрустальным звоном колокола на звоннице, народ неспешно расходился по домам. За оградой монастыря виднелись вершины деревьев любимого многими казанцами Парка химиков. Невольно подумалось, что когда-то здесь шумел сосновый бор, росли высоченные, стройные деревья.
Обитель в тисках города
Многие монастыри России, когда-то строившиеся на периферии, подальше от суетного мира, с развитием цивилизации оказались в центре городов. И если прежде монашествующий брат мог наблюдать из кельи девственно чистый лес, диких зверей, то теперь,нередко видит праздно шатающихся людей. Вместо пения птичек слышит шум машин.
Исторические документы свидетельствуют: монастырь, основанный в XVII веке на месте встречи горожанами и духовенством Смоленской иконы Божией Матери, располагался в живописнейшем месте. Здесь имелся пруд, журчала речка Комаровка, шумели вековые сосны. В одноименной Кизической слободе, числом жителей более девятисот человек, текли тихие будни. Братия монастыря располагала амбаром, кузней, баней, конным и скотным дворами, плодоносящим садом.Обитель избирали местом отдыха казанские архиереи. Ее даже называли казанской лаврой, настолько здесь бывало замечательно.
С тех пор утекло много воды. Сегодня, Свято-Введенский Кизический мужской монастырь, это,хрестоматийный пример«осадного положения». Напротив — салон автомобилей, справа — торговый дом известной марки, кафе, бутики и тому подобное. Слева — здание арбитражного суда, сзади — ДК Химиков с парком, где обустроены детские площадки, организованы зоны отдыха. В погожие летние дни народ здесь гуляет с утра до вечера. Город, как бы теснит обитель тысячами страстей и соблазнов. Между тем, нужно блюсти строгость устава, поддерживать молитвенный дух братии. И все это — находясь в центре бурлящего мегаполиса. Ведь монастырь за триста верст, куда-нибудь в лесную чащу не перенесешь.
Монастыри — светильники мира. Они не могут работать фонариками
У каждого настоятеля, образно говоря, есть своя тактика и стратегия развития храма. При общении с игуменом Пименом складывается впечатление, что основной упор он делает на возращение к идеалам монашества, строгое соблюдение устава в богослужебной практике. Известно, что настоятель бывал на Святой земле, Афоне, изучал устройство монашеской жизни и проникся этим духом:
— Мы — современные российские монахи, — поделился отец Пимен своими размышлениями, — потеряли преемство. Те немногие монашеские общины, которые сохранялись в советское время, стали поставщиками кадров для обителей. Но они возрастали без надлежащего духовного руководства. Некому было выполнять эту миссию. Советская власть процентов на восемьдесят — девяносто уничтожила монашество. На том же Афоне, человек вступая в монашеское братство, поступает и в духовное окормление к старцу, прислушивается к советам мудрого наставника. К сожалению, ничем подобным мы похвастаться не можем.
Во главе Кизического монастыря отец Пимен уже три года. Если оценивать ситуацию глазами простого прихожанина, с его приходом порядки в обители стали заметно строже. Служащие священники стали настоятельно объяснять некоторым нерадивым прихожанам, что на литургию нужно приходить вовремя. К моменту возгласа человек уже должен находиться в храме. Лучше приходить на службу минут за десять — пятнадцать до начала, чтобы успеть купить свечки, подать записки. Приходить к середине службы — не дело.
При Пимене в монастыре отказались от услуг смешанного хора. Многих присутствующих в храме смущали постоянные отвлеченные разговоры певчих во время богослужения. «Светскость» хора, невоцерковленность бросалась в глаза. Нынешний мужской состав разительно отличается в лучшую сторону. Никаких отвлеченных разговоров, сосредоточенность, усердие. В плане профессиональном певчие, может быть, звезд с неба и не хватают, но отличается старанием. Это более приемлемый вариант. Главное отношение к делу, а мастерство — дело наживное.
— Если идти на поводу мира, прихожан и постоянно делать послабления — от монастыря ничего не останется, — убежден настоятель. Конечно, закрыться от города мы не можем. С поправкой на современную действительность, в богослужебной жизни допускается участие прихожан, по просьбе жителей окрестных улиц наши священники выполняют различные требы, служат молебны. Совершаются и крещения, хотя это и не в традиции монастырей. Но всегда приходится помнить, что в идеале монашеская обитель должна быть местом уединения. Даже в городе, среди суеты — это место жизни монашеской общины, которая оставляет мир для того, чтобы совместно молиться, исполнять Божественные заповеди, по мере сил выполнять возложенные послушания.
В настоящее время в Кизическом монастыре несут служение семь человек монашествующих во главе с самим настоятелем. Богослужения проходят ежедневно. По мнению отца Пимена, обитель, преимущественно, должна притягивать прихожан, которые предпочитают монастырское богослужение приходскому. Тех, кому по духу монашеские обеты и идеалы: молитва, труд, послушание, работа над собой. А изучать, например, азы православия можно и в воскресной школе обычного приходского храма.
— Я не сторонник придания монастырям несвойственных им функций, — признается настоятель, — желательно, чтобы монастырь жил своей внутренней, уставной жизнью. Потому как, чтобы чем-то делиться, нужно это что-то заиметь. Иначе может получиться, что слепой ведет слепого. В духовном плане мы пока такие же бедняки, как наши прихожане. Нужно стремиться к лучшему, возрастать в духовном плане. Монастыри — это светильники мира, маяки. Маяки должны светить миру, они не могут работать уличными фонариками.
Из общения же с отцом Пименом становится ясным и ответ на вопрос, как монастырю существовать в условиях мегаполиса. Хотя, конкретно, одним предложением он может и не прозвучал. «Технология», если можно так сказать, одновременно сложна и проста. Как говорил герой одного культового в 90-е годы прошлого века фильма — «Город — это злая сила». Да, в нем есть и много доброго, светлого. Но одновременно, он является и сосредоточением зла. Организованная преступность, наркомания, злачные места, религиозное сектантство — все группируется здесь. Сотни тысяч абортов — убийств, где совершаются? В городах…Что может быть вернее против всего этого зла вместе взятого, чем усердная молитва и богослужение?
Высокое призвание обязывает монаха к постоянному бдению. Например, в некоторых казанских храмах только сейчас вводится практика ежедневных служб. Да и то, дело продвигается со скрипом. То певчих нет, то псаломщиков… Подобное полутеплохладное отношению к богослужению в монашеской среде представить трудно. В том же Кизическом монастыре, да и в других обителях ежедневные службы — это норма, сложившаяся практика. Настоятелей обителей к тому подталкивать не нужно. Они сами тянут других к высоким стандартам.
Молитва и богослужение направляют на спасительные пути и ведут к благоприятному устройству дел. На каком бы участке человек не находился. В любом месте, при самом дурном окружении с молитвой можно все поправить.
Неудивительно, что расположение обители, соседство с городом настоятель Кизического монастыря отнюдь не считает фатальным обстоятельством:
— Видимо, при основании монастыря Господь в своих планах все предвидел. Поэтому удивляться тому, что произошло, не приходится. Монастырь мог быть снесен, как, например, произошло с Кизическим кладбищем. Но Бог этого не допустил. Нет места плохого или хорошего. В какие условия Господь поставил — те самые лучшие, благоприятные. Надо и из этого извлекать пользу. Прежде всего, духовную.
Там, где пылились дела призывников, слышится херувимская песнь…
Монастырское служение идет своим чередом. Но и от решения житейских вопросов никуда не деться. Возникает масса ситуаций требующих соприкосновения с городом. Одна из особенностей подобного соседства — необходимость нанимать гражданский персонал. Нужны охранники, работники в церковную лавку и так далее. По закону людям положены социальные гарантии.
Свято-Введенский Кизический мужской монастырь
— Наши сотрудники оформлены по трудовым книжкам, — поясняет ситуацию отец Пимен, — мы производим все полагающиеся отчисления в различные фонды.
Настоятель городского монастыря — не только духовный пастырь, но неизбежно и хозяйственник, и организатор, где-то и общественный деятель. Монастырский комплекс — часть коммунальной системы города. За тепло, свет, воду — нужно платить. Нормальное функционирование объекта требует взаимодействия с различными ведомствами. Такими, как, например, пожарная служба. Поскольку монастырь числится в реестре памятников архитектуры федерального значения, нужно поддерживать постоянные контакты с представителями министерства культуры.
Выполнять несколько обязанностей без ущерба основной миссии — задача не простая. Проще заниматься одним делом. Это известно. Но, по мнению игумена, ему и возглавляемой им обители есть, у кого поучиться:
— Прекрасный ориентир — монастыри в крупных городах, — считает настоятель, — в той же Москве — Данилов монастырь, Донской, Сретенский, Ново-Спасский, где мудро сочетается монастырское служение и церковно-общественная деятельность.
Говоря о Кизическом монастыре, нельзя не затронуть и тему его разрушения и возрождения. Это очень показательная история, еще раз напоминающая о том, что Господь поругаем не бывает. В Советские годы монастырский комплекс, за исключением лишь некоторой части, был разрушен. Чудом уцелели надвратная церковь св. Владимира и братский корпус. Казанцы должны хорошо помнить, как долгие годы здесь располагался ленинский райвоенкомат. Для сравнения: к началу страшных событий XX века архитектурный ансамбль монастыря состоял из Введенского собора, Надвратной церкви Св. Владимира, братского корпуса, большой колокольни XIX века, Успенской церкви, юбилейной часовни к 200-летию монастыря. За сотни лет существования разного рода враг теснил обитель, но комиссары в кожаных тужурках переплюнули всех без исключения.
В советские годы в остатках монастыря трудно было распознать, собственно, церковные сооружения. Это могли сделать, разве лишь специалисты — историки, краеведы. Сегодня территория обители благоустроена и в летние дни благоухает цветами, отреставрированы и используются по назначению надвратная церковь св. Владимира и братский корпус. Построен и действует храм девяти Кизических мучеников. Посредине двора возведена небольшая, аккуратненькая, каменная часовенка Святителя Николая. Чуть поодаль от нее колокольня, которую еще называют дворовой. Ныне она не действует, скорее, представляет культурно-историческую ценность. Это все, что осталось от Введенского собора. Слева от колокольни расположился деревянный сруб церковной лавки, которая тоже построена в наши дни. Еще здесь можно увидеть деревянную звонницу, на некотором удалении от нее незавершенный сруб будущей крестильни.
Все современные сооружения на территории монастыря имеют статус временных объектов. Так как, располагаются на земле историко-культурного назначения, что не предполагает капитального строительства. Но, возможно, возведение одного фундаментального сооружения Господь благословит:
— Мы не теряем надежды, — рассказывает отец Пимен, — о возрождении на прежнем месте соборного Введенского храма. Есть у нас такая мечта. Чтобы ее осуществить — нужно плотно поработать со специалистами министерства культуры, историками, краеведами, археологами, которые должны обследовать остатки фундамента и вынести решение о возможности или невозможности воссоздания храма на прежнем месте. В случае положительного заключения, естественно, это будет новый собор, но с учетом тех архитектурных особенностей, что были присущи разрушенному храму.
Монастырь возродился и расцвел в считанные годы. Хотя разрушали его десятки лет. Это ли не чудо? В памяти всплывает «исхаковское» Постановление от 2001 года о передаче монастырского комплекса Казанской епархии. Казалось бы, давно это было. Но реально ситуация раскачалась значительно позже. Военкомат окончательно из обители выехал только в 2006 году, да и то после пожара. Памятная скульптурная композиция, в виде креста и аналоя у входа в Парк химиков, считай на Кизическом погосте, была установлена, кажется, в году 2005-ом. Времени прошло немного. Особенно если судить по историческим меркам. Отец Пимен и его предшественники много сделали для возрождения монастыря. Это объективно.
За последние годы изменилось и отношение к обители проживающих по соседству людей. Еще с советских времен, напротив монастыря, в многоэтажке рядом с бывшим Домом обуви жили — поживали знакомые автора этих строк. Люди были неплохие, но в них пульсировало атеистическое воспитание. Потому монашеское житие они полагали бессмысленнейшим, тупейшим занятием. Квартира знакомых располагалась на верхних этажах, откуда монастырь просматривался, как на ладони. С высоты, казавшиеся малюсенькими фигурки братии, вызывали хохот и ядовитые шуточки. Но однажды в дом постучалась беда: умер родственник знакомых. Покойника прежде в доме не бывало. Знакомых охватил суеверных ужас и они впали в прострацию. Мысль о том, что близкого человека похоронят и, он навсегда уйдет в небытие, была для них невыносимой. В какой-то момент, внутреннее наитие подтолкнуло их к спасительному прозрению. Они вспомнили, что христианство, вообще-то, постоянно твердит о бессмертии души. Придя в себя, они побежали в монастырь за священником… Неизвестно о чем говорил с ними батюшка…. Но с тех пор дурных слов в адрес монастыря от знакомых и их окружения слышать не приходилось.
Вокруг Кизического монастыря сегодня нет тех дивных пейзажей, что были в древности. Но сохранилось главное — братия монастыря. Понять пути промысла Божьего во всей глубине человеку невозможно. Но все же некоторые предположения напрашиваются сами собой. Не для того ли Господь устроил в городе обители, чтобы стремительно несущиеся к гибели мегаполисы получили шанс? Монахи — излюбленные дети Господа, люди более глубокой, духовной жизни. Кому как не им молиться о спасении города?