Чета рязанских скульпторов украшает Рязань
Свежая метафора для анималиста
Незадолго до встречи с Горбуновыми, профессиональное жюри утвердило эскиз памятника жертвам политических репрессий, который планируют установить на Скорбященском проезде: птичка, наполовину зажатая в железном кулаке. С утверждением эскиза я поздравила автора «Птицы» Полину Горбунову.
— На конкурс наша семья подала несколько эскизов, — рассказывает Полина. — Мы искали свежую метафору, понятную и будущим поколениям. И родилась идея «Птицы». Главный смысл образа птицы в кулаке — страх: раздавят ее или дадут улететь. Основа политических репрессий — тоже страх. У меня прадед был сослан на Соловки и там утоплен на барже, и два следующих поколения боялись об этом вспоминать, запуганы были так, что уходили в мир иной, сохранив тайну о репрессированных родственниках... Именно этот страх мне хотелось передать, а не прибегнуть к лобовому образу.
Наверное, птичка, как символ свободного человека, попавшего в железные путы, возникла еще и потому, что Полина Горбунова по призванию — скульптор-анималист. Ее творчество проникнуто изображениями животных и других представителей природного царства, тех же «Грибов с глазами».
— Тема грибов была мною прочувствована с детства! Я выросла в лесу, — рассказывает Полина. — С 6 лет я одна шастала по лесу. Это мой любимый досуг до сих пор! Теперь он стал любимым досугом нашей семьи.
А сколько фигур зверюшек ждут воплощения пока в виде эскизов! Пока мы разговариваем в мастерской Горбуновых, я любуюсь анималистической сценкой в пластилине: на крышке люка греются коты. Осенний этюд. Будет ли он когда-либо отлит в бронзе и установлен в городе? Скульпторы не задумываются об этом, они живут ради творчества. Просто работы делят на творческие, сделанные для себя и для выставок, и заказные.
Недвижимость для ваяния
Мастерская, где я в гостях, построена в 1980-х годах, еще при Надежде Чумаковой, специально для Бориса Семеновича Горбунова, заслуженного художника РФ, почетного гражданина Рязани, автора памятника «Победа». Борис Семенович — отец Василия и свекор Полины, а также старший товарищ и наставник младшего поколения ваятелей. Иногда и он чему-то учится у детей, не без гордости замечает Василий.
Мастерская спланирована с высокими потолками, огромными окнами, чтобы удобнее было лепить крупную скульптуру. С плюсом большого помещения соседствует «минус» — больших же коммунальных платежей за эти метры. Скульпторы отмечают: тяжело кормить семью и содержать мастерскую в современных условиях, не имея работы за стабильную зарплату, перебиваясь от гонорара до гонорара. Тяжелая экономическая ситуация в стране на них отразилась моментально: число заказов снизилось.
— Когда везде оптимизация расходов, музы худеют, — метафорически выразились Горбуновы.
Но как они распоряжаются внезапно наступившим свободным временем?
— Если появляется свободное время и не надо работать, то очень хочется позаниматься творчеством! — выпаливает Полина. Супруги смеются.
— То есть ваше нерабочее настроение — это настроение творчества? А чем еще вы занимаетесь в свободное время? — интересуюсь я.
— Конечно, бывают моменты, когда мы вообще ничем не заняты. Но тогда мы стараемся выехать на природу или в лес. Зимой на лыжах покататься, с горки на «ватрушках», летом на рыбалку. Сменить картинку перед глазами. Очистить эфир, — говорит Василий.
Лучший семейный отдых, в представлениях Горбуновых, — активный, на природе. Одно из любимых мероприятий — поездка в деревню к родне, где рядом Ока, а в доме и во дворе — уйма домашнего зверья.
— Дети должны расти с животными, — считает Полина.
Вопрос, что бы они хотели видеть в Рязани для досуга семей с детьми, не то чтобы ставит моих собеседников в тупик, но они об этом просто не думают. Им хватает собственных способов проведения досуга. Они не любят массовые мероприятия, публичные акции, даже зоопарки, потому что звери в клетках выглядят несчастными. Полина раньше занималась конным спортом, теперь ей покататься на лошадях удается изредка, вместе с детьми. Благо, до рыбновского института коневодства рукой подать.
Художественный тандем
Я пытаюсь объять необъятное: узнать о профессиональном становлении, опыте работы и семейной жизни Василия и Полины Горбуновых. Интересно, как два художника уживаются в творчестве (есть мнение, что это невозможно) и как они творят — равноправно или кто-то доминирует? Способ ведения беседы отвечает на последний вопрос. Горбуновы настолько чувствуют друг друга и всегда солидарны, что, когда один начинает реплику, завершает ее другой.
Прошу рассказать, как они обрели профессию и друг друга.
— Как профессию обрела, не знаю. У меня родители — геологи, ничего общего с искусством, — говорит Полина. — Но отец любил по дереву резать. Мне в детстве нравилось лепить, рисовать, конструировать что-то в уме. Лучший учитель в моей жизни, Владимир Андреевич Бурнин, в художественной школе настроил меня на лепку. И потом у меня уже мыслей не было, что можно в жизни чем-то другим заниматься. А у Василия не все так просто!
— Я не шел в профессию прямым путем, — признается Василий. — По образованию сначала был слесарем-инструментальщиком, работал на приборном заводе. В художественной школе не учился, но с художниками много общался. Сам что-то лепил, рисовал, но это не казалось призванием, я не чувствовал тяги этому учиться. Учился в ПТУ, работал на заводе, потом служил. В армии повзрослел, начал разбираться, чего мне хочется в жизни. И пришел к выводу, что мне нравится лепить, у меня это получается. Вернулся из армии, пошел учиться сначала в художественную студию, потом в художественное училище имени Серова в Ленинграде. До революции оно называлось «Рисовальная школа на Бирже», а теперь — художественное училище имени Рериха в Санкт-Петербурге. Там пятилетний учебный курс, дается среднее специальное образование. Я хотел учиться на скульптора, а в Рязанском художественном училище нет такой специализации.
В этом учебном заведении и познакомились Василий и петербурженка Полина. С 1994 года они знают друг друга, с 1997 года — в браке. Полина не жалеет, что оставила Петербург ради Рязани: — В Питере жить непросто. Хорошо приехать летом, отдохнуть, погулять, посмотреть на все эти красоты. А жить там темно, сыро и холодно. И красот не видишь за бытовухой и делами.
Живут Горбуновы в Канищево, недалеко от мастерской. Это не самый приглядный район Рязани, его созерцание вряд ли стимулирует творческий процесс, сочувствую я. Полина машет рукой:
— Творчество все здесь! — и указывает на голову.
Единственное, чего Полине не хватает в средней полосе — моря. Видимо, какая-то следующая ее скульптура будет посвящена водной стихии. К морской теме Василий уже подбирался: сделал мемориальную доску писателю-маринисту Новикову-Прибою (установлена на здании школы № 7 Рязани).
В союзе Горбуновых родились не только десятки скульптур, но и двое детей: 15-летний Глеб и 11-летняя Ксюша.
— Ваши дети тоже будущие художники? — спрашиваю я.
— Кто ж знает! Как сами захотят! — философски отвечает Василий.
Полина рассуждает дотошнее:
— Глеб скорее технарь, у него лучше идет физика и математика, он не приклеивается ни к какому нашему делу. У него развито пространственное мышление, хорошо получается лепить и рисовать. Но ему это не нравится. А вот Ксюша любит рисовать, лепить. Она занимается в студии «Колибри» у известного педагога Людмилы Пронкиной. Там хороший подход к детям. Дочка и в нашей мастерской бывает. Вот ее работы, — мама с гордостью кивает на подоконник, где стоят глиняные зверушки. Лошадка прямо как живая. Наверное, любовь к животным, понимание их у Ксюши наследственное.
Папироса генерала Маргелова
Рассматриваю фото работ Горбуновых. Привлекает внимание памятник генералу Маргелову на площади его имени. На фотографии его размер кажется не выше человеческого роста, на деле высота фигуры — 3,6 м. Генерал, вопреки распространенной манере изображать военачальников, стоит в летной куртке и с папиросой, а за его плечами поднимается арка из парашютов и облаков. Памятник генералу Маргелову создавала вся творческая мастерская Горбуновых и архитектор Александр Кубасов. С неформальным видом памятника связана целая история.
— Когда разрабатывался проект, мы много встречались с ветеранами, с теми, кто служил с Маргеловым, — рассказывает Василий. — Василий Филиппович именно такой, каким его хотели видеть боевые товарищи. Ветераны буквально требовали с нас папиросу: «Василий всегда ходил с «Беломориной»! Без нее это будет не он». В последний момент сын генерала сказал, мол, не надо папиросы, на высшем уровне решили делать без нее. А у нас уже все было слеплено, не хотелось образ менять. И мы оставили папиросу. В результате за нее получили нагоняй, но те, кто знал Маргелова, остались довольны. Он ведь и был неформальным в жизни: куда реже ходил в парадном мундире, чем в летной куртке, в которой мы его и изобразили.
Интересуюсь, как строится работа над конкурсными проектами.
— Когда объявляется тема конкурса, каждый из нас разрабатывает свою идею, потом представляем работы на конкурсной выставке, — говорит Полина. — Если одна из наших работ выигрывает, тот ее создатель становится автором проекта, а остальные ему помогают, потому что втроем создавать такие громадные вещи легче, чем в одиночку.
Монументальная скульптура — сложное инженерное сооружение. Помимо скульптора, который работает над образом и пластикой будущего произведения, необходимо участие еще многих специалистов: и архитектора, и конструкторов, и строителей. А также особых специалистов: увеличителей и форматоров. Последние в художественной среде на вес золота, в Рязани их практически нет, потому каждый скульптор сам себе сварщик, форматор, увеличитель, а в коллективе такие дела делать сподручнее. Над памятником Надежде Чумаковой, детищем Бориса Семеновича, тоже бились все Горбуновы. Вопрос, как работается творческому дуэту или трио, моим собеседникам кажется наивным: прекрасно! Одна голова хорошо, а три лучше!
Клоуны и лешие
Иногда Горбуновы позволяют себе пошутить и, помимо серьезных скульптурных композиций, создают веселые. Пиццерия в Дашково-Песочне заказала скульпторам фигуры клоунов для интерьера зала. Клоуны удались на славу: яркие, нарядные, рты до ушей. Клоуны побуждают меня задать Василию и Полине вопрос: не хотели бы они изваять и других забавных персонажей? Например, Рязань можно было бы украсить рядом фольклорных персонажей, выполненных в бронзе или дереве, на въезде в город поставить мужика косопузого, чтобы приезжие сразу понимали: прибыли в край мастеров по дереву. Но профессионалы на эту идею смотрят скептически:
— Дерево — материал не вандалостойкий, он подержится максимум пять лет, — рассуждает Полина. — Если уж делать что-то подобное, то надолго. Для городской скульптуры бронза — самый удобный материал. Но тут много вопросов о возможности и целесообразности. На въезде в город фольклорным героям не место: въездные фигуры требуют размера, а грибы с глазами или лешие — это все-таки юмор, они не должны быть огромными. Если их и ставить, то в пешеходной зоне, на Почтовой или в другом месте исторического центра… который Рязань утратила на моих глазах. За 15 лет, что я тут живу, исчезли почти все уютные улочки с деревянными домиками, которые мне так понравились по приезде сюда. Остается одна Почтовая улица, но много ли памятников и скульптур она может вместить?
— В городе скульптура всегда связана с архитектурой, а у нас с архитектурой беда. Городская скульптура тяготеет к парковым зонам, у нас почти нет таких. И те редкие зеленые зоны, что остались, в основном застраиваются домами, — подхватывает Василий.
Есть и самый больной вопрос: кто за все это будет платить? Установку скульптуры нельзя профинансировать силами энтузиастов и даже методом краудфандинга. Мы всего лишь фантазируем. Но не сомневаюсь, если бы проект заселения Рязани сказочными героями был объявлен, многие выигравшие конкурс работы вышли бы из семейной мастерской Горбуновых. А может, их позже подарит Рязани молодой перспективный скульптор Ксения Горбунова?
Елена Сафронова