Андрей Николаев, председатель Зеленодольского городского суда: «Я закон не создаю, я его применяю...»
Наша справка
Андрей Николаев родился в 1962 году в Казани в семье работников НПО им. В.И.Ленина. В 1984-м окончил КГУ по специальности «Правоведение». Начинал карьеру следователем, в общей сложности проработал в милиции 10 лет, занимал должности следователя Московского РОВД, Следственного Управления МВД РТ и заместителя начальника Московского РУВД по следствию.
В 1994-м – судья Советского районного суда Казани, через три года – заместитель председателя, а в 2007-м – судья Верховного суда РТ.
С августа 2013-го – председатель Зеленодольского городского суда.
Андрей Николаев со своими сыновьями, которые пошли по папиным стопам. Мальчишки занимаются дзюдо
Женат. Отец пятерых детей. С 2004 года живёт в Раифском сельском поселении.
Кандидат в мастера спорта по дзюдо. Среди увлечений – охота, бокс, игра на гитаре. В 2000-м у него вышел юмористический сборник рассказов «Милицейские байки».
Покинув борцовский ковёр, Андрей Николаев, чтобы не терять спортивную форму, перешёл на ринг. Сейчас он занимается боксом у известного зеленодольского бойца и тренера Сергея Калинкина (на фото слева)
– Андрей Алексеевич, вы два года работаете в Зеленодольске. И как вам, коренному казанцу, наш небольшой городок?
– Мне Зеленодольск сейчас больше нравится, чем Казань. Это более комфортный город, нет толкучки и беготни. Но первое время не мог привыкнуть к ритму Зеленодольска, к тому, что все тихо едут, и никто никуда не торопится.
А вот на работе я подгоняю сотрудников. Сказывается, наверное, тот ритм, в котором раньше приходилось работать.
– У Зеленодольска когда-то была репутация криминального города...
– В девяностые Зеленодольск был не самым спокойным городом республики. Удалось переломить ситуацию во многом благодаря Владимиру Ивановичу Богатырёву, возглавившему местное УВД.
– Какие дела сейчас превалируют в суде?
– Среди уголовных – в основном бытовые преступления на почве употребления алкоголя или наркотиков. Среди гражданских выделить отдельную категорию трудно. Сейчас, например, резонанс на вопросы по расселению ветхого фонда. Ближе к лету бывает больше земельных споров. Район расположен вблизи Казани, поэтому он и становится предметом вожделения для строительства коттеджей и дач.
Здешнее население достаточно грамотно юридически, многие знают, куда им обращаться, чтобы отстаивать свои права. Поэтому и обращений много. В прошлом году было рассмотрено больше 4,5 тысячи гражданских дел, в этом году, думаю, их рост составит не меньше 30 процентов.
– Значит, нагрузка на суды год от года растёт?
– Увы, это так. Если число уголовных дел снижается, то административных и гражданских растёт. К примеру, в прошлом году был стопроцентный рост обжалования административных штрафов.
А со следующего года нагрузка ещё выше будет. С введением нового Кодекса об административном судопроизводстве к нам переходят все дела, связанные с недоимками по налогам. Раньше их решали по упрощённой процедуре, в приказном порядке. По нашим данным, в прошлом году мировые судьи рассмотрели порядка шести тысяч таких дел.
Совет судей России обратился в Госдуму с предложением, чтобы недоимки вновь вернули в мировые суды. Иначе мы просто захлебнёмся. Ведь по каждому такому делу нужно проводить заседания, обязательно аудиопротоколирование –
это долго и дорого. А работа суда влетает государству в копеечку.
– Эксперты говорят о необходимости судебной реформы. А каково ваше мнение?
– В первую очередь, увеличил бы число судей. Приходится работать буквально на бегу. А этого не должно быть. Ведь за любым судейским решением стоит чья-то судьба.
Или предложил бы значительную часть категорий дел декриминализировать. Приведу пример. Украл человек вещь стоимостью 900 рублей: ранее несудимый, характеристики положительные. Понятно, что его не посадят. Но процедуры по «пятикопеечной» краже и по убийству одинаковы. За дело берётся сначала следователь, потом прокурор, судья... На мой взгляд, целесообразно такую категорию дел перевести в административный состав преступлений. И общество выиграло бы: зачем плодить лишние судимости?
– У вас есть судебные решения, за которые вам стыдно?
– Ещё работая в Советском районном суде, мне пришлось в зале заседаний брать под стражу несовершеннолетнего. Он уже был ранее осуждён за какое-то мелкое преступление и во время испытательного срока решил прокатиться с другом на чужом мотоцикле. Их задержал патруль, а это фактически угон.
Сегодня кодекс предусматривает возможность повторного испытательного срока, но в 1994-м этого не было. Я был вынужден мальчишку направить в колонию. По-человечески мне было его очень жаль, но я закон не создаю, я его лишь применяю. До сих пор помню это дело, хотя прошло больше 20 лет.
– А бывало когда хочется негодяю дать больше, да закон не позволяет?
– И такие ситуации случались. Одно время у судей отобрали возможность отправлять дела на дополнительное расследование. И нас, по сути, поставили в дурацкое положение: видишь, что человек совершил более тяжкое преступление, но следователь по каким-то причинам его квалифицировал более мягким составом. Мы вынуждены были это «проглатывать», потому что других вариантов не существовало. Сейчас такая возможность появилась.
– Ваше отношение к мораторию на смертную казнь в России?
– К счастью, мне не довелось выносить смертные приговоры: когда перешёл в Верховный, высшую меру уже не применяли.
Назначить смертную казнь – это тяжело. Пожизненный срок давать тоже нелегко, но ты хотя бы знаешь, что не лишил человека жизни. Когда в Англии существовала смертная казнь, судью, выносившего такой приговор, на полгода отправляли в отпуск. С полным содержанием. Чтобы он мог психологически восстановиться.
Поверьте, пожизненный срок – тоже сильное наказание. Осуждённый испытывает большие страдания, что удовлетворяет потерпевшую сторону. Но одновременно сохраняется шанс на исправление возможной судебной ошибки. Нужно помнить: до поимки Чикатило двух невиновных расстреляли. Поэтому я «за» мораторий. И так много проливается крови, чтобы ещё государство пачкало ею свои руки.
– Как в контексте вашей работы воспринимается библейская заповедь: «Не судите, да не судимы будете»?
– Я как-то этот вопрос задал священнику. Выходит, я каждый день грешу? И он мне объяснил, что Богу на самом деле противен хаос. Если я сужу по закону, то в этом никакого греха нет. Другое дело, когда судишь сердцем.
Скажем, не понравилось мне лицо подсудимого или его дерзкое поведение на заседаниях, и я добавил ему за это два лишних годика. Вот это грех! А ведь подсудимый не обязан мне нравиться. Судья должен сохранять беспристрастность.
– Приходится ли вам в общении с друзьями или близкими контролировать себя – ведь у вас особый статус?
– Конечно. Судья – публичная личность. Поэтому в кодексе судейской этики прямо указано, что судья должен воздерживаться от любых действий или высказываний, которые могут негативно повлиять на авторитет судебной власти. У нас выходных по этой части не бывает.
Анекдот от Андрея Николаева
Выходит судья из зала заседания и смеётся. «Ты что смеёшься?» – спрашивает его коллега. «Да вот, подсудимый анекдот рассказал». – «Расскажи мне». – «Не могу». – «Почему?» – «Я только что за этот анекдот пять лет дал».
Экспресс-опрос
Любимая песня – «Колоколенка» казанского барда Леонида Сергеева.
Любимый художественный фильм – «В бой идут одни «старики».
Любимая книга – «Три товарища» Эриха Ремарка.
Любимое блюдо – сациви.
Вид отдыха – на природе или тренировка в спортзале.