Не пропадет ваш скорбный труд?
События, 190 лет назад потрясшие Российскую империю 14 декабря 1825 года на питерской Сенатской площади, а затем и в Киевской губернии, оставили заметный след не только в истории, но и культуре нашей страны. Они обросли многотомным литературным наследием, цветами всех видов искусства, частоколом противоборствующих мифологем. Круглый стол, организованный газетой Культура и посвященный юбилею восстания декабристов, собрал видных историков, публицистов и литературоведов.
Разбуженный декабристами Александр Герцен воспел заговорщиков «богатырями, кованными из чистой стали». По его мнению, они радели за русский народ и Отечество, но пострадали от «азиатского» самодержавия. Очевидец вооруженного мятежа и следствия поэт-романтик Василий Жуковский по горячим следам обругал их «сволочью» и «презренными злодеями». «Взрослыми шалунами» или «бунтующими барами» через годы называли восставших соответственно Александр Пушкин и Федор Достоевский. Ну, а в наше время множатся публикации, в которых лидеров декабрьского путча представляют то «агентами мирового масонства», то наймитами британских спецслужб.
Крайние суждения, конечно, спекулятивно самые интересные. Но они, как правило, далеки от истины. А приблизиться к ней было бы неплохо. Ведь почти уже два столетия декабристская легенда продолжает влиять на умы и чувства наших соотечественников. От романтической жертвенности, как в фильме Владимира Мотыля «Звезда пленительного счастья», до притягивания к любой борьбе с законной властью.
Какие цели ставили декабристы и к чему привело восстание в исторической ретроспективе? Что было бы — победи они, а не Николай I? Можно ли считать этих людей образцами высокой нравственности и примерами для подражания? Послушаем участников круглого стола.
«Молодежь без комплексов и убеждений»
Киянская: Декабристский миф — базовый для русской интеллигенции. Это легенда о дворянах-идеалистах, богатых и, в общем, успешных, которые пожертвовали собой ради того, чтобы несчастные крепостные зажили лучше. И совершенно понятно, отчего все поколения русских революционеров — в меньшей степени народовольцы и в большей — социал-демократы выводили свою идейную генеалогию от декабристов. Александр Герцен писал, что император Николай I не прав еще и потому, что, казнив пятерых участников тайных обществ, он из этой виселицы сделал крест, перед которым будут преклоняться поколения. Действительно, все, кто стоял в оппозиции к власти, так или иначе соотносили себя с декабристами. Большевики здесь не исключение, в советской школе все учили статью Ленина «Памяти Герцена». Более того, в СССР культ декабристов стал государственным. Однако это миф такого свойства, что он питал и тех, кто считал себя в той или иной степени противниками советской власти, диссидентами. Среди них шестидесятники Александр Галич, Натан Эйдельман, Юрий Лотман. Многие другие исследователи и просто любители, изучая декабристов, проникались их духом, впитывая эту оппозиционность. Само обращение к данной теме, наконец, стало восприниматься как проявление фронды.
Бокова: Создавали тайные общества и выходили на Сенатскую площадь разные люди, поскольку состав организаций Северного и Южного обществ к моменту восстания коренным образом изменился. Никита Муравьев незадолго до событий писал своему другу в Москву, что чувствует себя страшно одиноким. То есть вокруг него не осталось единомышленников, с которыми он начинал. Зато появился Кондратий Рылеев и многие другие совсем иного круга — плохо воспитанные, учившиеся «на медные деньги», но весьма честолюбивые, видевшие в задуманных переменах шанс возвыситься. В сущности, здесь на русскую сцену впервые выходит тип классического «среднего революционера»: честолюбца, который надеется в мутной воде рыбку половить. И такие люди на Сенатской площади преобладали. Это была молодежь — без комплексов, почти не имевшая твердых убеждений и в основном желавшая просто ввязаться в дело, а дальше посмотрим. Реально ведь у Рылеева даже не было плана на следующий день после восстания... «Бальзаминовщина» такая: а вот сейчас явится дом роскошный, я туда привезу невесту... Откуда дом, откуда невеста?
Некоторые подробности планов декабристов, ставшие известными во время следствия и напечатанные в газетах, современников ужаснули. Кроме идеи тотальной ликвидации царской семьи, предлагалось бесплатно раздавать водку простонародью, чтобы оно присоединилось, разрешить мужикам насиловать любую встречную женщину и тому подобное... Это были, конечно, не более, чем разговоры, но они реально велись в кружках благородных борцов с самодержавием. Ну и как могли такие люди, как Жуковский, Тютчев или тот же Пушкин, отнестись к подобным методам? Странное стояние на площади закончилось залпами картечи, было убито множество невинных людей, на улицах стояли лужи крови. Матвей Муравьев-Апостол, вернувшийся из Сибири, когда его поздравляли с 14 декабря, отвечал, что в этот день надо не праздновать, а плакать и молиться. Кстати, он же из русских писателей и мыслителей больше всех ценил Достоевского и Каткова. И такие консервативные, охранительные взгляды разделяли достаточно многие вернувшиеся декабристы.
Беличева: Не соглашусь. Случайные люди на Сенатской были, но в толпе зевак. Что касается декабристов, то, дабы очиститься от ненадежных людей, в 1821 году был фиктивно распущен Союз благоденствия, и в новые общества набирали исключительно людей, рекомендованных несколькими единомышленниками. И на Сенатскую площадь привели полки далеко не случайные люди, а члены Северного общества братья Бестужевы, Щекин-Ростовский, Панов, Сутгоф, Оболенский. Первым пришел и последним ушел Иван Пущин, друг Пушкина.
Все из 121 осужденного состояли членами декабристских организаций. Там было 96 офицеров, из них 3 генерала, 18 полковников и подполковников, 78 участников войны 1812 года. Это действительно был цвет нации: им бы и в голову не пришло призывать к насилию и грабежам.
«Путеводной звездой служил Наполеон»
Межуев: Важно осознать: чему декабристы противостояли. Не только, а может, и не столько самодержавию и крепостничеству. Они оппонировали в том числе международному проекту — Священному союзу европейских монархов и роли России как «жандарма Европы». Причем не столько реакционности этой роли, сколько противоречию ее национальным русским интересам; скажем, в вопросе греческого восстания Ипсиланти. Их также сильно обидело покровительство Александра I Царству Польскому и Великому княжеству Финляндскому, которым внутри Российской империи дарованы были конституции. Получалось, что полякам и финнам можно, а русские, мол, еще не доросли. То есть это был в какой-то степени и геополитический протест. Можно сказать, первая национальная оппозиция имперству, но с позиции не либерально-западнической, а национально-русской и в меньшей степени (если вспомнить об участии в мятеже членов Общества соединенных славян) славянофильской.
Бокова: Не стоит обобщать. Движение было и славянофильским, и западническим, и религиозным, и атеистическим; за крестьян и против крестьян. Да, там были люди, замеченные в жестоком обращении с крепостными.«Декабризм» полон парадоксов: один из его инициаторов Дмитрий Завалишин, сосланный в Сибирь, изначально создавал «Орден Возстановления» для предотвращения революции, а закончилось все союзом революционеров! В декабристах мы найдем корни всех, наверное, движений XIX — начала XX столетия, включая большевиков. Там было огромное число «статистов» и десяток идеологов всех мастей. Например, подполковник лейб-гвардии декабрист Михаил Лунин вообще был католиком. Пестель — русским националистом немецкого типа, желавшим превратить Россию в моноэтническое и жестко тоталитарное государство. При этом он заимствовал элементы идеологии у античных авторов. Единственно, что объединяло их всех, — это «против» самодержавия и «за» политические права дворянства.
Межуев: Выходит, логично задаться вопросом: чем отличаются декабристы от заговорщиков 1801 года? Почему не они первые русские дворянские революционеры? У графа Палена тоже были конституционные замыслы. Допустим, они проиграли бы. Повесили бы нескольких человек: Палена, Талызина, братьев Зубовых, остальных выслали бы в Сибирь. Ну, и Герцена тогда разбудили бы именно они. Это не праздный вопрос: чем так уж отличается выступление на Сенатской от дворцовых переворотов XVIII столетия? Только тем, что оно не удалось? Получается, это же и стало причиной славы и романтического ореола.
Беличева: У заговорщиков Палена и декабристов были совершенно разные мотивы! Как психолог, многие годы работавший в правоохранительной системе, убеждена, что личная мотивация людей — это ключ ко многим событиям.
Безотосный: «Мы все глядим в Наполеоны; двуногих тварей миллионы...» — Пушкин не зря сформулировал этот афоризм в «Евгении Онегине». В те времена честолюбивый авантюризм жил во многих русских офицерах. Наполеон был для них путеводной звездой.
Беличева: А я могу привести другой пример. Декабрист Басаргин вспоминает, что, когда сидел в Петропавловской крепости и сторож по его просьбе пошел купить на рынке немного фруктов и ягод, стоивших зимой очень дорого, купец отдал бесплатно всю корзину и велел приходить еще. И прибавил: «Да и вина-то их такая, что Бог ее лучше рассудит, чем мы».
Народ в основном сочувствовал декабристам. Не зря одна из организаций, предшественников Северного общества, называлась «Союз спасения». Речь шла о спасении крестьян от рабства, солдат — от весьма жестокой, по тем временам, воинской повинности. Если бы царь прислушался к предложениям этих людей, то мы имели бы конституционную монархию и не было бы террористов-народовольцев, равно как и последующих потрясений. Декабристы, действительно, начинали как масоны-космополиты, но преодолели тягу к Западу в своей любви к Отечеству. А с Николая Палкина, напротив, надо бы спросить и за переворот 1917-го, и за Гражданскую войну.
«Им пришлось бы залить страну кровью»
Безотосный: Декабристы не могли победить. Как вы думаете, Отечественная война 1812 года ускорила или затормозила отмену крепостного права? Любая военная победа консервирует общество. Если мы одолели самого Буонапарте, будучи в таком-то общественно-политическом «формате», зачем его менять? Россия тогда пребывала в зените своего европейского могущества и влиятельности. Да, большинство декабристов были за немедленное освобождение крестьян, но подавляющее большинство дворян в стране — против. Ну, и как победившие удержались бы в таком окружении? Их довольно скоро просто бы смели!..
Межуев: А я вполне допускаю вариант альтернативной истории, когда декабристы взяли бы власть. Странно, конечно, почему была избрана такая нетривиальная форма восстания. Им же показали их предшественники, как надо: идешь прямо к императору в опочивальню — табакеркой в висок, шарф на шею... Что это, стремление сыграть на публичности, красиво умереть?
Перевезенцев: Движение, вошедшее в историю под названием «декабризм», явилось завершением серьезного общеевропейского идеологического проекта, который шествовал по России в XVIII веке под названием «просветительство». Это идеология, возникающая при окончательном формировании нации, в частности великорусской. И эта идея служения Отечеству вышла в XIX век. Среди декабристов, естественно, у кого-то были свои шкурные интересы, и такие прикрывались красивой идеей, но большинство совершенно искренне служили Отечеству. Само движение, заговор, мятеж — это трагический пик попытки создания новой национальной идеологии с привлечением традиций на основе просветительства. Во всем мире так и получилось, а у нас — нет. Декабристы предложили путь, по которому могла пойти окончательно сформировавшаяся великорусская нация. Именно после их неудачи в едином русском народе фактически возникают три ветви, начинают формироваться уже украинские и белорусские процессы. То есть начался процесс разделения, принесший свои горькие плоды сегодня. Трагедия декабристов как раз и состояла в том, что не удалось в полной мере соединить идеологию с национальной традицией. Они первыми попытались насильственным путем заставить всех быть национально ориентированными. Но поскольку ни одно сословие их полностью не поддерживало, то, взяв власть, они просто были бы вынуждены залить всю Россию кровью.
«Уроки декабря забывать нельзя»
Беличева: Согласно законам кибернетики, любая сложная система, лишенная обратной связи, идет вразнос. При самодержавии, как, впрочем, и потом в СССР, обратные связи были очень слабыми. Поэтому режимы и рухнули. Конституция же Никиты Муравьева предлагала эти связи выстроить, сохранив монархию, — как в Великобритании. Увы, такой возможностью не воспользовались. Есть и второй урок: любви к Отечеству, которая не прекращается ни в каких обстоятельствах. Оказавшись в Сибири, в тяжелейших условиях, сосланные принесли этой земле огромную пользу в социокультурном плане — в развитии сельского хозяйства, медицины, археологии, образования. Это свидетельство огромного благородства декабристов.
Межуев: Надо сказать о среде, из которой ныне может вырасти новый «декабризм». Не знаю, как к ней относиться, не являясь ее адептом, хотя и сочувствую. Один мой друг все бросил и уехал в ополчение Донбасса. Он учился в трех университетах мира — это очень образованный и интеллектуально состоятельный человек. Сейчас он служит в разведке в луганской армии. Мотивы этого поступка только отчасти личные — больше идеалистические. Такие люди не получают сегодня большого выхода в СМИ — ни провластные, ни либеральные. Но по духу именно они похожи сегодня на декабристов: горячая любовь к большой Родине, искренний патриотизм, офицерская дружба, оппозиция власти, которая, на их взгляд, как и Александр I, слишком увлеклась глобальной внешней политикой. Это острое переживание несправедливости, причем рожденное не западническим, а патриотическим сознанием, формирует серьезную моральную силу, о которой власти не стоит забывать.
Аннинский: Я пережил ту славу, которой декабристы были окружены в советское время. Меня, правда, не столько они вдохновляли, сколько тот, кого они разбудили. И вот, через этого разбуженного я все воспринимал. Сейчас все это кануло в Лету. Только при мне сменилось две, а то и три исторические эпохи.
Было ли что-то существенное в программах вожаков восстания? Разумеется. У Пестеля — одно, у Рылеева — другое. Но они оба хотели угрохать всю царскую семью. Ну, так что ж, через век большевики это сделали. В России все происходит здесь и сейчас, все повторяется по кругу. Мистическое единство событий. Речь нужно вести не о том, кто был прав Керенский или Ленин, декабристы или Николай. Важно другое — как из этих кроваво отрубленных друг от друга периодов, этапов собрать единую историю и культуру, по слову поэта «склеить столетий позвонки». Это очень сложно, почти невозможно: одна дихотомия «красные и белые» чего стоит. Столько крови и ненависти пролегло... Но все же мы это должны соединить. А декабристы нам нужны, чтобы понять, как это сделать. Вот отношения Пушкина и Николая I — разве не урок? Урок — и еще какой: как выстраивать взаимоотношения руководителя государства и властителя дум. Как нужно отбрасывать личные мелкие обиды, старые счеты и смотреть по существу — исторически и государственно. Я все более убеждаюсь, что историей России управляют не отдельные люди или кланы, а высшие мистические силы. Вот после Ельцина пришел Путин, и страна начала крепнуть, собираться, вернулся Крым. Как же не поддержать такого вождя? По праву он стал одним из самых влиятельных политических деятелей последних столетий. Всегда, если на нашей огромной евразийской равнине, где кипели страсти и сталкивались племена, кто-то из политиков удерживается, то перед ним стоит одна и та же задача: соединить нас в один великий народ, а все прошлые исторические этапы — в одну державную и непротиворечивую данность.
Перевезенцев: По-моему исторические выводы из декабрьского восстания были сделаны давно — Карамзиным, Пушкиным. Мы все помним хрестоматийную пушкинскую строку: «Не приведи Бог увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Российской власти стоит всегда играть на опережение, купировать зреющие в обществе коллапсы решением реальных национальных проблем с привлечением всех здоровых патриотических сил.