Ментальный разлом
Большая и знаковая историческая дата для Германии — 35-летний юбилей падения Берлинской стены — внезапно оказалась оттеснена на второй план случившимся в Берлине политическим землетрясением: канцлер Олаф Шольц фактически объявил о распаде правящей коалиции и указал на возможность досрочных выборов.
Очевидно, что к 35-й годовщине своего существования объединенная Германия подходит в состоянии многомерного кризиса: политического, экономического, ценностного. И это ставит вопрос перед политикумом и обществом: а стала ли страна за три с половиной десятилетия по-настоящему единой?
Стена, возведенная в 1961 году вдоль государственной границы ГДР с Западным Берлином, была, пожалуй, самым ярким воплощением образа холодной войны. «Пала» она 9 ноября 1989-го. Именно этот день стал впоследствии ключевым элементом национального дискурса — его назвали Днем мирной революции. При этом важно заметить, что в реальности никакого одномоментного разрушения, сноса или взрыва стены не было. Тогда, 9 ноября, были открыты первые пограничные пункты для прохода из Восточного в Западный Берлин. После этого на протяжении года конструкцию постепенно разбирали. Тем не менее, чтобы подчеркнуть особый символизм случившегося, принято говорить именно о «падении» стены. Это событие героизируется в культуре памяти ФРГ и сравнивается с величайшими революционными преобразованиями в мировой истории.
При этом, несмотря на культивируемую сегодня «сакральность» стены, статус национального исторического символа она получила не сразу. Более того, в середине 1990-х некоторые ее массивные бетонные части стали мешать бизнесу вести массовую застройку в бывшей пограничной зоне. А в СМИ тех лет всерьез обсуждался вопрос о том, что от остатков стены нужно избавиться как от напоминания о болезненном разделении страны. Полноценная концепция мемориализации стены появилась лишь в начале 2000-х. На сегодня в стране насчитывается около 30 крупных музеев и постоянных экспозиций, связанных с историей ГДР и посвященных Берлинской стене.
В современной ФРГ сформировался особый культ стены, ее героев и жертв. К слову, ранее годовщины ее падения отмечались с большим размахом и с высоким международным участием. В честь 20-летия события, например, в Берлине состоялась официальная церемония, на которую прибыли руководители десятков стран, среди них — главы государств и правительств четырех держав-победительниц. В ряду почетных гостей присутствовали Михаил Горбачев и Джордж Буш — старший. В качестве символической акции был задуман «снос» стены: вдоль ее границы были установлены яркие пластиковые блоки, которые затем «сложились» как домино. В этом году всё будет радикально скромнее — тематические выставки, локальные световые шоу, экспозиции.
Формально объединение ФРГ и ГДР завершилось в 1990-м. Окончательная точка в этом процессе была поставлена после переезда ведомства федерального канцлера из Бонна в Берлин в 2001 году. Несмотря на это, до сих пор кажется, что на глубоком уровне этот сложный процесс всё еще идет, и окончательного слияния востока и запада страны в единое целое не произошло.
Процесс объединения для восточных немцев оказался крайне непростым. Многие столкнулись с жесткими мерами, включая массовые увольнения, закрытие местных предприятий и обесценивание личных достижений в новых условиях. Это оставило у людей чувство, будто бы их оттеснили на обочину жизни. Однако среди политических элит преобладало мнение о том, что все эти негативные проявления останутся проблемой конкретного поколения «эпохи перемен», и со временем уровень жизни и социальная удовлетворенность в обеих частях страны выровняются.
Однако пока этого не случилось. До сих пор отмечается разница в размере зарплат и пенсий между «старыми» и «новыми» землями, восточные немцы нередко ощущают себя «людьми второго сорта», а после фактических «зачисток» партийной и руководящей номенклатуры бывшей ГДР в современном политическом истеблишменте ФРГ число выходцев с востока крайне незначительно. Даже несмотря на то что выросшая в ГДР Ангела Меркель смогла стать германским канцлером, до сих пор доминирующая часть национальной элиты имеет западногерманское происхождение. Периодически даже начинается дискуссия о необходимости ввести специальную «политическую квоту» для восточных немцев, но эта идея не получает поддержки у руководства страны.
Социальная неудовлетворенность восточных немцев проецируется и на текущую повестку дня. Именно в «новых землях» избиратели голосуют за правую партию «Альтернатива для Германии» (АдГ) в противовес этаблированным «старым» партиям. При этом Берлин продолжает блокировать для АдГ возможности создавать правящие коалиции и на региональном, и на федеральном уровне, стигматизируя и партию, и ее избирателей. Именно на востоке страны отмечается повышенное недовольство миграционной политикой германского правительства. Интересно, что, по данным немецких СМИ, на востоке Германии встречает явное неприятие и идея наращивания поставок оружия Киеву. Граждане всё чаще высказываются о том, что ситуацию следует заморозить и держаться подальше от конфликта, который не должен становиться немецким.
Три с половиной десятилетия интеграции восточногерманских земель без учета ценностной и ментальной специфики их населения углубили раскол между востоком и западом страны, в том числе и в выборе внешнеполитических ориентиров. Действия пока еще правящей коалиции принесли лишь обострение этой проблемы, и внутренний ментальный разлом, похоже, станет долгосрочным внутриполитическим вызовом для ФРГ вне зависимости от того, какое правительство придет на смену нынешнему.
Автор — историк, политолог, кандидат исторических наук
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора