200 лет со дня катастрофического наводнения в Санкт-Петербурге
Сегодня на многих домах в центре Петербурга можно увидеть таблички с указанием уровня воды 7 ноября 1824 года.
Последствия наводнения были ужасающими: сотни погибших, разрушенные дома, затопленные улицы — город погрузился в хаос. РБК рассказала о подробностях этой трагедии.
Предвестником надвигающейся беды стал ненастный день 6 ноября. С самого утра дождь и пронизывающий ветер не давали покоя горожанам. К вечеру уровень воды в Неве стал заметно подниматься, а ночью разыгралась сильная буря. На рассвете, выйдя из домов, жители увидели, как бурлит вода в переполненных каналах. К 10 утра стало очевидно, что ситуация критическая: территории по берегам Финского залива и в устье Невы уже оказались под водой.
Свидетельства очевидцев рисуют апокалиптическую картину разгула стихии. Публицист Фаддей Булгарин описывал, как Нева, выйдя из берегов, превратила Дворцовую площадь в огромное озеро, воды которого хлынули по Невскому проспекту до самого Аничкового моста. Зимний дворец, подобно скале, противостоял натиску волн, которые с рёвом разбивались о его стены, достигая верхних этажей. Нева бурлила и клокотала, обратив течение реки вспять. Дома вдоль набережных казались кораблями, ныряющими среди волн. Мосты, не выдержав напора стихии, были сорваны и разрушены. Тяжёлые флагштоки, подобно спичкам, сели на гранитный парапет напротив Летнего сада. Барки и другие суда носились по реке с невероятной скоростью.
Город был охвачен паникой и хаосом. Огромные транспортные суда, сорванные с якорей, прибивало к домам, волны заносили их в узкие переулки. Ветер срывал железные листы с крыш и играл ими, как пушинками. Жители многоэтажных домов пытались спасать утопающих, выкидывая из окон верёвки. По улицам, превратившимся в реки, плавали могильные кресты, принесённые с затопленного Смоленского кладбища. В домах вода поднималась выше человеческого роста, превращая привычные предметы мебели — столы, шкафы — в плавучие средства.
Один из очевидцев, которому в 1824 году было всего семь лет, впоследствии вспоминал сюрреалистическую картину: в их сад приплыла деревянная баня с козой, привязанной внутри, а середину сада покрыла крыша, принесённая откуда-то издалека.
Дипломат и писатель Александр Грибоедов тоже был свидетелем страшного наводнения. Он переждал наводнение в доме в районе Коломна.
«На другой день поутру я пошёл осматривать следствия стихийного разрушения, — вспоминал Грибоедов. — По пловучему лесу и по наваленным поленам, погружаясь в воду то одной ногою, то другою, добрался я до Матисовых тоней. Вид открыт был на Васильевский остров. Тут, в окрестности, не существовало уже нескольких сот домов; один, и то безобразная груда, в которой фундамент и крыша — всё было перемешано; я подивился, как и это уцелело… Между тем подошло несколько любопытных и начали разбирать кровельные доски; под ними скот домашний и люди мёртвые и всякие вещи».
Наводнение 1824 года оставило глубокий след в истории города. Помимо колоссального материального ущерба, было много человеческих жертв. Официальные данные говорят о 550-820 погибших, не считая жителей пригородов и Кронштадта. Однако демографическая статистика того времени свидетельствует о гораздо более высокой цифре: с 1 ноября по 1 декабря 1824 года население Санкт-Петербурга сократилось на 3,6 тысячи человек, что составляло около 1% всего населения города. Эта трагедия заставила пересмотреть городскую инфраструктуру и усилить меры безопасности, чтобы в будущем предотвратить подобные катастрофы.