Страсти по «Тартюфу»: постановка Евгения Писарева в Театре Наций
Глава состоятельного французского семейства Оргон (Гордин) всецело находится под чарами нового друга — неимущего и набожного Тартюфа, встреченного молящимся в церкви. Богача так потрясла самоотверженная праведность божьего человека, что он предложил ему кров, который тот смиренно принял. Как позже не отверг и другие дары Оргона, включая всё его движимое и недвижимое имущество, а также предложение покровителя жениться на его дочери (Мила Ершова/Елизавета Кононова). Марианна, у которой уже есть жених, а также её мать Эльмира (Чиповская), дядя Клеант (Суханов) и брат (Григорий Верник) и не предполагали, как далеко может зайти сбрендивший глава семейства. Сперва они пытались раскрыть ему глаза: дескать, твой бомж-святоша — плут и мошенник, но Оргон ничего не хочет слышать. Вдобавок он обрел союзницу в лице старой матери-ханжи (Ольга Науменко/Ирина Купченко) – та тоже говорит о Тартюфе с упоением, приводя его в пример другим домочадцам, которые и ведут себя не благочестиво, и одеваются неподобающе. Когда негодяй всё же будет разоблачен, проблемы не закончатся: дамокловым мечом над Оргоном повиснет арест по политическим мотивам.
Таков сюжет средневековой комедии, которую, правда, запрещали во времена Мольере: за остроту и хулу на церковь. На сцене Театра Наций сатира заиграла новыми красками в постановке Евгения Писарева – известного московского режиссера, худрука Театра имени Пушкина, который за его пределами выпустил довольно много разнообразных, часто музыкальных спектаклей: от «Конька-Горбунка» в МХТ и «Севильского цирюльника» с «Мазепой» в Большом театре до мюзикла «Шахматы» в МДМ. Для него это вторая премьера в Театре Наций после музыкальной драмы «Кабаре», удостоенной пяти национальных премий «Золотая маска», в том числе — за лучшую режиссуру в оперетте/мюзикле. Над «Тартюфом» он работал вместе с художником-сценографом Зиновием Марголиным, с которым сотрудничал уже неоднократно. Впрочем, в сценографии нового спектакля как раз нет ничего необычного.
Действие перенесено в современность и развивается в одной функциональной симпатичной декорации. Столовая богатого особняка, в которой фоном работает телевизор (на экране новости Франции), лестница на второй этаж, где в холле перед дверьми спален развешаны фото членов семьи… и Тартюфа. Такой стиль характерен для сегодняшнего европейского театра — не только драматического, но и оперного в многочисленных современных изводах. Главная новизна не в декоре, а в тексте: ведь для постановки был сделан новый перевод стихотворной комедии Мольера. Его создал поэт и историк театра Сергей Самойленко, который считает, что архаичной классике, не созвучной с текущим моментом, не место на сцене, потому что она не отзывается в сердцах зрителей. В новом переводе, адаптированном под наш век, сильно переменилась лексика героев: пришли и современные сленговые словечки, и понятные остроты, а вместе с ними – знакомые интонации и актуальный контекст.
Поменялся и образ антагониста. В привычной версии он слащавый обманщик, соблазнитель и лицемер, совершающий пакости, постоянно цитируя Священное Писание. Его добродетель приторна, но очевидна праведность напоказ. Не таков Тартюф в исполнении Сергея Волкова, находящегося сегодня на взлете: как в кино («Крецул», «Родня»), так и в театре. «Тартюф» – его вторая главная роль в Театре Наций за год: летом здесь прошла премьера «Отцов и детей», где он сыграл Базарова (попеременно с Семеном Серзиным, постановщиком спектакля). Его Тартюф — скрытный, невзрачный, серый, и при этом – до накала заряженный изнутри человек, действительно способный влюбить в себя, подобно многим личностям нарциссического склада. К тому же он в самом деле питает нешуточную страсть к хозяйке дома Эльмире. Актер создает такой убедительный образ, что во время признания в любви заставляет себе сочувствовать, «ведь сердце бедное в любви не виновато».
Аристократически красивая героиня Чиповской, особенно в черном, в этой связи видится не в самом выгодном свете: как будто бы перфоманс Маргариты с ложным соблазнением слишком жесток и лишь провоцирует ярость Тартюфа ко всему буржуазному семейству. Уязвленное самолюбие праведника ведет к расцвету адского внутреннего зла. Далее следует донос королю на Оргона, покрывающего политического преступника и угроза ареста.
Актерский каст – самое большое достоинство постановки Писарева. Именно ради него зрители и будут сметать билеты. Кроме сильно удивившего Волкова, играющего «перевернутого князя Мышкина», на сцене один из величайших актеров нашего времени Игорь Гордин, чей заблуждающийся упрямец исполнен так, что его становится ужасно жалко. Денис Суханов, в этом году получивший звание Народного артиста, легко затмевает всех героев совместных сцен. Несмотря на то, что его Клеант – персонаж второго плана, именно на нем держится комедийность постановки. В его уста вложены самые яркие монологи, обличающие лицемерие и показную набожность, а также современные общественные нравы, при которых «кто зряч, тот разрушает скрепы». Актер отыгрывает реплики с чудесной небрежностью и манерностью, свойственной лишь истинному свободолюбцу.
Анна Чиповская необычна, но удивительно органична в роли матери двух подростков и возлюбленной скрытого врага. Её героиня еще Мольером задумана великодушной, легко прощающей идиотизм супруга, но в данном случае, с таким Тартюфом, становится понятно, что ей досталось серьезное искушение. Молодежь тоже играет задорно, выжимая всё возможное из пассивных образов: девушки, которую склоняют к негодному браку, её жениха и брата. Впрочем, даже у них есть яркие сцены: ссора Марианны с Валером (Григорий Верник/Даня Киселев) за пять минут показывает всю палитру чувств импульсивных влюбленных, а разоблачение Дамисом (Глеб Шевнин) матери, целующейся с Тартюфом, сделано технологично: парень не просто наблюдает за любовным признанием, а снимает его на мобильный телефон (который потом расколошматит о сцену Гордин). Из важных героев осталось упомянуть только благоразумную экономку Дарину в исполнении Анастасии Лебедевой — одной из постоянных актрис Писарева в театре Пушкина, которая умеет быть фантастически разной как в театре, так и на киноэкране.
Без сомнения, запомнится новый «Тартюф» и финалом, когда в двери врывается ОМОН, чтобы арестовать облапошенного мошенником Оргона, только что получившего от пристава наказ освободить дом. Феерическая коллизия разрешается абсолютно волшебным образом – волеизъявлением доброго короля. Другой альтернативы против коварных тартюфов для нас, увы, нет. Никогда еще Мольер, живший, казалось бы, так давно, не был столь близок к истине.