Нам нужна честная оценка стратегии CAW и Unifor

Хотя мы ценим нашу книгу о канадских работниках автомобильной промышленности, Переключение передачвызывает дискуссии и дебаты в кругах рабочего движения, мы не можем позволить, чтобы рецензия на книгу, сделанная Джимом Стэнфордом и Фредом Уилсоном, осталась без внимания, поскольку она искажает наши ключевые аргументы и их значение для политики профсоюзов и рабочего класса.

Прежде чем перейти к сути обзора, важно отметить, что инсайдерский статус Стэнфорда и Уилсона как архитекторов Unifor дает им другую точку зрения, а также наследие, которое нужно защищать.

Мнения членов профсоюза важны, поэтому в рамках нашего исследования мы взяли интервью у многих из них (включая Стэнфорда и Уилсона). Лидеры, сотрудники и активисты предоставили противоречивые идеи, которые сформировали наше понимание динамики профсоюза. Однако нашей целью, конечно, никогда не было просто повторить их точку зрения. Скорее, мы предложили строгий анализ, основанный на интервью и архивных исследованиях, который отразил спорный характер трудовой политики.

Стэнфорд и Уилсон, кажется, утверждают в своем обзоре (и в других местах), что Unifor является самым инновационным, воинственным, эффективным и политически искушенным профсоюзом в Канаде. В Переключение передачМы признаем важные достижения профсоюза работников автомобильной промышленности Канады (CAW) и Unifor, однако мы также сталкиваемся с разочарованиями и проблемами профсоюза за столом переговоров и в избирательной урне. В отличие от Стэнфорда и Вильсона, важные элементы истории профсоюзов отходят от повествования об исключительном прогрессе: уступки не являются прорывом, смещение к центру не способствует созданию левой политики, а партнерство с работодателями не свидетельствует о возросшей воинственности.

Политическая история CAW/Unifor гораздо длиннее и сложнее, чем готовы признать Стэнфорд и Уилсон, и уж точно не начинается в 2013 году. Продвигая свое повествование, они искажают основные аргументы нашей книги. Например, мы не утверждаем, что «первородным грехом» профсоюза было его решение прекратить автоматическую поддержку социал-демократической Новой демократической партии (НДП). Мы также не утверждаем, что поворот к стратегическому голосованию стал моментом, когда профсоюз «сбился с пути», или что решение профсоюзной политической стратегии — это простая партийная перегруппировка с НДП. Читатели обнаружат, что мы также подвергаем НДП критическому анализу, изучая, как ее смещение к политическому центру помогло создать политический кризис, с которым столкнулся профсоюз.

В Переключение передачМы утверждаем, что с 1960-х по 1990-е годы рабочие автомобильной промышленности считали политику классовой, что привело их профсоюз к установлению партийных отношений с НДП и к активному участию в более широкой борьбе за социальную справедливость. Хотя философская приверженность профсоюза социальному юнионизму остается неизменной в Unifor, ее политическая стратегия существенно изменилась. Учитывая политическую слабость социал-демократической политики в 1990-е годы, профсоюз сделал больший акцент на прямых действиях, вдохновленных синдикалистами, как альтернативе традиционным отношениям НДП и профсоюзов.

Однако это стратегическое перепозиционирование вскоре уступило место антиконсервативному стратегическому голосованию и тактическим союзам с более центристскими либеральными политиками, поскольку на рубеже XXI века изменился политико-экономический контекст. Перед лицом дезорганизованных и неэффективных политических левых сил, беспрецедентной атаки на права и свободы профсоюзов, а также значительной потери рабочих мест в промышленности и деюнионизации, защитная и транзакционная трудовая политика стала более заметной в политике CAW. Этот подход был закреплен в Unifor, когда он родился в 2013 году в результате слияния CAW и гораздо меньшего по размеру Профсоюза работников связи, энергетики и бумажной промышленности (CEP).

Между прочим, вопреки утверждениям Стэнфорда и Уилсона, соответствующие уровни членства в CAW и CEP вряд ли были стабильными перед слиянием. Как мы документируем в книге, число членов CAW выросло со 136 480 до 241 381 в период с 1986 по 2005 год. Однако к 2012 году это число сократилось почти до 200 000. Между тем, за пять лет до слияния CEP потеряла 30 000 членов. Хотя слияние, возможно, было выражением надежды и видения, оно также было защитным ходом — и то, и другое может быть правдой одновременно.

Переключение передач ориентирован на рабочих автомобильной промышленности из-за важной стратегической роли, которую эти работники сыграли в экономике Канады и политике рабочего движения. Мы также доказываем, что работники автомобильной промышленности играли ведущую роль во внутренней жизни и политической стратегии профсоюза, даже несмотря на то, что он стал более разнообразным всеобщим профсоюзом. Но говорить о том, что в книге игнорируются другие сегменты Unifor, неверно.

Например, работники здравоохранения Unifor фигурируют в главе 7, где мы описываем решение Unifor принять премьер-министра от консерваторов Дага Форда на предвыборной пресс-конференции возле профсоюзного зала к северу от Торонто. Выступление тогдашнего президента Unifor Джерри Диаса вместе с Фордом вызвало споры по нескольким причинам. Во-первых, неожиданное повышение минимальной заработной платы, о котором было объявлено на пресс-конференции, произошло через три года после того, как Форд отменил запланированное предыдущим правительством повышение минимальной заработной платы. Во-вторых, Unifor уже давно активно работает против консерваторов. И в-третьих, рабочее движение было вовлечено в юридическую борьбу с законодательством консервативного правительства об ограничении заработной платы, которое затронуло некоторых членов Unifor, работающих в сфере здравоохранения. Таким образом, решение профсоюза предоставить Форду политическое прикрытие в поддержку рабочих перед выборами было шокирующим и продемонстрировало, насколько резко изменились его политические стратегии. Важно отметить, что ни один член Национального исполнительного совета профсоюза публично не раскритиковал этот шаг.

Стэнфорд и Уилсон не признают вышеупомянутое противоречие и не пытаются объяснить противоречия в независимом подходе профсоюза к политике, напряженность, существующую между различными группами внутри членов по поводу того, какая политическая стратегия им нужна, или разрыв между подход профсоюза к политике, отраженный в политических документах, и его фактическая политическая практика. Вместо этого они рисуют оптимистичную и некритическую картину профсоюза и его политики, большая часть которой ссылается на события, которые произошли. после книга была написана.

Наше объяснение политических сдвигов в CAW/Unifor лежит на пересечении структуры и деятельности. Хотя профсоюзы и их члены обладают реальной способностью формировать политический и экономический контекст, они одновременно с этим ограничены. В результате стратегии и тактика профсоюзов постоянно переформулируются и переоцениваются в соответствии с меняющимися представлениями профсоюзов о том, что политически возможно. Однако мы не можем понимать политические сдвиги отдельно от того, что происходит на рабочем месте. Реструктуризация рынка труда и более широкие экономические факторы, такие как деиндустриализация и экономические кризисы, оказывают влияние на то, что профсоюзы считают достижимым — не только в сфере коллективных переговоров, но и в политической сфере.

Эта основа помогает нам разобраться в прошлом профсоюза, а также дает шаблон для понимания того, как профсоюз может попытаться изменить ситуацию в будущем.

Продвижение розового взгляда на политическую траекторию CAW/Unifor может обеспечить утешение некоторым членам профсоюза и более широкому рабочему движению, но в конечном итоге ограничивает наше понимание того, как и почему профсоюз адаптировался к постоянно меняющемуся политическому ландшафту, принимая во внимание более откровенно транзакционный подход к партиям и правительствам. Если честно считаться с прошлым, профсоюзы смогут лучше противостоять будущему.