Богомоловы. Сага
На премьеру в МХТ «Мушкетеры. Сага. Часть первая» коллеги провожали меня с долей белой зависти и с жалостью. Попасть на сенсационный, модный спектакль, да еще по контрамарке с местом в партере, – круто. Но пять часов показа (журналисты – народ осведомленный) – это время перелета из Москвы в Париж и обратно. Впрочем, если повезет, можно оказаться в Париже и Версале без передвижения. Но можно и не оказаться, зная о каверзах режиссера Константина Богомолова – постановщика тех самых «Мушкетеров».
Нет, по-любому Париж должен быть. Если мушкетеры могли забрести куда угодно, то Королева и Кардинал, а они значатся в программке, прикованы к столице. Работницы гардероба Московского Художественного (именно создателю этого театра Константину Сергеевичу принадлежит фраза «театр начинается с вешалки»), бережно принимая мою шляпку, робко пожаловались: «Для нас «Мушкетеры» – не подарок, спектакль заканчивается после полуночи, и пока всех оденем, метро закрыто, а на такси денег нет». По секрету они также рассказали, что Богомолов после конфликта с худруком МХТ Олегом Табаковым из-за «Карамазовых» отказался делать какие-либо сокращения в принципе. И конечно служительница театральной вешалки, которая работает в МХТ больше 20 лет, поделилась своим высоко профессиональным мнением: актеры в спектакле играют потрясающе, особенно народная артиста России Ирина Петровна Мирошниченко, а значит, эта длинная история, именуемая «сагой», оправдана.
В фойе все знакомые лица – актеры, телеведущие. Половина зала – халявщики, т.е., простите, приглашенные. Мое место – по соседству с самым высоким актером России, Сергеем Епишевым из вахтанговской труппы. Радуюсь, что так, ведь могло быть гораздо хуже – позади него. Правда, довольно скоро моя радость подувяла – Сергей не только высокий, но и широкий. В кресле ему было тесно, и он, без ложной скромности, посягнул на мой стул. Да еще смеялся чаще других.
А мне, знаете ли, было не смешно. Не то чтобы я без чувства юмора, просто не успевала ловить умные изречения Константина Богомолова, которые скороговоркой, как на упражнении по технике речи, произносили актеры. А я их записывала, потому что больше театра, больше кино, больше Парижа люблю новые, неожиданные, смелые мысли. До этого я читала статьи его папы – блистательного кинокритика Юрия Богомолова. Даже брала интервью у Юрия Александровича, когда в начале 2000-х вышла его книга «Хроника пикирующего телевидения», в которой я прочитала неожиданное, но предельно точное сравнение: «Телеведущая Арина Шарапова – Миледи отечественного ТВ». Для интереса – Светлана Сорокина там – Родина-мать, Владимир Познер – лейтенант Коломбо…
В спектакле Константина Богомолова Миледи – Марина Зудина, Родина-мать или, точнее, Королева-мать – Ирина Мирошниченко. Богомолов-сын унаследовал талант своего отца – выпускника киноведческого факультета ВГИКа – образно мыслить и выявлять человеческую сущность. Не то чтобы Марина Зудина – вылитая Миледи из романа Дюма, но некоторые черты этой незаурядной дамы – выдержка, целеустремленность, таинственность, красота, манерность, скрываемая властность и фатальность – у супруги худрука МХТ, безусловно, присутствуют. А то, что Ирина Мирошниченко – королева всех времен и народов, – видно невооруженным глазом. Этот абсолют Константин Богомолов использовал с присущей ему и его родителю смелостью, переименовав Анну Австрийскую в… Ирину Петровну.
Нельзя сказать, что все в спектакле так уж переиначено с высшего парижского света на российскую провинцию. Но последней в этом «романтическом трэш-эпосе» (так обозначен жанр в афише) куда больше. Все мушкетеры, а не только Д’Артаньян, – деревенские парни, да еще из неблагополучных семей и, увы, сироты. Каждый похоронил свою мать. Атос (Игорь Миркурбанов) ее вовсе убил. За это Богомолов уготовил ему жуткое испытание – любовную связь с другом, бывшим мушкетером. Нет-нет, Атос – мужчина, настоящий мужчина, более чем мужчина, только вот Миледи, по версии Богомолова, – не женщина, а тот самый бывший мушкетер и друг Атоса – Вадик. Почему Вадик? Может, потому что так зовут родного брата Игоря Верника (Арамиса)? Да ведь и режиссер свое имя Костя ассоциировал с именем Констанции (Александра Ребенок) – девушки легкого поведения, но доброй, даже щедрой. Притом откровенно плохой актрисы (что не минус, а плюс Александре). Констанция изображает этакую Надюшу из фильма Рязанова «Ирония судьбы, или с легким паром», не снимая меховой шапки ни в спальне, ни перед Королевой (а ее величество Ирина Петровна – простоволосая).
В «Мушкетерах» – не одна пародия на шедевры кино. Более того, как журналист с опытом не могу не видеть, что многие сцены из «Мушкетеров» – инсценированные газетные рецензии. Вся эта цепочка предположений, версий, аллюзий и манит зрителя на спектакли Богомолова. Причем режиссер предлагает кроссворды и ребусы – как для интеллектуалов (в этих «Мушкетерах» умники-книголюбы найдут, например, мысли о любви и смерти из «Баллады Рэдингской тюрьмы» Оскара Уайльда), так и для незатейливых умов (шуточки на уровне КВН). Политики, к счастью, в «Мушкетерах» нет, потому что страной правит не Король (он чисто номинальный – «живой труп», и его играет толстяк Александр Семчев), а у Королевы – блондинки, влюбленной в молодого юношу – поп-звезду (перевоплощение Бекингема в исполнении Павла Табакова – сына Олега Табакова и Марины Зудиной), нет интереса к власти. Да и Кардинал (Виктор Вержбицкий) не Ришелье хотя бы потому, что у него всего два гвардейца (Артем Панчик и Владимир Панчик). Миледи влюблена как кошка в Атоса, пусть ее и разоблачает зеркало (в нем красотка является Вадиком с волосатой грудью). Заодно Миледи-мушкетер – слуга крашенной в блонд королевы…
Ожидаемый вопрос: что же в «Мушкетерах» от романа Дюма? Да что вам дался вам этот француз – автор бульварных романов? Достаточно того, что у Дюма был сын – тоже Александр Дюма, и женат он был на роковой русской женщине – Надежде Нарышкиной, истинной Миледи. Из-за которой автор пьесы «Свадьба Кречинского» Сухово-Кобылин оказался в тюрьме, где и написал свой шедевр…Так что в русской истории и литературе хватает своих таинственных саг для трэша-эпоса. Между прочим, Сухово-Кобылин в возрасте 85 лет умер во Франции, недалеко от Ниццы, где жил со своей дочерью от Надежды Нарышкиной. А может Надежда-Констанция в меховой шапке – не из фильма, а из реальной жизни, тем более что Нарышкина крутила роман с Сухово-Кобылиным при живом первом муже – графе Нарышкине, как и Констанция Бонасье.
В спектакле «Мушкетеры» смертей не меньше, чем у Дюма. Умирают матери, отцы, любимые. И есть склепы. И даже ангел смерти (Сергей Чонишвили), и просто ангелы, и, разумеется, отпускающий грехи Кардинал. Но я не стала ждать, когда Атос задушит Миледи и когда умрет Ирина Петровна. Третье действие мне рассказали в гардеробе. Признаюсь, общение с мудрыми людьми, прожившими жизнь, для меня полезнее, чем «Сага» Константина Богомолова.
Да, если бы Константин Юрьевич в свое время пошел не в ГИТИС, а на режиссерский факультет ВГИКа, мастера бы ему сказали: «Костя, надо резать, безжалостно резать лишнее – пленка не выносит пустоты и болтовни». Еще бы сказали: «Чтобы зритель пять часов сидел в кинотеатре и смотрел на экран, это должно быть та-акое кино!..»
Замечу, что киноманы – не такие интеллигентные люди, как театралы: легко могут уйти не на четвертом часу абсурдного спектакля, а через полчаса после начала – недорогой билет их не держит. Я, театрал, шла по Камергерскому, который перед Новым годом не хуже Версаля, и думала: «А почему короля не играет Олег Табаков, который был прекрасным Людовиком XIII в фильме «Три мушкетера» Георгия Юнгвальда-Хилькевича? Одна из версий: шесть раз в месяц играть в спектакле, который идет пять часов, – неразумная трата сил и времени для очень занятого художественного руководителя театра. Вторая версия: играть человека, который закрывает глаза на измены свой Королевы и называет себя «трупом», вечно юный, молодой и бодрой Олег Павлович не захотел.