Фронт за линией фронта
В воскресенье в Старой Руссе провели турнир памяти Николая Филиппова, шахматиста и ветерана органов государственной безопасности.
Николай Иванович ушёл из жизни в ноябре этого года – на 94-м году после тяжёлой болезни. В августе 1941-го Николая Филиппов стал бойцом Волховского партизанского отряда. Позднее он – помощник начальника штаба Особого партизанского батальона, затем – особист в 3-й партизанской бригаде Германа.
Воспоминания Николая Ивановича о войне не раз публиковали новгородские СМИ. Рассказывал он и о том, как в засаде встречал немецкую колонну, брошенную на разгром партизан, и том, как (первое задание в качестве особиста) ходил на ликвидацию старосты, виновного в расправе над партизанами...
И со своей будущей невестой он познакомился на допросе – там же за линией фронта.
Лидия Ивановна вспоминает, как её с матерью, сёстрами и братьями немцы выслали из родной деревни под Старой Русской, на Псковщину, под Порхов. Поселились они в деревне Угориха – очень глухой. Жили голодно, младший братишка Генка, часто плакал просил «булки». А 12-летний брат Серёжа стал ходить по деревням, просить хлеба. Как-то сестра Валентина углядела, что кусочки хлеба, что он принёс – от одной буханки. Брат рассказал, что хлеб дали партизаны, которых он встретил. С той поры он стал партизанским связным, а за ним и Лида стала сообщать сведения партизанам. Лидия Ивановна вспоминает:
- Я работала у немцев в гарнизоне в деревне Ломы. Там стояли австрийцы – пожилые, инвалиды среди них были. Они, не стесняясь, пели, как хотят поскорее домой. Повар нас подкармливал. Я полы мыла в канцелярии, там немец пожилой был, хорошо по-русски говорил. А партизанам сообщала сведения. Их интересовало – сколько в гарнизоне человек, какое у них оружие. Хотя оружия я у них и не видела, даже у фельдфебеля, который нас расстрелять угрожал.
Как-то подростки, работавшие в гарнизоне («и бабка старая нам помогала»), помогли бежать пойманной немцами партизанке, которую заперли в бане, но не особенно охраняли. Потом Лида эту партизанку в отряде встретила.
- А в Угориху к девушке, тоже из Старорусского района, пришёл партизан Саша Лобырёв. Пришёл пьяный и давай на неё кричать: ты немецкая такая-сякая. Она - в гарнизон к коменданту. Мы услышали и послали девочку 13 лет, Липочку, которая при кухне была. Она прибежала в деревню Селище, где родители Саши Лобырёва жили. А за сразу в дом немцы вошли. И привели их обоих в гарнизон. Тут фельдфебель нас семерых вытроил и говорит: сейчас всех вас застрелю, вы все партизаны. Но – отпустил. И Липочку отпустили. А Сашу Лобырёва угнали в Пустой Бор и там расстреляли.
Вскоре гарнизон сменился.
- Приехали немцы, с цветком таким на каске, но не эдельвейсом. Злые. Как-то нас не накормили, а мы оскорбились и ушли. Комендант нас вызвал и спрашивает: вы не хотите работать на немецкую армию? Мы говорим, что хотим есть. А переводчица паразитка, ему переводит, что не хотим работать. Я ей: «Ты что же говоришь?» - я уже понимала немного по-немецки.
Для партизан Лида доставала таблетки риванол – через красавицу блондинку Машу, которая сожительствовала с чехом, служившим у немцев медиком.
А однажды в её деревню пришли партизаны – из другого отряда. Её, Серёжу и других увели в отряд.
- Допрашивал меня мой будущий супруг – грозный такой, в сапогах-бурках. Я отвечала дерзко, что да, работали у немцев, потому что есть хотели. Вскоре прибыл командир другого отряда, Кузнецов, кажется, который брата знал. И сказал, чтобы все вещи, что забрали, нам отдали немедленно.
В отряде Лида стала помогать по хозяйству, а потом и ходить на задания, как партизанский связной.
- С сыном одного старосты Филиппов меня отправил в гарнизон к его сестре-переводчице, сказать, чтобы она давала сведения партизанам. По дороге нас мальчишка догнал: сказал, что немцы идут по нашему следу. Мы подвале у старосты-отца спрятались – а он немцев, которые пришли нас искать и всё сено штыками истыкали, водкой поил. В гарнизон потом этот парень один ходил и сестра его, переводчица, согласилась на партизан работать. Она потом погибла с немецким штабом где-то под Псковом.
Лида ходила наблюдать за железной дорогой – какие поезда идут, сколько вагонов, другие задания выполняла.
- Раз по дороге увидела провода связи и думала: перерезать или не перерезать? Решила, что быстро меня поймают. Струсила. Дважды за всё время струсила – ещё в гарнизоне было, увидела у немцев помещения полностью рожью набитое. И решила, что если подожгу, то с семьёй немцы расправятся. Не подожгла. Но керосина пол-литра туда всё-таки вылила.
В партизанском отряде Лидия пробыла четыре месяца. Едва ей исполнилось шестнадцать, особист Филиппов признался ей в любви. Поженились они уже после войны. И до ноября этого года были вместе.
Николай Филиппов после войны увлёкся шахматами. Он руководил шахматным клубом в Старой Руссе, был судьёй республиканской категории. На воскресном турнире судья соревнований Александр Горев вспоминал:
- Когда мне семь лет было, в 55-м году, он меня пригласил играть во взрослом первенстве. Потом, помню, как в 57-м мы ездили играть в Парфино – туда на поезде, а обратно возвращались пешком по дороге, что немцы построили. Остановили машину, там было одно место. Николай Иванович сказал: Саня, ты самый младший, ты и поедешь. А когда я на пенсии вернулся в Старую Руссу («ВН»: Александр Горев – военный лётчик), снова мы вместе занимались шахматами. С его подачи и я стал судьёй республиканской категории. Из Старой Руссы вышли два гроссмейстера, мастер ФИДЕ. А шахматное движение в Старой Руссе после войны – это заслуга Филиппова.
Шахматный турнир прошёл при поддержке Старорусской районной администрации и отдела ФСБ в Старой Руссе.
P.S. Традиции чекистов, сражавшихся за линией фронта, продолжают сотрудники государственной безопасности в горячих точка, и не только. И когда недавно после оперативной реакции сотрудников спецслужб сотрудника нашей редакции оштрафовали – за то, что упоминание об известной террористической организации не сопровождалось сведениями о том, что она запрещена, то мы отнеслись к этому с пониманием. Когда речь идёт о безопасности страны, мелочей не бывает.