Мария Преображенская - первая русская альпинистка

Пятьдесят лет назад, 1 августа 1900 г. первая русская женщина поднялась на одну из высочайших вершин Грузии, пятитысячный Казбек. Это была учительница Мария Павловна Преображенская (1863 - 1932 гг), замечательная русская исследовательница гор.

Двадцать лет своей жизни посвятила Мария Павловна освоению и изучению массива Казбека. 
Ей принадлежат первые туристские описания Кистинского ущелья, фирновых полей и ледников, расположенных вокруг вершины. 
Во время Кистинского похода она впервые зафиксировала на фотопластинке прихотливые извивы одной из живописнейших кавказских речек — бурной Кистинки, красивые панорамы вершин Шино, Куру, виды Казбека и его ледников.

«И чего, чего только не видно отсюда, — описывает Преображенская вид, открывшийся ей с вершины Малая Куро-—величественный Казбек с его ледовиками Девдораком, Блота и Чхеры, далее горы Грузии, ущелье и речка Чхери, впадающая в Терек подле Военно-Грузинской дороги, узкая ленточка которой красиво извивается рядом с Тереком на дне ущелья, селения Казбека и Гергети, а на одном из контрфорсов Казбека видна церковь Цминда-Самеба (Святая Троица).

Под нами же чернеет Бешеная Балка. Вид отсюда так дивен, что не может не нравиться... Можно было снять вид на хребет Шан, который тоже очень красив, но еще красивее вершины, окружающие ледовик Кибиша...
Вообще трудно решить, в какую сторону лучше виды, так все красиво и величественно кругом, начиная от самой вершины Малой Куро, представляющей собою замечательно причудливую форму. На площадке ее мы нашли вулканический песок и шлаки, залетевшие сюда, вероятно, во время извержения Казбека, с чем мои люди никак не хотели согласиться, находя, что это слишком далеко, хотя Ян (Яни и Исаак Безуртановы были постоянными проводниками М. П. Преображенской Отец их Цоголь Безуртанов сопровождал первую группу, поднявшуюся на Казбек в 1868 г.), показывая мне их, говорил: «Посмотри, какие странные камни, ведь таких скал здесь нет» (Ежегодник Русского горного общества, М., 1903 г., часть III, стр. 59.).

Не будучи ученым, М. П. Преображенская была прирожденной исследовательницей, и это позволяло ей часто делать важные в научном отношении сопоставления и догадки.
Преображенская первая начала метеорологические наблюдения на Казбеке. Во время своих неоднократных восхождений (девять — за 20 лет) она в 1902 г. установила термометр на вершине, а затем в 1912 г. подняла на Казбек первую метеорологическую будку.
Не получив специального образования, Мария Павловна, однако, с большой научной глубиной вела все свои изыскания и сборы коллекций. Ее работами интересовался знаменитый геолог и путешественник Иван Васильевич Мушкетов, которому Преображенская направляла свои отчеты, фотографии исследованных мест и образцы горных пород.

Мушкетов, обремененный большой научной работой, экспедициями, преподавательской и общественной деятельностью, находил все же время руководить работами первой русской альпинистки.

В ответ на запрос Русского Географического общества, после внезапной смерти И. В. Мушкетова, Преображенская в письме от 12 июня 1902 г. пишет: «Спешу исполнить ваше желание и посылаю вам отчет о моей экскурсии 1901 г. В октябре 1901 г. я отправила такой отчет незабвенному Ивану Васильевичу и имела от него ответ, что отчет получен, а также 22 фотографических снимка и камни, которые он хотел определить. Вероятно, вы все это найдете в бумагах Ивана Васильевича» (Архив Всесоюзного Географического общества).

В те далекие годы, когда русский альпинизм не имел никакой поддержки от государства, большинство восходителей должно было организовывать экскурсии за свой счет. Преображенская также принуждена была совершать свои восхождения на собственные средства. Преподавая во владикавказском женском епархиальном училище, она старательно экономила скудный заработок, чтобы иметь возможность время летних каникул посвящать исследованию кавказских гор. 

Материальная необеспеченность сильно тормозила ее работу. Иногда ей не удавалось завершать свои исследования только из-за отсутствия необходимого технического оснащения — у альпинистки не бывало с собой даже прибора для точного определения высот. Отсутствие денег на покупку часто выходивших из строя термометров сводило на нет все усилия Марии Павловны организовать регулярные метеонаблюдения на вершине Казбека, Царское правительство, безразлично относясь к работам женщины-альпинистки, если изредка и присылало кое-какое оборудование, то всегда оно было самого низкого качества. Так, например, в 1915 г. Преображенская получила термограф с шестимесячным заводом, который прибыл в негодном состоянии и поэтому не был установлен на Казбеке.

Съемку кавказских ландшафтов Марии Павловне приходилось производить несовершенными, допотопными аппаратами, большей частью взятыми напрокат. Готовясь к одному из своих путешествий, давших новые данные для научного изучения фирна и ледников Кавказа, Преображенская не имела денег для оплаты проката фотоаппарата и принуждена была расплачиваться с предприимчивыми дельцами фотонегативами труднодоступных мест Кавказа.

Но материальные затруднения никогда не обескураживали альпинистку, она умела находить выход из самых затруднительных положений. Ее главным образом всегда занимал вопрос, как организовать работу в экскурсии так, чтобы принести как можно больше пользы науке. «Экскурсию думаю начать, — делится М. П. Преображенская своими планами (Письмо от 12 июня 1902 г. Архив Всесоюзного Географического общества) в одном из писем в Географическое общество,— как и прошлый год, в конце июля или начале августа. Предполагаю подняться опять на вершину Казбека, чтобы осмотреть хорошенько общий вид ледников и потом обойти, насколько возможно, кругом конусов по фирновым полям. 

Если останутся средства, то побываю на одном из прошлых ледников. Буду очень вам благодарна, если вы сделаете мне указания, чем именно могу я принести больше пользы обществу. Фотографический аппарат хочу взять у фотографа с тем, что негативы останутся ему, а мне он сделает отпечатки для Географического общества».
В своих отчетах Преображенская не раз отмечает досадные затруднения, которые возникают при съемках горных пейзажей плохой аппаратурой. Особенно трудно было запечатлевать быстро окутываемые туманами вершины гор, освещение которых беспрестанно меняется. В самом начале путешествия вокруг Казбека Марию Павловну поджидала неудача, последствия которой удалось ликвидировать только благодаря изобретательности альпинистки.

«В 3 часа 35 минут достигли перевала Сорцио-Цвери (Саарциво-цвери.— Авт.) на высоте 2 400 метров,— описывает Преображенская начало восхождения 1901 г. — Туман скрыл от нас Казбек и вершину Арч-корт. Погода стала нам изменять, и к 4 часам пошел маленький ленивый дождик... Достигнув скалы Модалис, мы были встречены овчарками, что дало знать о близости пастухов, и, действительно, скоро мы увидали баранту и решили спуститься к пастухам для ночлега. Расположившись на траве между камней, сейчас же зажгли спиртовую лампочку, чтобы вскипятить воду для чая.

По моему расчету, мы могли иметь только по одному стакану чая каждый, иначе могло не хватить взятого мною спирта. Пока готовился чай, я взяла фотографический аппарат, чтобы переменить пластинку и тут заметила огромное несчастье: без того уже плохой аппарат оказался окончательно испорченным, так как прорвался мешок. Говорят нужда учит, так вышло и со мной. Я решила, что буду каждый раз залезать под бурку и менять таким образом пластинки. Правда, это очень трудный маневр, сопряженный с риском испортить снимок окончательно, но другого исхода быть не могло...» (Из отчета М. П. Преображенской. Архив Всесоюзного Географического общества.).

Мария Павловна все же умудрялась и полуиспорченными аппаратами делать прекрасные снимки, затрачивая, конечно, на каждый из них столько энергии и времени, сколько могло бы хватить на десятки, при наличии исправных фотоаппаратов.

«Третьего августа погода опять отвратительная, — продолжает путешественница свое описание, — нам виден в тумане какой-то ледник. За ледником временами виднеется Казбек. В этот раз сначала мы шли по хребту, который казался мне ни чем иным, как старой ледниковой мореной: так типично обрывался он у слияния двух ледниковых потоков... Потом мы шли по склону хребта, вершина которого имеет снежные пятна; шли на высоте 3 300 метров, под густым туманом... идя далее, уже в более прозрачном тумане, мы достигли фирнового поля. Тут-то началась награда за трудное и невеселое утро. Нам начали открываться одно чудо природы за другим.

Встреченное нами фирновое поле представляло из себя небольшую котловину, в средину которой с юга и запада ровными грядами спускался фирн, а на южной вершине этой котловины находился дивный ледник, растянутый, как огромный гамак какого-то великана, с одной стороны скалы до другой...

Достигнув Куртинского перевала, мы очутились на высоте 3 600 метров и перед нами опять картина, не поддающаяся описанию. Мы в заколдованном царстве ледников и фирна. Как описать и сосчитать ледники! Я сделала несколько снимков, из них уцелели два. При виде чудес природы невольно забываются и усталость и холод» (Ежегодник Русского горного общества, 1902 г., ч. II, стр. 56—61.).
В отчетах и письмах М. П. Преображенская, без всяких прикрас, описывает опасности и необыкновенную прелесть восхождений. Невольно поражает та целеустремленность и преданность избранному пути, которые чувствуются в каждом слове и действии первой «казбекистки».

Так, например, экскурсия по Кистинскому ущелью из-за целого ряда случайностей была проведена Преображенской почти без всякого продовольствия, но это не помешало ей не только наслаждаться красотами природы и запечатлевать их на снимках, но и с подлинным интересом исследователя наблюдать быт пастухов, отмечая замечательные душевные качества обитателей гор, которых царское правительство заклеймило кличкой «диких» племен.
В одном из эпизодов Кистинской экскурсии особенно выявилось свойственное Марии Павловне дружелюбие в общении с людьми. Эту экскурсию Преображенская совершила со своими неизменными проводниками Алексеем Абзи и Яни Безуртановым. В доходе также принимал участие юный турист Б.

«...У подножия хребта Шан,— пишет Преображенская,— есть огромные, друг на друга нагроможденные камни, оторванные от хребта каким-то страшным разрушительным переворотом, вот среди этих-то камней и образовались пустоты, называемые горцами пещерами... Пока я была занята выбором пещеры, Алексей сбросил поскорее вещи с ослика и, не сказав мне даже слова, исчез. Этим исчезновением я была очень недовольна, так как предполагала идти далее, а без Алексея это было невозможно... Но каково было наше состояние, когда оказалось, что Алексей захватил с собой все спички и мы не можем даже развести костра, и нам пришлось, холодным и голодным, дежурить почти до заката солнца... Тут еще точно на зло остановились мои часы, и время тянулось еще мучительнее. Наконец, в ущелье начало темнеть... 

Невольно являлась тревожная мысль, найдет ли нас Яни. И вот вдруг раздался радостный крик Б. «Яни, Яни!» ... действительно на верху хребта, на фоне голубого неба, ясно вырисовывалась фигура Яни. В два голоса старались мы привлечь к себе внимание Яни, и, убедившись, что он нас заметил, мы, как маленькие дети, наперегонки бросились к нему навстречу. Б. уверял меня, что наш охотник идет с двумя турами. В это же время внизу появился и Алексей. Настроение духа было уже радостное, и мне приходилось всеми силами удерживать смех, чтобы показать сердитый вид... Яни действительно принес двух туров... Быстро запылал яркий костер, озаряя повеселевшие лица моих спутников, хлопотавших около туров. Я, утомленная пережитыми волнениями, напилась поскорее чаю и, не дождавшись шашлыка, уснула крепким сном. Долго еще пировали мои друзья, но, наконец, уснули и они» (Ежегодник Русского горного общества, 1902 г., ч. II, стр. 57—58.).

Люди, знавшие Марию Павловну в детстве и юности, с трудом могли бы предположить, что ее призванием станет высокогорный спорт. Преображенская была на редкость болезненной и слабой, но, по воспоминаниям родных, даже в ту пору можно было заметить несоответствие между сильным духом и слабым телом ребенка. Этот «сильный дух» доставлял немало хлопот окружающим. «Любимым ее занятием, — вспоминает сестра Марии Павловны, — было лазанье по заборам; вообще у нее проявлялись мальчишеские наклонности» (Архив Всесоюзного Географического общества.). С самых ранних лет Преображенская росла под влиянием отца, привившего ей горячую любовь к природе. Как только Мария Павловна достигла школьного возраста, ее поместили в один из московских институтов. 
Ее юные годы связаны с бесконечными заболеваниями, чаще всего легочными. Окончив институт, девушки недолго пожила в родном доме. В один год умерли ее родители, и она уехала в Петербург, где получила скромное место счетовода. Но Мария Павловна тяготилась городской жизнью.

Преображенская была современницей многих замечательных русских ученых и путешественников, прививавших молодежи горячую любовь к исследованиям неизведанных местностей, к широкому и всестороннему изучению природы. В это время начинал завоевывать себе признание и молодой русский альпинизм. Преображенская была современницей также и первых русских альпинистов Козьмина и Пастухова, покоривших вершину Казбека,

С каждым годом все сильнее влекут будущую «казбекистку» горные просторы Кавказа, с каждым годом глубже и яснее осознает она свое подлинное призвание. Но только в 1895 г., после восьмилетней конторской работы в Петербурге, Преображенской удается, наконец, получить место конторщицы кисловодского курзала на Кавказе.

План дальнейших действий был ею выработан точно: заработав немного денег, совершить поездку по Военно-Грузинской дороге до станции Казбек. Но заработанных денег на поездку не хватило. Мария Павловна не пала духом и, устроившись на работу по постройке Владикавказской железной дороги, она начинает первые тренировочные восхождения. Вначале даже самые несложные подъемы губительно отзывались на ее здоровье и окружающие отговаривали ее от походов, советовали не подвергать свою жизнь опасности, продолжая мучительные попытки преодолеть прирожденную слабость организма.

Поставив своей задачей — покорение горных вершин, Преображенская продолжает тренировки. Постепенно ей начинают удаваться подъемы на небольшие скалы, и, наконец, в 1896 г. она совершает первый длительный подъем на Девдоракский ледник. Возвращаться с ледника ей пришлось босиком, так как не приспособленная для этого обычная обувь расползлась за время горного похода, и несмотря на это постоянно мучивший ее кашель прошел бесследно. Отныне Преображенская начинает серьезно тренироваться в высокогорных восхождениях.

Четыре года проводит она в этой неустанной работе, и в 1900 г. с проводниками Исааком Безуртановым и Алексеем Абзи Мария Павловна отправляется к подножию Девдоракского ледника, где до 27 июля выжидает благоприятных условий для подъема на вершину Казбека. 27 июля начинает Преображенская свое первое восхождение. 

Несмотря на поднявшуюся вскоре метель, альпинисты достигают зоны вечных снегов. Но усиливавшийся буран заставляет их вернуться назад. Снежная буря продолжается три дня, — и только 1 августа Преображенская со своими проводниками во второй раз штурмует Казбек. На этот раз вершина побеждена и первая русская женщина вступает на купол Казбека. Тщательно исследовав вершину, Преображенская приходит к заключению, что на южной стороне площадки, защищенной невысокими скалами, на высоте 5 048 м, необходимо организовать метеорологическую станцию.
Настойчиво добиваясь осуществления задуманного, она в 1902 г. получает, наконец, минимальный термометр и 13 августа, снова поднявшись на вершину, устанавливает его на выступе скалы.

В Тифлисском отделении Географического общества Преображенская делает доклад о необходимости устройства высокогорной метеостанции в районе образования облаков. Директор геофизической обсерватории хотя и дает на это согласие, но проходит долгих 10 лет, пока Преображенской удается получить метеорологическую будку для наблюдений. За эти годы альпинистка совершает интересные экскурсии вокруг Казбека, по Кистинскому ущелью и к западным истокам Арагвы, которые дали ей богатейший материал для наблюдений. В своих описаниях арагвшской экскурсии Мария Павловна с большой теплотой вспоминает о встрече с горцами, неизменно радушно приветствовавшими отважную путешественницу.

«Около озера Кель живут 19 пастухов, имеющих несколько тысяч рогатого скота и табуны лошадей, — начинает Преображенская повествование о быте пастухов; — для охраны от волков и медведей, часто заходящих в эти места, они держат 23 овчарки. Жизнь этих людей вся проходит под открытым небом, и два маленьких кутана служат им кладовыми, где хранится хлеб, сало и кожа. Суровые на первый взгляд, пастухи оказались чрезвычайно добрыми и гостеприимными хозяевами. Сейчас же устроили они мне в одном из кутанов постель из овечьих шкур и позаботились, чтобы мне было тепло и покойно» (Ежегодник Русского горного общества, 1903 г., ч. III, стр. 66—67.).
В общедоступных лекциях по горному туризму, которые Преображенская читала перед самой разнообразной аудиторией, она знакомила своих слушателей с флорой Кавказа, с бытом горцев, с их обычаями и легендами. Рассказывая о красотах горных пейзажей, Мария Павловна часто приводила легенды, связанные с этими местностями.

В популярной и увлекательной форме, демонстрируя фото и диапозитивы, рассказывала Преображенская и о тех, ни с чем не сравнимых ощущениях, которые испытывают победители горных вершин, когда все тяготы и лишения остаются позади и восходитель оказывается лицом к лицу с грандиозными горными панорамами. Своих многочисленных слушателей Мария Павловна старалась заинтересовать и приохотить к высокогорному спорту.

Наступил 1912 г., когда, по заданию геофизической обсерватории, Преображенская с носильщиками и грузом — метеорологической будкой — начинает подъем на Казбек от Ермоловской хижины. Несмотря на специальное научное задание, снаряжение экспедиции из-за ограниченных средств все-таки было неполным - у альпинистов не было с собой даже ледоруба. Ермоловская хижина оказалась занятой швейцарскими альпинистами, и холодную ночь перед подъемом русским восходителям пришлось провести на скалах Первой Вольгишки. В 2 часа ночи термометр показывал — 3°-5° С.

В 4 часа утра неотдохнувшие, озябшие путники начали восхождение со своей неудобной ношей. Погода мало благоприятствовала подъему. Сильный ветер сбивал с ног, одного из носильщиков сбросило вниз вместе со стеной будки. Хотя человек не пострадал, напуганные носильщики, побросав вещи, решили спускаться обратно. Но хладнокровие и настойчивость и на этот раз не изменили Преображенской, она сумела уговорить людей подняться на вершину. Несмотря на ветер и холод, метеорологическая будка на вершине Казбека была установлена, закреплена, и Мария Павловна запечатлела на фотоснимке эту самую высокую в те годы горную метеостанцию в Европе.
Настойчивость и смелость Преображенской вызывали неизменное уважение горцев в те времена, когда казалось таким необычным хождение женщины по горам.

В своем отчете об арагвинской экскурсии Преображенская приводит характерный случай.
«...Вьюга свирепствовала еще с большей силой, казалось, что вот-вот сорвет нашу палатку и всех нас сбросит в пропасть... Я несколько раз порывалась идти, бездействие меня и утомляло и раздражало, но меня положительно не пускали. Больше всего меня останавливало то, что все горцы... уверяли в один голос, что спуск в ущелье страшно труден. 21 августа я проснулась в 4 часа утра. Палатка дрожала еще сильнее, выйти из нее было прямо страшно; возникал вопрос, что лучше: умереть здесь голодной смертью или рискнуть спуститься в ущелье. Я, конечно, остановилась на последнем... Спуск оказался не трудным и не таким опасным, как говорили горцы, хотя довольно крутым. На мое замечание, что напрасно нас вчера пугали, Муса отвечал: «Я не знал, что ты ходишь, как человек» — т. е., как мужчина».
В 1913 г. Главная физическая обсерватория в Петербурге приняла под свое покровительство станцию на вершине Казбека и прислала Преображенской термограф с месячным заводом. Установив его на вершине, Мария Павловна вплоть до 1920 г. не раз поднималась на Казбек для проверки приборов, но несмотря на все старания, ей так и не удалось наладить регулярную съемку показаний с приборов. Только в 1925 г. группа советских альпинистов, во главе с проф. А. И. Дидебулидзе, установила на вершине Казбека самопишущие приборы.

С 1920 г. Преображенская становится хранителем музея Северо-Кавказского института краеведения. Преклонный возраст (57 лет) и большая загруженность по новой работе заставили Марию Павловну передать будку на вершине Казбека метеорологам. Вместе с ними в 1920 г. Преображенская совершает свое последнее восхождение.

В советские годы, когда исследование высокогорья, спортивные восхождения и научные исследования получают поддержку государства, отважная путешественница на склоне лет могла наблюдать осуществление своих заветных желаний. Мария Павловна становится свидетельницей первых восхождений на вершину Казбека советских альпинисток. В 1923 г. по маршруту Преображенской, через Девдоракский ледник, на вершину Казбека поднялась пионерка советского высокогорного спорта Александра Бичиевна Джапаридзе. Ее брату Симону удалось наладить съемку показаний с приборов, установленных на вершине. В 1926 г. с сестрой и тремя товарищами Симон поднялся на вершину и снял показания приборов.

До последних дней своей жизни М. П. Преображенская, не совершая больше восхождений на Казбек, передавала свой опыт молодежи, приветствуя широкое развитие альпинизма и туризма в нашей стране.

Скончалась Мария Павловна Преображенская 28 декабря 1932 г., оставив навсегда о себе славную память в дружной семье советских альпинистов.

Источник