Вспоминаем СССР: Рижский ОМОН
Мало кто сегодня, к 25-летию тех событий, вспомнит подвиг подразделения, ставшего тогда легендарным на всём постсоветском пространстве: Рижского ОМОНа. И ещё меньше вспомнят про Вильнюсский ОМОН, тоже принимавший участие в тех событиях. Попробуем освежить память, а кому-то и рассказать «с нуля» — многие из молодого поколения и вовсе не слышали о героях, остававшихся верными своей стране до самого её конца, и даже чуть дольше.
Начинался 1990 год. Страна вовсю трещала по швам, растаскиваемая удельными князьками, вскормленными в каждой республике горбачёвщиной. Республики ещё единой, формально, страны, всё больше превращались в воюющие друг с другом государства. Азербайджанцы и армяне делили Карабах, на Северном Кавказе шёл полномасштабный геноцид русского населения, на Украине набирали силу бандеровцы. А в Прибалтике уже в начале 1990 года началось фактическое отделение республик. Да-да, вопреки многочисленным анекдотам, выставляющих прибалтов слоупоками, их нацисты задумали отделяться от СССР раньше бандеровцев и южных бородачей.
Начинался 1990 год. Страна вовсю трещала по швам, растаскиваемая удельными князьками, вскормленными в каждой республике горбачёвщиной. Республики ещё единой, формально, страны, всё больше превращались в воюющие друг с другом государства. Азербайджанцы и армяне делили Карабах, на Северном Кавказе шёл полномасштабный геноцид русского населения, на Украине набирали силу бандеровцы. А в Прибалтике уже в начале 1990 года началось фактическое отделение республик. Да-да, вопреки многочисленным анекдотам, выставляющих прибалтов слоупоками, их нацисты задумали отделяться от СССР раньше бандеровцев и южных бородачей.
Рижский ОМОН, созданный, как и другие подразделения ОМОНа во всех республиках в 1988 году, как ответ на стремительный рост преступности, прославился своей непримиримой позицией к бандитам, нацистам, наркоторговцам и прочей нечисти. Не во всех республиках ОМОН боролся с организованной преступностью так бескомпромиссно. Но в Риге один вид машины ОМОНа нагонял ужас на преступников всех мастей. Действовал рижский ОМОН жёсткими и, надо признать, не совсем законными методами. Например, отловить торговца палёным алкоголем, крышуемого властями и считавшего что ему никто не страшен, избить, заставить вымыть («продезинфицировать») свои машины этой самой водкой, а потом отправить вплавь в одежде через канал, ночью, подсвечивая путь автоматными трассерами над головой. Жестоко? Нет, жестоко — это давать травить людей палёнкой. Посадить его всё равно не получится — прокуратура и суды были куплены на корню. А после такой «беседы» барыга к своему промыслу уже не возвращался, поняв, что формирующаяся власть латышских нацистов его не защитит.
В январе 1991 года нацисты Латвии окончательно объявили о выходе из состава СССР. Москва, понятное дело, это решение не признала, но и восстанавливать конституционный порядок в Латвии не собиралась. Вся милиция Латвии приняла присягу новой власти и превратилась в нацистскую полицию. Вся, кроме рижского ОМОНа.
Командир рижского ОМОНа Чеслав Млыник запросил у министра МВД Пуго полк для восстановления конституционного строя в Латвии, но министр отказал. Не отказав, впрочем, в возможности сделать это самим. И чуть больше сотни бойцов в течение почти года фактически оставались единственными представителями Советской власти на территории самопровозглашённого государства.
Местная пресса поливала их грязью как могла. В ход шла клевета, лжесвидетельства, фотомонтаж (да, фотошопа ещё не было, но печатные фотки монтировать умели), информационная война против рижского ОМОНа шла вовсю. Параллельно заваливали жалобами Москву, взывая к руководству СССР — который вроде как не признавали! — вывести ОМОН из Риги. Это общая черта всех преступников: сначала попирают ногами законы, а потом взывают к этим самым законам, требуя гуманности к себе. Но Рижский ОМОН, игнорируя потоки лжи и клеветы, продолжал честно выполнять свою работу, не давая житья мафии, на которую опиралась новые власти Латвии. И никто во всей республике — ни полиция, ни формирующаяся армия, ни бандитствующие подразделения латышских нацистов — аналогов «правого сектора» — не мог ничего сделать с рижским ОМОНом.
Только один пример. Омоновцы, в количестве 15 человек, передвигаются на нескольких машинах по городу. И их начинают обстреливать из автоматов, с трёх направлений сразу. Причём один из источников огня — здание латышского МВД. Что делают в этой ситуации любые нормальные бойцы? Первым делом — оперативно сваливают из котла, в который попали. Но то «нормальные». А рижский ОМОН, составом в 15 человек, идёт на штурм здания МВД, мочит особо упоротых, остальных (около сотни человек!) обезоруживает, нескольких увозит на свою базу, забирает всё оружие и оставляет остальных, избитых и скулящих от ужаса, осмысливать произошедшее. Уровень подготовки рижского ОМОНа находился на недосягаемой высоте для латышских нацистов.
Ещё с конца 1990 года новые власти Латвии и Литвы стали создавать границу между республиками, строить таможенные пункты. Рижский ОМОН, с одной стороны границы, и вильнюсский ОМОН с другой уничтожали эти незаконные на тот момент образования. Особенно участились эти акции в мае 1991 года. Только за три дня — с 22 по 25 мая — силами рижского и вильнюсского ОМОНов было уничтожено 16 таможенных пунктов.
Про вильнюсский ОМОН, сегодня незаслуженно забытый, стоит сказать отдельно. В соседней Литве творилось то же самое, и новоявленные нацистские власти попытались использовать вильнюсский ОМОН в качестве карателей против русского населения. Примерно треть отряда перешла в новосозданную полицию Литвы. А 2/3 вильнюсского ОМОНа разделили подвиг своих рижских коллег, самостоятельно объявив, что переходят в подчинение МВД СССР.
Во время событий августа 1991 года у рижского ОМОНа появилась надежда. Они оперативно заняли рижский Дом печати, телефонную станцию, телеграф, попутно разоружив несколько подразделений латышской полиции и филиал школы МВД. В течение тех памятных трёх дней единственной реальной властью в Риге был ОМОН. Нацистские власти ушли в подполье, в панике строча оттуда противоречивые указы своим соратникам — то не оказывать никакого сопротивления подразделениям, выступающим от имени ГКЧП, то не считать их законными силами. Чуть больше сотни советских миллиционеров уверенно удерживали власть в «маленькой гордой республике».
Через три дня ГКЧП рухнул. Пуго застрелился. Советского Союза не стало. Но в течение ещё почти недели Советская власть продолжала держаться на одном крохотном островке бывшего СССР — городе Риге. Рижский ОМОН по инерции охранял советскую законность, и никто во всей республике не мог ничего с этим сделать.
Но невозможно долго держать целую страну сотней бойцов, какими бы героями они не были. Набирала силу вновь создаваемая латышская армия, полиция, шёл процесс вывода в правовое поле вооружённых нацистских бандформирований, а поддержки ОМОНу не было и не могло быть ниоткуда. И омоновцы окопались на своей базе, лишь изредка делая разведывательные вылазки за её территорию, чтобы быть в курсе событий снаружи. Латышские власти так боялись этих бойцов, что любое появление «чёрных беретов» за территорией их базы отзывалось объявлением общей тревоги для всех силовых структур Латвии. Про ОМОН ходили пугающие легенды, им приписывали чуть ли не сверхъестественные способности, вгоняя нацистов в мистический ужас перед советскими милиционерами.
Однако настал день, когда нацисты обложили омоновцев на их базе, но на штурм не решались. Все прекрасно знали их возможности. А омоновцы сожгли все секретные документы и решили пробиваться в Россию. Начались переговоры. Им предлагали перейти на службу Латвии — они отказались. Им предлагали сдать командование, а остальным расходиться по домам — они отказались. Им предлагали сдать оружие, с гарантией пропуска в Россию по одному — они отказались. Было поятно, что это гарантирует их уничтожение. Тогда им предложили ехать вооружённой колонной до Пскова, попутно стягивая силы для удара по колонне. Нацистов не останавливало то, что вместе с ОМОНом поехали бы их семьи, жёны и дети. Подумаешь, сотню женщин и детей расстрелять во имя демократии, в южных республиках в то время и не такое творилось. Однако, омоновцы, раскусив план нацистов, отказались и от этого варианта. Только на транспортных самолётах, только со всем оружием, амуницией, семьями и имуществом. И нацисты пошли на уступки. 14 транспортных ИЛов взмыли в небо. Своих ПВО у Латвии на тот момент не было. На бортах техники рижского ОМОНа были сделаны надписи: «Мы вернёмся!»
Но вернуться им было не суждено. Страна развалилась. Рижский ОМОН приняли в Тюмени, разместив на территории бывшего пионерлагеря. Их включили в состав Тюменского ОМОНа, и теперь их задачей была борьба с тюменскими бандитами и наркоторговцами — мафией, на которую опирались ельциноиды.
Рижский ОМОН так и не научился идти на компромисс с бандитами. Поэтому они боролись с мафией так, что наркобароны, торговцы оружием, организаторы борделей, финансовых пирамид и прочее отребье взвыли о помощи ельцинской власти. Началась травля рижского ОМОНа в теперь уже тюменской печати. Снова клевета, лжесвидетельства, фотомонтаж. А потом в воздухе запахло предательством.
С согласия ельциноидов в Тюмень из Риги секретно прибыла латышская «группа захвата». Рижский ОМОН сдали нацистам. Однако коллеги из Москвы, не растерявшие ещё остатки совести, предупредили их, и все бойцы оперативно растворились на просторах России. Потом они обнаруживались в Приднестровье, в Абхазии и даже в Косово на стороне сербов. Командир отряда Чеслав Млыник одно время находился под другим именем в Ленинградской области, позднее обнаруживался в разных республиках бывшего СССР. Ходили слухи, что отстрелял по республикам немало врагов народа, но ничего не было доказано. Не скрывался только заместитель командира отряда Сергей Парфёнов. Его-то и выдали нацистам без суда и следствия, вопреки всем действующим российским, латышским и каким бы то ни было законам.
Сергея Парфёнова доставили в Ригу и начали судить, однако с судом не заладилось. Привлечённые по делу свидетели настолько боялись легендарных омоновцев, что наотрез отказывались узнавать Сергея Парфёнова, а уж тем более давать против него показания. Слишком хорошо все помнили надписи «Мы вернёмся!». Мало ли… Но всё-таки ему кое-как натянули 4 года. Однако через месяц по личной просьбе Ельцина Сергей Парфёнов был отпущен в Россию — по слухам, обменян на кого-то из латышских преступников. Простые люди встречали его как героя, с цветами и плакатами, фотографировались с ним. У многих ведь были русские родственники в Латвии, лишённые паспортов, гражданских и избирательных прав за «неправильную» национальность.
Однако с освобождением капитана Парфёнова преследование рижского ОМОНа не закончилось. Бойцов продолжали ловить и арестовывать.Из 132 участников событий охотились за 63 человеками, найти удалось 15, а на скамье подсудимых из них оказалось только 10 человек. В 1999 году позорный судебный процесс наконец-то завершился — частично условными сроками, частично оправданиями.
Сегодня судьба раскидала по свету бывших бойцов легендарного подразделения. Командир отряда Чеслав Млыник живёт в Москве, у него двое детей. Ещё до Рижского ОМОНа он воевал в Афганистане, а после были Абхазия, Приднестровье и Закавказье, где с ним воевали и другие бойцы рижского ОМОНа. Да, «Рэмбо» существуют не только в кино. «Перконкрустса» — фашисткая террористическая группировка Латвии — несколько лет назад «официально» вынесла ему смертный приговор.
Капитан Сергей Парфёнов после латышской тюрьмы вернулся в Тюмень, какое-то время служил в тюменской милиции, потом занимался охранным бизнесом, несколько лет был депутатом в тюменской городской думе.
Некоторые из них участвовали в чеченской войне, часть там и погибла. Некоторые и поныне служат в МВД России, хотя по возрасту им остаётся совсем немного до пенсии. Судьба многих неизвестна. Но и в Чечне, и в Абхазии, и в Приднестровье, и в Косово, и просто в подразделениях МВД РФ, они продолжают называть себя «Рижским ОМОНом». Все они говорят, что факт принадлежности к этому подразделению обязывает их быть лучшими везде.
Мы помним ваш подвиг, товарищи милиционеры. И сделаем всё, чтобы о нём знали и помнили наши дети и внуки. У страны, где молодёжь растёт на таких примерах как ваш, великое будущее.
В январе 1991 года нацисты Латвии окончательно объявили о выходе из состава СССР. Москва, понятное дело, это решение не признала, но и восстанавливать конституционный порядок в Латвии не собиралась. Вся милиция Латвии приняла присягу новой власти и превратилась в нацистскую полицию. Вся, кроме рижского ОМОНа.
Командир рижского ОМОНа Чеслав Млыник запросил у министра МВД Пуго полк для восстановления конституционного строя в Латвии, но министр отказал. Не отказав, впрочем, в возможности сделать это самим. И чуть больше сотни бойцов в течение почти года фактически оставались единственными представителями Советской власти на территории самопровозглашённого государства.
Местная пресса поливала их грязью как могла. В ход шла клевета, лжесвидетельства, фотомонтаж (да, фотошопа ещё не было, но печатные фотки монтировать умели), информационная война против рижского ОМОНа шла вовсю. Параллельно заваливали жалобами Москву, взывая к руководству СССР — который вроде как не признавали! — вывести ОМОН из Риги. Это общая черта всех преступников: сначала попирают ногами законы, а потом взывают к этим самым законам, требуя гуманности к себе. Но Рижский ОМОН, игнорируя потоки лжи и клеветы, продолжал честно выполнять свою работу, не давая житья мафии, на которую опиралась новые власти Латвии. И никто во всей республике — ни полиция, ни формирующаяся армия, ни бандитствующие подразделения латышских нацистов — аналогов «правого сектора» — не мог ничего сделать с рижским ОМОНом.
Только один пример. Омоновцы, в количестве 15 человек, передвигаются на нескольких машинах по городу. И их начинают обстреливать из автоматов, с трёх направлений сразу. Причём один из источников огня — здание латышского МВД. Что делают в этой ситуации любые нормальные бойцы? Первым делом — оперативно сваливают из котла, в который попали. Но то «нормальные». А рижский ОМОН, составом в 15 человек, идёт на штурм здания МВД, мочит особо упоротых, остальных (около сотни человек!) обезоруживает, нескольких увозит на свою базу, забирает всё оружие и оставляет остальных, избитых и скулящих от ужаса, осмысливать произошедшее. Уровень подготовки рижского ОМОНа находился на недосягаемой высоте для латышских нацистов.
Ещё с конца 1990 года новые власти Латвии и Литвы стали создавать границу между республиками, строить таможенные пункты. Рижский ОМОН, с одной стороны границы, и вильнюсский ОМОН с другой уничтожали эти незаконные на тот момент образования. Особенно участились эти акции в мае 1991 года. Только за три дня — с 22 по 25 мая — силами рижского и вильнюсского ОМОНов было уничтожено 16 таможенных пунктов.
Про вильнюсский ОМОН, сегодня незаслуженно забытый, стоит сказать отдельно. В соседней Литве творилось то же самое, и новоявленные нацистские власти попытались использовать вильнюсский ОМОН в качестве карателей против русского населения. Примерно треть отряда перешла в новосозданную полицию Литвы. А 2/3 вильнюсского ОМОНа разделили подвиг своих рижских коллег, самостоятельно объявив, что переходят в подчинение МВД СССР.
Во время событий августа 1991 года у рижского ОМОНа появилась надежда. Они оперативно заняли рижский Дом печати, телефонную станцию, телеграф, попутно разоружив несколько подразделений латышской полиции и филиал школы МВД. В течение тех памятных трёх дней единственной реальной властью в Риге был ОМОН. Нацистские власти ушли в подполье, в панике строча оттуда противоречивые указы своим соратникам — то не оказывать никакого сопротивления подразделениям, выступающим от имени ГКЧП, то не считать их законными силами. Чуть больше сотни советских миллиционеров уверенно удерживали власть в «маленькой гордой республике».
Через три дня ГКЧП рухнул. Пуго застрелился. Советского Союза не стало. Но в течение ещё почти недели Советская власть продолжала держаться на одном крохотном островке бывшего СССР — городе Риге. Рижский ОМОН по инерции охранял советскую законность, и никто во всей республике не мог ничего с этим сделать.
Но невозможно долго держать целую страну сотней бойцов, какими бы героями они не были. Набирала силу вновь создаваемая латышская армия, полиция, шёл процесс вывода в правовое поле вооружённых нацистских бандформирований, а поддержки ОМОНу не было и не могло быть ниоткуда. И омоновцы окопались на своей базе, лишь изредка делая разведывательные вылазки за её территорию, чтобы быть в курсе событий снаружи. Латышские власти так боялись этих бойцов, что любое появление «чёрных беретов» за территорией их базы отзывалось объявлением общей тревоги для всех силовых структур Латвии. Про ОМОН ходили пугающие легенды, им приписывали чуть ли не сверхъестественные способности, вгоняя нацистов в мистический ужас перед советскими милиционерами.
Однако настал день, когда нацисты обложили омоновцев на их базе, но на штурм не решались. Все прекрасно знали их возможности. А омоновцы сожгли все секретные документы и решили пробиваться в Россию. Начались переговоры. Им предлагали перейти на службу Латвии — они отказались. Им предлагали сдать командование, а остальным расходиться по домам — они отказались. Им предлагали сдать оружие, с гарантией пропуска в Россию по одному — они отказались. Было поятно, что это гарантирует их уничтожение. Тогда им предложили ехать вооружённой колонной до Пскова, попутно стягивая силы для удара по колонне. Нацистов не останавливало то, что вместе с ОМОНом поехали бы их семьи, жёны и дети. Подумаешь, сотню женщин и детей расстрелять во имя демократии, в южных республиках в то время и не такое творилось. Однако, омоновцы, раскусив план нацистов, отказались и от этого варианта. Только на транспортных самолётах, только со всем оружием, амуницией, семьями и имуществом. И нацисты пошли на уступки. 14 транспортных ИЛов взмыли в небо. Своих ПВО у Латвии на тот момент не было. На бортах техники рижского ОМОНа были сделаны надписи: «Мы вернёмся!»
Но вернуться им было не суждено. Страна развалилась. Рижский ОМОН приняли в Тюмени, разместив на территории бывшего пионерлагеря. Их включили в состав Тюменского ОМОНа, и теперь их задачей была борьба с тюменскими бандитами и наркоторговцами — мафией, на которую опирались ельциноиды.
Рижский ОМОН так и не научился идти на компромисс с бандитами. Поэтому они боролись с мафией так, что наркобароны, торговцы оружием, организаторы борделей, финансовых пирамид и прочее отребье взвыли о помощи ельцинской власти. Началась травля рижского ОМОНа в теперь уже тюменской печати. Снова клевета, лжесвидетельства, фотомонтаж. А потом в воздухе запахло предательством.
С согласия ельциноидов в Тюмень из Риги секретно прибыла латышская «группа захвата». Рижский ОМОН сдали нацистам. Однако коллеги из Москвы, не растерявшие ещё остатки совести, предупредили их, и все бойцы оперативно растворились на просторах России. Потом они обнаруживались в Приднестровье, в Абхазии и даже в Косово на стороне сербов. Командир отряда Чеслав Млыник одно время находился под другим именем в Ленинградской области, позднее обнаруживался в разных республиках бывшего СССР. Ходили слухи, что отстрелял по республикам немало врагов народа, но ничего не было доказано. Не скрывался только заместитель командира отряда Сергей Парфёнов. Его-то и выдали нацистам без суда и следствия, вопреки всем действующим российским, латышским и каким бы то ни было законам.
Сергея Парфёнова доставили в Ригу и начали судить, однако с судом не заладилось. Привлечённые по делу свидетели настолько боялись легендарных омоновцев, что наотрез отказывались узнавать Сергея Парфёнова, а уж тем более давать против него показания. Слишком хорошо все помнили надписи «Мы вернёмся!». Мало ли… Но всё-таки ему кое-как натянули 4 года. Однако через месяц по личной просьбе Ельцина Сергей Парфёнов был отпущен в Россию — по слухам, обменян на кого-то из латышских преступников. Простые люди встречали его как героя, с цветами и плакатами, фотографировались с ним. У многих ведь были русские родственники в Латвии, лишённые паспортов, гражданских и избирательных прав за «неправильную» национальность.
Однако с освобождением капитана Парфёнова преследование рижского ОМОНа не закончилось. Бойцов продолжали ловить и арестовывать.Из 132 участников событий охотились за 63 человеками, найти удалось 15, а на скамье подсудимых из них оказалось только 10 человек. В 1999 году позорный судебный процесс наконец-то завершился — частично условными сроками, частично оправданиями.
Сегодня судьба раскидала по свету бывших бойцов легендарного подразделения. Командир отряда Чеслав Млыник живёт в Москве, у него двое детей. Ещё до Рижского ОМОНа он воевал в Афганистане, а после были Абхазия, Приднестровье и Закавказье, где с ним воевали и другие бойцы рижского ОМОНа. Да, «Рэмбо» существуют не только в кино. «Перконкрустса» — фашисткая террористическая группировка Латвии — несколько лет назад «официально» вынесла ему смертный приговор.
Капитан Сергей Парфёнов после латышской тюрьмы вернулся в Тюмень, какое-то время служил в тюменской милиции, потом занимался охранным бизнесом, несколько лет был депутатом в тюменской городской думе.
Некоторые из них участвовали в чеченской войне, часть там и погибла. Некоторые и поныне служат в МВД России, хотя по возрасту им остаётся совсем немного до пенсии. Судьба многих неизвестна. Но и в Чечне, и в Абхазии, и в Приднестровье, и в Косово, и просто в подразделениях МВД РФ, они продолжают называть себя «Рижским ОМОНом». Все они говорят, что факт принадлежности к этому подразделению обязывает их быть лучшими везде.
Мы помним ваш подвиг, товарищи милиционеры. И сделаем всё, чтобы о нём знали и помнили наши дети и внуки. У страны, где молодёжь растёт на таких примерах как ваш, великое будущее.