Американцы ненавидят одного из лучших своих президентов
Дмитрий Бавырин
Ровно 45 лет назад Ричард Никсон добровольно ушел в отставку, став первым и пока что единственным президентом США с такой деталью в трудовой биографии. С тех пор массмедиа, когда всерьез, а когда шутя, превратили его в монстра и сосредоточение человеческих пороков. Но почему, ведь речь идет об одном из наиболее успешных лидеров за всю историю страны? Ответ удивит многих.
Опросы про худших лидеров в истории той или иной страны – это всегда пропаганда, а не социология. Взять, к примеру, США. В каждом втором таком опросе нынче побеждает Трамп, который не давал к этому объективных поводов. Еще недавно столь же уверенное лидерство удерживал Буш-младший, о котором теперь успели позабыть, хотя он-то поводов для чугунной медали дал предостаточно.
У профессиональных историков свой консенсус – они считают худшим Бьюкенена, что довел страну до гражданской войны. Но американский народ слишком далек от профессиональных историков и от Бьюкенена. Если пойти с диктофоном непосредственно в народ, народ скажет – Никсон, Никсон хуже всех, не президент, а исчадье ада. Неблагодарный все-таки в Америке народ.
Еще раз: худший – это не палач индейцев Джексон, не бессмысленный алкаш и бабник Гардинг, не Гувер, заставлявший людей голодать в Великую депрессию из сугубо идеологических соображений, а Ричард Никсон – человек выдающейся карьеры и трудолюбия Update, ставший одним из самых эффективных президентов в истории США.
Точнее сказать, даже не Никсон, а «хитрый Дик», как его обычно называют в прессе. «Уменьшительно-ласкательное» от Ричарда – это, конечно, Дик. Но там, где мы слышим почти уважительное «погоняло», равно подходящее и гангстеру, и политику, знаток американского сленга прочтет другое. «Хитрый Хрен» – это самый мягкий из аналогов.
Общественный консенсус, согласно которому Никсон сидит в аду где-то неподалеку от Гитлера, не способно поколебать, кажется, ничто. По крайней мере, доводы в пользу 37-го президента можно выдвигать часами – и приблизительно все канут втуне.
Меж тем он был истинным воплощением «американской мечты» – одним из немногих президентов, кто не принадлежал к элите по праву рождения, а вылез в князи из грязи, пусть даже это была калифорнийская грязь. Обанкротившийся фермер, владелец автозаправки, назвал сына по-королевски – Ричардом (в честь Львиного Сердца), но смог оплатить для мальчика-отличника только захолустный колледж.
Всего остального невзрачный на вид человечек с отсутствующей напрочь харизмой добился сам, говорим ли мы о женитьбе или карьере. На Вторую мировую он пошел не по призыву, а добровольно, будучи уже успешным юристом. А то, что в итоге просиживал в тылу на базе ВМС – не его трусость, но талант командования: как жесткий и эффективный организатор «на берегу» Никсон был гораздо полезнее, чем на передовой у Японии.
Попав в политику почти случайно, он положил на лопатки опытного тяжеловеса и писаного красавца Вурхиса – автора закона об иностранных агентах, аналог которого в России спустя сорок лет вызовет у Госдепа истерику. А став вице-президентом при герое войны Эйзенхауэре, периодически (подчас – месяцами) подменял престарелого ветерана на огневых рубежах, каким была поездка в Москву и «кухонный спор» с Хрущевым в Сокольниках.
Кстати, у двух политических антагонистов – Хрущева и Никсона – есть кое-что общее.
Отказав обоим в любви, два народа – американский и постсоветский – не связывают их имена с победами в космической гонке: в национальной памяти Гагарин отделен от генсека так же, как Армстронг от «хитрого Дика». Это не слишком справедливо в обоих случаях, так что зачтем в актив Никсона и прилунение тоже.
Там, в активе этом, еще много чего лежит. Замучаешься перечислять.
Именно Никсон отвел от американцев угрозу ядерного апокалипсиса и сдавливающий страх того, что советские подлодки всплывут в дельте Миссисипи. Будучи принципиальным антикоммунистом, он наладил отношения с маоистским Китаем, запустил политику разрядки с СССР и подписал первый договор об ограничении стратегических вооружений.
Именно Никсон спас страну от дефолта и долгового позора, несколькими наглыми ударами убив Бреттон-Вудскую финансовую систему тогда, когда золотые запасы США уже не могли обеспечивать доллар как мировую резервную валюту.
Именно Никсон отвадил американцев от поедания особо опасной дряни и уберег от многих несчастных случаев в быту, введя Комиссию по безопасности потребительских товаров, противоречащую (как казалось ранее) республиканским принципам свободного рынка.
Именно Никсон сделал охрану окружающей среды заботой правительства, о чем теперь не вспоминает армия левых (левее стенки) экологических активистов, призывающих поменьше дышать, чтоб не разогревать планету углеродом.
Именно Никсон вытащил США из вьетнамской мясорубки, в которую их втянули «миролюбивые» демократы. А когда сам ввязался в военную кампанию (камбоджийскую), отыграл назад всего через два месяца, то есть сумел признать свою ошибку – неоценимое достоинство для политика.
Наконец, он действительно любил свою страну, которую исколесил вдоль и поперек, хотя производил впечатление сугубо кабинетной «крысы». За это ему даровали то, что в США даровать не принято – второй шанс на битву в финале президентских выборов. Обычно если проиграл, то проиграл – каюк, труби отход, никто не любит неудачников. Но Никсон, потерпев поражение от Кеннеди в 1960-м, технично взял реванш в 1968-м, пообещав покончить с творящимся в стране бардаком – и в общем-то с ним покончив.
Немаловажно и то, что Кеннеди он проиграл по самой несправедливой и обидной причине из всех, что можно придумать: рожей не вышел. Те американцы, кто следил за дебатами по радио, отдавали победу Никсону – как более умному. Однако в 1960-м главной предвыборной площадкой США впервые стал телевизор, и голливудский молодец Кеннеди вырвал для Демпартии решающие женские голоса своими белоснежными зубами. Иные после такого вешаются, Никсон же, написав книгу «Шесть кризисов», простым и доступным языком рассказал нации о своих неудачах, растрогав даже орегонских лесорубов.
При переизбрании в 1972-м у него, как оказалось, вовсе не было конкурентов. Несмотря на то, что Уотергейтский скандал уже начался, господин президент одолел либерального слюнтяя Макговерна со счетом 520 на 17 по выборщикам и 60,7 на 37,5 по процентам. В том, что касается процентов, этот рекорд не смог побить сам Рональд Рейган – признанный кумир нации.
Но штаб заведомо непроходного Макговерна зачем-то решила прослушивать «вся президентская рать». На препятствии расследованию этой глупости Никсон и погорел, уйдя в отставку тогда, когда импичмент был уже неизбежен. Потому что – о господи! – господин президент соврал.
В России это может показаться странным и даже издевательским, но общественный договор в США ультимативно требует от своих политиков личной честности. Если русские, пережив СССР и «лихие девяностые», воспринимают ложь как естественное свойство правящей партии, то в Америке это страшное преступление, сопоставимое с уклонением от налогов – за такое большие сроки дают.
В международной политике для принципа личной честности сделано исключение сродни тому, что принято в исламском праве: мусульманин мусульманину врать не должен, а врать кафирам – это пожалуйста. За границей – мели что хочешь во славу звездно-полосатой нации, но среди родных секвой и кукурузных полей, удобренных кровью патриотов, не лги, то мерзость в глазах Господа.
Даже те американцы, кто не питает особых иллюзий насчет «вашингтонского болота», оскорбляются в лучших чувствах, если вдруг оказываются на месте кафира с лапшою на ушах.
На регулярной лжи держится значительная часть ненависти к Трампу, хотя это не ложь вовсе, а неразборчивость в источниках, когда прочел что-то в Twitter и выдал за доказанный факт. Если американский демократ не пьян, не на трибуне и не в раже священной борьбы, он способен это признать. Но Никсон лгал осознанно, пытаясь прикрыть дурь своей команды, ему теперь нет прощения.
Когда одна из ведущих газет вышла с фотографией «Хитрого Дика» и риторическим вопросом на первой полосе «Вы бы купили поддержанную машину у этого человека?», стало понятно, что президент обречен. Его возненавидел даже собственный вице – Спиро Агню, ушедший в отставку под градом обвинений в коррупции. В последующих мемуарах он утверждал, что Никсон инициировал это расследование, желая отвлечь всех от Уотергейта. И многие почему-то сочувствовали – уж лучше воровать, чем врать.
Тотальную демонизацию Никсона закрепили массмедиа, развернувшись в эпоху, когда напоминания о том, что отцом лжи является сам Сатана, еще не считались дурным тоном. Не отставал и хронически левый Голливуд: бывшему президенту даже не нужно было появляться на экране всей тушкой – для образа циничного манипулятора достаточно обозначенного присутствия, вроде как с рукой джеймсбондовского главгада, что гладит ангорского кота.
Создатели сатирической «Футурамы», наоборот, довольствовались головой отдельно от тела, превратив заспиртованного Никсона в дежурного антагониста на несколько сезонов вперед. Предъявлять за сатиру глупо, но Алан Мур в «Хранителях» со звериной серьезностью выписал «Хитрого Дика» диктатором, который ведет страну к ядерной войне с СССР, что уже не сатира, а перенос с больной головы на здоровую.
Представление о 37-м президенте, как о худшем из худших, попытался переосмыслить разве что режиссер Ховард, убедительно показав, сколь никчемными и мелкими людишками выглядели критики Никсона на его фоне, но это «но» как слону дробина – Никсон не подлежит реабилитации.
Периодические шуточки про евреев и женщин, за которые теперь увольняют с волчьим билетом, в эпоху Никсона звучали гораздо безобиднее, так что дело не в них. Ему не могут простить того, что он ушел от ответственности благодаря помилованию от президента Форда – и сам Форд впоследствии признавал, что этот шаг стоит ему переизбрания. Подобное диссонирует с представлением американцев о национальной справедливости, ведь политическая звезда самого Никсона взошла как раз тогда, когда он, будучи юристом, поймал на лжи дипломата Хисса, в итоге приговоренного за лжесвидетельство к пяти годам тюрьмы.
Современные исследователи считают, что Хисс был советским шпионом. Они признают и административные таланты Никсона, и его огромные успехи во внешней политике, пускай и отписывая часть из них Генри Киссинджеру. Но простые американцы глухи, как стена, благо о вранье «худшего из президентов» им теперь напоминают все истории о позорных отставках, рано или поздно приобретающие окончание «гейт».
В этом легко увидеть невыносимую инфантильность, будто бы главу ядерной державы до сих пор рассматривают через образ торговца поддержанными авто. Но американцам искренне кажется, что, простив большую ложь, они потеряют себя, перестанут быть «истинными американцами». И пускай представители других наций крутят пальцем у виска, мол, «нам бы ваши проблемы». Кафиры неверные, что с них взять.