Шилова повредили, Сафонова затопили: горе-то какое

С картинами этих художников все время что-то случается Диляра Тасбулатова Тут опять приключилось несчастье: вслед за художником Сафроновым, у которого затопило квартиру вместе с его произведениями, повредили и картину Шилова (стоимость которой якобы 10 млн рублей – ну почти). Как острят беспощадные пользователи Фейсбука: «В Москве затопило мастерскую Никаса Сафронова. Непоправимый ущерб для всемирного культурного наследия, который наносил Никас, практически сведен к нулю» (пишет один из них). Шилову вот еще больше не везет: то его картины сгорят - из-за аварии на космическом грузовике (он отправлял их на Международную космическую станцию), то кто-то украдет их, то вот, как сейчас, - повредят. По поводу ценности украденного можно поспорить: если сейчас эти «артефакты» (живописью это при всем желании не назовешь) чего-то и стоят, то сомневаюсь, что цена их будет расти: наоборот, думаю, начнет снижаться. Ведь это примерно как коврики с оленями и толстомясыми нимфами: супер-кич, притом неосознанный. Уже и не знаешь, что лучше-осознанный или неосознанный, кич он и есть кич. Вообще все эти «явления» - Шилов, Сафронов, Глазунов (все трое элементарно не умеют рисовать, и только Шилов имеет какое-то, пусть приблизительное, представление об анатомии) – чисто советского порядка. Понятно, что и на Западе есть фейковые фигуры, раскрученные галеристами, да еще в сговоре с Сотбисом: простой зритель, даже если он миллиардер, большой разницы между Ротко и очередным мошенником от искусства, намалевавшим две линии на сером фоне, не видит. Правда, у меня возникло стойкое ощущение, что уже и искусствоведы не видят. То ли они в доле (скандалы такого рода уже были), то ли глаз замылился: иногда хороший вкус заменяет игра критического воображения. Горе от ума, так сказать. Отсюда и фейки: причем в любом виде искусства, от литературы и кино до живописи. Ну, скажем, Теренс Малик, который в свое время получил главное золото Канн за свой амбициозный «проект», фильм «Древо жизни»: он, кстати, входит то ли в десятку, то ли в двадцатку (их без конца составляют, тасуют названия, запутаешься) лучших фильмов десятилетия. Выбор то ли Гарварда, то ли известных критиков – я этой чуши, как правило, не запоминаю. У каждого, как говорится, своя десятка, двадцатка, сотня: критерии так размыты, что уже и не знаешь, на каком ты свете. Возвращаясь к нашим отечественным «классикам», Шилову и Сафронову: эти квази-явления, фейки, наиболее понятные, ибо уровень их живописи – рыночный, самодеятельный, и раскусить это может элементарно образованный человек. Культурная оснастка в данном случае не нужна: здесь нет предмета спора -, как, скажем, с теми же прерафаэлитами. На мой взгляд, эти прерафаэлиты ужасны, на чей-то – прекрасны (хотя в любом случае, получше Шилова с Сафроновым). Искусствоведы старой, как говорится, закалки, считают, что это не живопись, а увеличенная иллюстрация. Как в случае с Церетели – он просто разгоняет до огромных размеров мелкую пластику, скульптуру величиной в метр до размеров чуть ли не небоксреба, потому-то это и производит столь зловещее впечатление: это как огромный стул перед мебельным магазином тут у нас в Химках. Да и стул (традиция взята у Запада) может быть артефактом: если существует в соответствующем контексте: скажем так, ироническом. Всерьез это воспринимать нельзя. Как говорил Параджанов своему приятелю: зачем ты любишь Боттичелли , прочему ты не любишь рыночные коврики? Но говорил он так потому, что знал толк в киче, помещая его в соответствующий контекст, и сам умея сотворять из него подлинные шедевры. Шилов, Глазунов и Сафронов делают кич прямолинейный – просто потому что не умеют ничего другого. И это, повторюсь, чисто советское, или даже постсоветское, явление: ужасающий художник Герасимов, любимец Сталина и академик (недавно видела в Третьяковке его полотна со Сталиным, собранные в одном зале, мрак) умел таки рисовать. «Академики» типа Энгра и прочих, над которыми так смеялись импрессионисты, тоже рисовать умели. Другое дело, что это мертвое искусство, но, повторюсь, прошедшее школу, со знанием анатомии, композиции и техники живописи.