Доктор Е. С. Боткин — «претерпевший до конца»

В Государственном архиве хранится неотправленное письмо. Оно было найдено на месте гибели этого человека, случившейся в ночь с 16 на 17 июля 1918 года. Вот фрагмент:

«В сущности я умер… умер для своих детей, для друзей, для дела, я умер, но ещё не похоронен или заживо погребён … всё равно, но последствия практически одинаковы… Надеждами себя не балую, иллюзиями не убаюкиваюсь и неприкрашенной действительности смотрю прямо в глаза… Меня поддерживает убеждение, что претерпевший до конца спасётся… Это оправдывает и последнее моё решение, когда я не поколебался покинуть своих детей круглыми сиротами, чтобы исполнить свой врачебный долг до конца».

Это написал доктор Евгений Сергеевич Боткин — почётный лейб-медик Императорского двора, понимая и чувствуя, что спасения нет. Смерть он принял добровольно, оставшись с обречённой семьёй последнего российского императора до конца. В советской истории памяти этого человека не было места. В канун страшного преступления — расстрела царской семьи в Екатеринбурге, обратимся к личности Евгения Боткина.

Знаменитый доктор Сергей Боткин

В семейной хронике купцов Боткиных много славных страниц. Потомки предприимчивого выходца из псковской деревни, пришедшего в Москву торговать, стали художниками, литераторами, писателями и врачами. Самым знаменитым в XIX веке был лейб-медик Сергей Петрович Боткин (1832-1889) — основатель нескольких направлений в отечественной медицинской науке. Он был участником Крымской войны (1853-1856), где работал бок о бок с великим хирургом Н. И. Пироговым и снискал его уважение и высокую оценку своих профессиональных и человеческих качеств. Вернувшись из Крыма, он стажировался в Берлине, Вене, Париже, всё своё время, посвящая научным исследованиям.

Слава доктора Боткина, как замечательного врача и диагноста, гремела по всей России. Множество больных стремилось попасть к нему на приём. Некрасов посвятил доктору одну из глав своей поэмы «Кому на Руси жить хорошо». Боткин лечил Салтыкова-Щедрина, на протяжении двенадцати лет спасая писателя от смерти.

В своей деятельности Сергей Петрович чётко следовал христианским принципам: по его инициативе в столице, а затем и в других городах были открыты медицинские комплексы для беднейшего населения. Они состояли из амбулатории и больницы, и лечение в них было бесплатным. Для Боткина не было пациентов важных и неважных. Одинаково ответственно он лечил и членов императорской фамилии (в 1873 году Сергей Петрович стал лейб-медиком), и безвестных больных в городских «заразных бараках».

В 1888 году он обосновал свою точку зрения на болезнь, названную впоследствии его именем, — доказал инфекционную природу желтухи, акцентировал внимание на поражениях печени.

Врач и сын врача

Младший сын Сергея Петровича, Евгений (1865-1918), получив серьёзное музыкальное образование, всё же пошёл по стопам отца. Он окончил Императорскую военно-медицинскую академию и начал свой профессиональный путь в больнице для бедных. Уехал в Германию, где стажировался у ведущих врачей, а потом вернулся в свою больницу, защитил докторскую диссертацию по свойствам крови, женился и добровольцем отправился на Русско-японскую войну (1904-1905). Это был его первый опыт военно-полевой терапии, первое столкновение с жестокой реальностью.

На войне Евгений Сергеевич занимал большой пост: он стал заведующим медицинской частью Российского общества Красного Креста. Но, несмотря на высокую должность, большую часть времени проводил на фронте. Известен даже случай, когда в одном из полевых лазаретов Боткин оказал помощь раненому ротному фельдшеру, взял его медицинскую сумку и вместо него отправился на передовую. За героические усилия по организации помощи раненым был награждён несколькими боевыми наградами.

Потрясённый увиденным, он писал жене подробные письма, которые позже были опубликованы как «Записки о Русско-японской войне» или «Свет и тени Русско-японской войны».

На это произведение обратила внимание императрица Александра Фёдоровна. Евгению Боткину была пожалована аудиенция. Никто не знает, о чём говорила наедине августейшая особа, страдающая более всего в своей жизни от тщательно скрываемой неизлечимой болезни крови сына Алексея, наследника русского престола.

После встречи Евгению Сергеевичу было предложено занять должность царского лейб-медика. Возможно, сыграли роль его работы по изучению крови, но, скорее всего, императрица угадала в нём знающего, ответственного и самоотверженного человека.

Так в 1908 году Евгений Боткин становится лейб-медиком императорской семьи и переезжает с женой и детьми в Царское село.

Особого его внимания требовала тяжёлая болезнь цесаревича Алексея, но не стоит забывать, что в царской семье росли ещё 4 дочери.

Когда в 1917 году дети государя один за другим заболели корью, доктор вместе с их матерью, императрицей Александрой Фёдоровной, сутками не отходил от постелей больных. А потом проявил ещё один свой талант: стал заниматься с цесаревичем Алексеем русской литературой. Обоим эти занятия доставляли невероятное удовольствие.

Верность — это быть рядом до конца

Когда для императорской семьи наступило время испытаний, доктор Боткин решил разделить её участь. Вместе с ней он отправился в ссылку — сначала в Тобольск, а затем и в Екатеринбург.

В Тобольске Боткин жил отдельно от остальных, не на правах узника: квартира, в которой поселили доктора с двумя его детьми, никогда не подвергалась досмотру.

Евгений Сергеевич старался облегчить судьбу своих царственных пациентов. Он многократно обращался к начальнику охраны и военному коменданту дома, чекисту Якову Юровскому с требованиями и просьбами изменить режим узников. Единственное, чего он добился, это непродолжительная возможность подышать свежим воздухом во дворе тюрьмы.

Сам он мог свободно передвигаться по городу, и любой желающий мог записаться к нему на приём. Юровский неоднократно предлагал доктору Боткину «избавиться» от его опасной службы и перейти на сторону новой власти: такие врачи и в советской стране будут нужны и уважаемы. Евгений Сергеевич остался верен царской семье до конца.

Доктор не отказывал в медицинской помощи и местным жителям, причём оказывал её совершенно бесплатно. Благодарную память о Боткине надолго сохранили жители Тобольска, хотя при советской власти они вынуждены были хранить молчание.

Преступление, которому нет оправдания

В ночь с 16 на 17 июля был разбужен императорский врач Евгений Сергеевич Боткин, которому приказали передать всем узникам Ипатьевского дома срочно покинуть помещение по причине переезда в более безопасное место. Такая мера была обусловлена якобы тревожной ситуацией в городе. Спустя 40 минут все члены императорской семьи и небольшая свита, состоявшая из верных слуг, находились в подвале дома.

Николай Александрович принёс сына на руках. Помещение было без стульев, и бывшая императрица обратилась с просьбой к Юровскому предоставить возможность сесть. Просьба была исполнена: в помещение принесли два стула, на которых разместились Александра Фёдоровна и её сын Алексей, ещё недавно бывший наследником престола. Все остальные стояли вдоль стены. Юровский пригласил в помещение расстрельную команду, был зачитан приговор.

Юровский позднее вспоминал:

«…я тут же, насколько помню, сказал Николаю примерно следующее, что его царственные родственники и близкие как в стране, так и за границей, пытались его освободить, и что Совет рабочих депутатов постановил их расстрелять».

Юровский объявил о расстреле, доктор Боткин, по свидетельствам некоторых очевидцев, успел глухим голосом спросить:

«Так нас никуда не повезут?»

Это были его последние слова.

Возвращение памяти

Долгие десятилетия информация об этом страшном преступлении в Советском Союзе скрывалась или просто замалчивалась. Выросли несколько поколений советских людей, не задающих вопроса, а куда делась царская семья после отречения императора в марте 1917 года? О таком человеке, как доктор Евгений Боткин, вообще почти никто не знал.

В 1981 году доктор Евгений Сергеевич Боткин был канонизирован Русской православной церковью за рубежом. В 2009 году он реабилитирован Генеральной прокуратурой Российской Федерации. В 2000 году Русская православная церковь канонизировала российского императора Николая Второго и его семью. А спустя 16 лет был канонизирован и лейб-медик царской семьи, принявший мученическую смерть и оставшийся верным своему человеческому и профессиональному долгу, доктор Евгений Сергеевич Боткин.

В 2016 году в Москве был открыт первый в России храм в честь доктора-страстотерпца, праведного Евгения (Боткина).