"Категорически нельзя быть смешной и жалкой" - цитаты Людмилы Чурсиной
Людмила Чурсина - пожалуй, главная "роковая красавица" советского кино. Актриса, которая могла покорить Голливуд, всегда придерживалась особых жизненных и творческих принципов. Один из них - "Категорически нельзя быть смешной и жалкой".
Людмила Алексеевна Чурсина - не просто народная артистка СССР. Впрочем, что значит "просто народная артистка"? Удостоенных этого звания за всю историю Советского Союза набралось лишь 1006 человек - так что каждый его носитель уникален.
Однако Чурсина выделялась среди прочих замечательных отечественных актрис какой-то особой, "заморской" красотой. Рассуждая теоретически, можно с высокой долей уверенности заявлять, что именно у Людмилы Алексеевны были бы самые высокие шансы стать звездой Голливуда - куда её, кстати, и приглашали.
Но Чурсина это не только красота, но и особый темперамент русской женщины - страстной и при этом преисполненной достоинства. Родившаяся спустя месяц после начала Великой Отечественной войны, актриса за 60 лет сыграла более 100 ролей в кино (первая работа - в фильме 1961 года "Две жизни", последняя - в сериале "Анатомия убийства 4" (2021).
Удивительная судьба Людмилы Чурсиной - в её цитатах:
О рождении в рубашке под бомбами
Знаете, я имею право сказать, что родилась в рубашке. Я появилась на свет в первый месяц войны, мама меня рожала в поле во время бомбежки. Хотя в документах написано место моего рождения Душанбе, но мама туда не доехала, а меня родила по дороге. Так вот родилась под бомбами и живу до сих пор. Разве не чудо?
О комплексах по поводу внешности
Артисткой стать и не мечтала. Я была девушка серьезная и видела себя где-то в точных науках. Была жутко высокая, нескладная, с дикими комплексами. Тогда каноны советской красоты были иные: маленькие, сбитые бабенки, из серии "кровь с молоком". А у меня рост 178 см. Это мне казалось ужасом. Я постоянно сутулилась, ходила едва ли не в комнатных тапочках. Но характер всегда был.
О секрете молодости лица
Быть легкомысленной полезно для молодости лица.
О такой разной любви
Любовь - это один из самых больших талантов человека. Любовь бывает разной. Она бывает болезненной, она бывает высочайшим проявлением духа - это от человека зависит, от того, насколько богата его душа, насколько он в любви к обожаемому предмету щедр, не собственник, насколько он понимает, что любовь не терпит никакой кабалы. Любовь это тоже очень большая ответственность и работа души прежде всего. Когда обременяют любовью, а ты при этом к человеку не испытываешь такого же влечения, то это вызывает сильный внутренний протест. Это очень мучительное состояние.
О страшной мести Евгения Леонова
Роли в кино все одинаковы, как дети в многодетной семье, но есть роль первая, с которой все и начиналось. Это шолоховская Дарья в "Донской повести". Она подарила мне первую награду на международном фестивале. А работа с таким потрясающим актером, как Евгений Леонов, это же стоит очень дорогого! Его как мужчину заботило, что я выше ростом, и ему в кадре подставляли скамеечку. Однажды он мне отомстил: выхожу на съемку, вижу, рабочие роют яму на том месте, где я должна стоять. Спрашиваю: "Что вы делаете?". "Нам Леонов поручил", - отвечают. Евгений Павлович вышел и говорит: "Вот глубже ройте, ее туда поставим, не все время мне на скамейках стоять". Я встала в яму, и он стал даже чуть выше меня ростом, и по-моему, был доволен. Он замечательный был партнер, чуткий до неимоверности.
О несостоявшейся карьере в Голливуде
Приглашали меня в Голливуд на трехгодичный контракт. Позвали в Госкино, сказали, что пришло приглашение оттуда и полушепотом добавили: "Ну вы же понимаете, что это невозможно, вот если был бы совместный фильм, тогда можно было бы подумать, а так нет. Вдруг это антисоветчина, провокация какая-нибудь, вас заставят раздеться в кадре?". А я про себя думаю, я уже вроде и раздевалась немножко. Тогда был очень яркий период жизни, множество съемок. Работы просто через край, я об этом быстро забыла и сейчас не жалею.
Об упущенном материнстве
Профессия перешибла счастье материнства. Большей роли, чем мать, для женщины природа не определила. Я всегда радуюсь за актрис, которые рожают детей. А у меня, скажем так, не сложилось. Но мне Господь всегда давал людей, о которых нужно было заботиться, потому у меня не было ощущения внутренней незаполненности.
О красоте - собственной…
Говорю без всякого кокетства: я себя красавицей никогда не считала. Знала, что не уродина, но о красоте не думала никогда. Романов на съемках почти никогда не было. Мне это безумно мешало в работе.
…И современной
Недавно была на Московском кинофестивале - это уже не мой праздник, я там больше половины народа не знаю. Столько молодых и хорошеньких: у всех декольте, спины, талии, волосы. Все на показ, все на продажу. Я подумала, поставь их рядом и через пять минут не поймешь, кто есть кто. Все вешалки. Индивидуальностей нет, личностей нет. Что-то существенно важное вырождается в нас.
О нелюбви как к комплиментам…
Я ненавижу комплименты, когда их слышу, у меня лопатки на спине завязываются в тугой узел. Знаете, бриллианты хороши не в куче, а когда они в единственном числе. Это в полной мере относится и к комплиментам.
…Так и к осуждениям
Комплименты лучше делать за спиной, но у нас принято за спиной осуждать. Так слаще. Я знаю цену многим, часто было разочарование, когда ты нужен - тебя используют. Не скажу, что это больно, но неприятно. Я запрещаю себе на это обижаться. Прощаю всех и желаю здоровья, богатства и новых ролей. Не прощать - собственному здоровью вредить.
О зависимости счастья от числа комнат
Квартира у меня небольшая, но зато ее легко убирать, все равно большую часть жизни провожу в разъездах и на кухне. Я жила и в 5-комнатных квартирах, поверьте, счастье измеряется не количеством комнат.
О страхе перед временем
Хочу, чтобы жизнь не разбила то, что я созидала, боюсь, чтобы время не разрушило память. Как больно было видеть, когда Людмила Ивановна Касаткина или Нина Афанасьевна Сазонова на сцене начинали забывать текст, каким ужасом и беспомощностью наполнялись их глаза. Если со мной такое случится, на второй день уйду из театра. Категорически нельзя быть смешной и жалкой.