«Иран — страна кинематографическая в полном понимании этого слова»

Миляуша Айтуганова гордится тем, что в многонациональном Татарстане фильмы снимают на татарском, русском, марийском, чувашском языках. Мечтает о региональном фонде кино и верит, что будущее — за универсальными историями, продублированными на языки народов мира. Об этом, а также о том, как в разы расширить аудиторию национальных картин, гендиректор «Таткино» рассказала накануне мероприятий, посвященных 100-летию кинематографа в Татарстане.

«В кино очень важно иметь амбиции»

— В России известен феномен якутского кинематографа. Как вы считаете, за 100 лет существования кинематограф Татарстана состоялся как феномен, либо ему еще предстоит пройти этот путь?

— У каждого национального кинематографа свой путь, свои особенности — территориальные, географические, ментальные. Якутский феномен заключается в самоидентификации народа через кино. Именно этот фактор дал толчок к тому, что якуты стали смотреть свое кино — ради сохранения своего языка и культуры.

У нас другая ситуация и история. Якутия удалена от центра. Татарстан находится в центре России. Близкое расстояние от крупных кинематографических центров и вузов. Огромный выбор и у зрителей, и у кинематографистов. И, соответственно, другие принципы развития.

Во-первых, многие специалисты, конечно же, рвутся в Москву и Питер. Начинают там делать свою профессиональную карьеру. Во-вторых, в республике огромное количество разных активностей, культурных мероприятий. Национальное кино на татарском языке — одно из них. Назвать его феноменом мы не можем. Феномен, как правило, выходит за рамки привычного. Но то, что кинематограф Татарстана в разных вариациях и формах сегодня развивается семимильными шагами, тоже отрицать невозможно.

— Есть примеры такого развития?

— Каждый год у нас появляется 10 —12 фильмов, из них два-три становятся событием не только для Татарстана, но и для федеральных прокатчиков. Конечно, на нас работает то, что они сегодня находятся в достаточно затруднительном положении в смысле репертуарного плана. И с удовольствием берут хорошее региональное кино. Только в этом году три наших фильма вышли в федеральный прокат. «Тарлан», который мы создали с Казахстаном, «Микулай» и «Бери да помни».

У них не такие большие сборы, как нам бы хотелось. Но эти шаги дают хорошую основу для дальнейшего движения. В кино очень важно иметь амбиции в хорошем смысле этого слова. Если ты амбициозен, хочешь, чтобы твой фильм увидело максимальное количество зрителей, ты будешь к этому стремиться. А если у кого-то это получилось, возникает еще и здоровая конкуренция. Все это в Татарстане сегодня уже ярко выражено.

— На КМФМК кинематографисты республики соревнуются в национальном конкурсе. Насколько оправдывает себя эта номинация?

— Мы шесть лет назад ее учредили. Если в первый год еле-еле наскребли 10 фильмов, то сейчас у нас конкурс на каждое место. Из 60—70 фильмов составляем шорт-лист из 10—12 картин. Еще одна возможность показаться на том же фестивале — программа «Казанские премьеры». Кто-то представляет тизеры или трейлеры будущего фильма. Кто-то делает творческую встречу с показом картины, не вошедшей в конкурс. Эти две площадки пользуются спросом. Именно местные фильмы собирают наибольшее количество зрителей.

— Фильмы во всероссийском прокате, амбиции, национальный конкурс. Что еще необходимо для прогресса?

— База кадров. В Татарстане, в сравнении с той же Якутией, есть профильный вуз. То есть присутствует кластерный принцип подготовки специалистов. Редко кто, кроме Москвы и Питера, может этим похвалиться. 17 лет существует эта база, подготовлены специалисты в разных профессиях киноиндустрии. Они могут быть основой любой команды, международной в том числе. Задача в том, чтобы их объединить.

— Если говорить о составляющих кинопроцесса, чего вам больше всего сейчас не хватает? Идей, финансирования?

— Идей и специалистов достаточно. У нас нет Фонда регионального кино. Того, что сделали якуты, о чем объявил Башкортостан. Красноярский край тоже идет к своему фонду. Есть у нас Российский фонд кино, но для оптимального результата необходимо объединение усилий центра и регионов. Если у каждого региона будет свой, подкрепленный региональными средствами и федеральными субсидиями Фонд, где можно будет получить средства и на авторское, и на детское кино, это сработает.

— О какой сумме идет речь?

— Если будет принято политическое решение, что в нашем регионе есть, условно говоря, 50 млн рублей, которые будут на конкурсной основе распределены, это послужит стимулом, мотивацией. Пока у нас 7 млн. Ну, это ни о чем вообще. Необходимо, чтобы руководство республики приняло эту идею как одну из приоритетных. Мы сейчас над этим работаем. Думаю, что рано или поздно это случится.

«Фильм «Микулай» — это Виктор Сухоруков. «Бери да помни» — Роза Хайруллина»

— Что, на ваш взгляд, входит в понятие татарское кино? Фильмы, снятые в Татарстане? Фильмы о Татарстане? Фильм на татарском языке?

— Татарское кино сегментировано. Во-первых, да, это фильмы, снятые в Татарстане. У нас многонациональный регион. Мы гордимся тем, что представителям всех национальностей даются равные возможности для творчества. Кинематографисты снимают на русском языке, на языках народов, проживающих в Татарстане, в том числе на чувашском, на марийском. Привязка к местности работает на самом деле.

Второй сегмент — это фильмы на татарском языке. Тут есть нюансы. Мы недавно побывали в Бурятии и стали свидетелями такого спора. Одна часть местных кинематографистов-интеллектуалов утверждала, что надо снимать на бурятском языке. Другая настаивала на том, что бурятский язык сужает аудиторию, не дает возможности продвижения на другие рынки.

— С последним трудно не согласиться. То же якутское кино за пределами республики известно в основном по фестивалям и ограниченному прокату.

— У меня есть свой ответ на этот вопрос. Даже если мы снимаем фильм на татарском, это должна быть история, интересная всему миру, чтобы каждому было понятно, почему герой переживает эти чувства, попадает в такие ситуации. Предательство, верность, любовь, ненависть — общечеловеческие понятия. Этапы жизни — детство, юность, зрелость — тоже общие для всех. Множество разных тем объединяют мир универсальными историями.

Это первое. А второе, что надо сделать, чтобы фильм, снятый на национальном языке, нашел признание в других странах, — организовать дубляж для большого проката. Это в разы расширит аудиторию регионального кинематографа. Например, Узбекистан продублировал фильм «Сумбуль». В результате там его посмотрели 18 млн зрителей.

База постпродакшна в Татарстане должна быть серьезной. Большая студия звукозаписи, пул актеров. пул переводчиков. А в перспективе — региональный производственный кластер со студиями озвучивания, дубляжа, графики, цветокоррекции, словом, полный комплекс.

— Чтобы широкий зритель отправился на региональное кино, желательна не только универсальная история, продублированная на родной ему язык, но и узнаваемые актеры. Как с этим обстоит дело?

— Если говорить про копродукцию, то в этом случае ведем переговоры с партнерами-продюсерами, которые приглашают актеров из своих стран. В чисто национальных фильмах у нас наряду с татарскими заняты актеры, широко известные за пределами республики. Например, фильм «Микулай» — это Виктор Сухоруков. «Бери да помни» — Роза Хайруллина. Марат Башаров сыграл у нас в фильме «Мулла». Мы приветствуем, когда в наших картинах участвуют артисты с татарскими корнями, уже завоевавшие популярность на российском олимпе. Зрители идут на известных актеров и попадают на нашу локальную, может быть, историю, связанную с языком, с сохранением традиций.

— Как директор КМФМК вы знакомы с многими национальными кинематографиями. Какие из них могли бы послужить примером для Татарстана?

— Иранцы — молодцы. Они каждый год удивляют всё большим и большим количеством хороших качественных фильмов. Это результат того, что в стране большое внимание уделяется финансированию кинематографа, в том числе молодежных, детских фильмов, фестивалей. Страна кинематографическая в полном понимании этого слова.

Люблю египетские фильмы. Они делают такое, знаете, сближение фестивального и зрительского кино. В этом году у нас была марокканская картина. Тоже интересная с точки зрения подходов, с новой для нас стилистикой.

Бангладеш меня каждый раз удивляет, присылая картины настолько эмоционально заряженные и ментально ориентированные, что мы через фильм можем знакомиться с жизнью этой страны. Вообще этот фестиваль — выход в другой мир, окно в интереснейшие кинематографии, многие из которых у нас в России мало знают. В 2024 году году Казань примет форум стран БРИКС, а фестиваль отметит 20-летие. Всё за то, чтобы мы сделали на этой теме особый акцент, расширив присутствие африканских стран и исламских стран разных континентов.