Zventa Sventana: «Иногда к нам относятся так, будто мы занимаемся фриковством»

Кажется, что сейчас у группы очень вдохновляющий период: концерты, гастроли, интервью. Но так, наверное, было не всегда. Вы когда-нибудь чувствовали, что стучите в закрытые двери?

Юрий: Да, сейчас к нам присоединяется большое количество людей, которым нравится наша музыка, но так действительно было не всегда. Мы начали проект Zventa Sventana в 2005 году, и тогда не все понимали, что мы делаем.

Тина: Что было, то было. С выпуском первого альбома мы поняли, что скакнули очень далеко, что наша страна пока не готова к сложносочиненной музыке. Даже не к сложносочиненной, а к той музыке, которая вбирает в себя мировое качество и мировые тенденции. Мы возложили на себя непростую задачу – развернуть народ к его родной песне. Все дело в том, что люди воспитываются на псевдофольклоре – это те советские композиции, которые мы знаем и считаем народными, но у их слов и музыки есть авторы. Например, песня «Виновата ли я» далеко не народная. Псевдофольклор очень отличается от старинной крестьянской культуры, которая складывалась веками. Здесь есть легкая путаница, и мы как раз пытаемся показать, что такое настоящая народная песня. Наша задача – помочь людям полюбить себя, свой род, свою подлинную культуру. Это сложный процесс – наверное, «слишком много детских травм», как поется в одной песенке, чтобы не бояться такой музыки.

Я, кстати, замечаю ироничное отношение к русской традиции, будто сейчас модно посмеяться над кокошниками и балалайками. Вы ощущали что-то подобное на себе?

Ю.: На самом деле, вы правы. Иногда к нам относятся так, будто мы занимаемся фриковством. Не музыкой, а какой-то развлекухой. Мы чувствуем, что не все люди сразу понимают, откуда эти песни, почему они так сделаны, но потом вслушиваются в слова, погружаются в смыслы. Народные песни актуальны и сейчас, а мы подаем их в современном электронном ключе. 

Т.: И я не могу применить те насмешки, о которых вы говорите, к нашему проекту. Мы выдаем совершенно другой продукт. Не может быть ироничного отношения к ансамблю, если он действительно аутентичный. А что касается народного костюма, мы никогда не интегрировали его полностью. Когда мы носим одежду аутентичного кроя, это работы талантливых российских дизайнеров и, конечно, модные принты и ткани. Как и миллионы людей на планете, я люблю переосмысление, интеграцию ДНК некогда традиционной одежды в современный образ. Чтобы любить народную песню, совсем не обязательно одеваться и жить в прежнем укладе. Все должно быть честно и органично себе. 

Вы часто выступаете и в маленьких, и в больших городах России. Есть разница в том, как вашу музыку принимают в глубинке и в столице?

Т.: Сейчас разница стерлась. Я не могу назвать глубинку – глубинкой. Куда бы мы ни приехали, везде очень прогрессивная молодежь, для которой нет границ в информации, искусстве и стиле. 

Ю.: Да, абсолютно. Недавно мы выступали Петербурге, после этого в Москве, а потом поехали в Воронеж, в деревню Костенки. Разные города, разные люди, но все на одной волне. 

Т.: И я получаю великое удовольствие, когда выступаю в регионах. Такое счастье – исполнять, например, в Воронеже ту песню, которая раньше бытовала здесь же, в ближайшей деревне. Это ни с чем не сравнимое ощущение. А люди вдвойне счастливее от того, что ты – свой человек, который любит и знает их культуру, понимает их юмор и стиль. Мы все лето провели в поездках, было много фестивалей, и я особенно сильно почувствовала мощь наших городов. Владимир, Суздаль – такие благодатные места. В них, несомненно, сакральная и историческая мощь. Она присутствует в воздухе, в частоте вибраций этих мест и, конечно же, в архитектуре. 

А еще вы ездите в экспедиции по регионам. Зачем? Собрать материал или вдохновиться?

Т.: Все вместе. Носители фольклора уходят с каждым годом, и в уникальном общении с этими уже пожилыми мужчинами и женщинами – невероятный опыт и вдохновение. Их бытование и уклад стремительно исчезают, но они сохранены в песнях и их исполнении.

Ю.: Просто вообразите, что великие композиторы были бы сейчас живы. Думаю, многие молодые музыканты поехали бы в гости к Баху, чтобы пообщаться с ним, задать вопросы. Классика записана в нотах, а народная музыка передается из уст в уста. Сейчас у нас есть записи, и, конечно, мы используем их, но только через личный контакт вы можете узнать нечто новое и точно уникальное: невероятное количество историй, биографий, много информации, музыка в ее нетронутом оригинале. 

Т: И главное, у коренных жителей деревни есть непередаваемая сила, красота духа. Однажды в экспедиции я познакомилась с легендарной Марией Тимофеевной Яковенко, солисткой фольклорного ансамбля села Верхняя Покровка в Белгородской области. В начале 80-х она записала частушки про наших покорителей космоса. Позже они даже вошли в мультфильм, были выпущены на пластинке. У Марии Тимофеевны сложилась безумно интересная и сложная судьба. Сейчас она живет одна в маленьком, но очень светлом доме. В сундуке она до сих пор хранит праздничный наряд, в котором всю жизнь выходила на престольные праздники деревни. Это ее главная драгоценность многие годы. Все это одновременно прекрасно и печально, но однозначно важно и свято.

Когда в коллективе две сильные творческие единицы, случается разное. Как делятся ваши обязанности? 

Ю.: Мы помогаем друг другу. Есть, конечно, некое разделение, но мы вместе дирижируем, вместе делаем аранжировки, и Тина сидит у компьютера не меньше меня.

У вас есть домашняя студия. Там тоже рождаются песни и пишутся альбомы?

Т.: Да, естественно! Для меня это самое удобное – работать, не отрываясь от домашних дел. Здесь у меня и инструмент, и компьютер, и холодильник. Мне так удобно, это проверено годами. Хотя у Юры все посерьезнее, у него есть большая студия.

То есть оставить работу за порогом – не ваша история?

Ю.: Пока мы так не научились. У нас постоянно есть темы, которые мы хотим обсуждать, есть вещи, которые нас беспокоят. К сожалению или к счастью, мы так работаем почти 24/7. Но это такой период. Мы горим, а времени на все очень мало. 

Т.: Да, обычно люди отдыхают в выходные, а артисты в выходные выступают. Хорошо, если мы найдем время среди недели, чтобы прийти в себя.

Вам свойственно соперничать друг с другом?

Ю.: А в чем? Я точно не смогу петь так, как Тина.

Т.: А я не смогу высиживать столько, сколько Юра, и проделывать его инженерную кропотливую работу. Мы просто уважаем и ценим наши сильные стороны. Каждый делает все, что успевает, и мы постоянно страхуем друг друга. 

Ю.: Соперничества здесь не может быть. Тина меня все время удивляет. Это не вопрос, могу я сделать лучше или хуже. Я просто так не могу. Мы очень разные и одновременно очень похожи, нам не скучно друг с другом. Это дает и удивительный эффект процесса, и удивительный результат работы. В конечном счете, это просто очень интересный путь. Никто нигде не учит, каким образом взять старую-старую песню и сделать так, чтобы ее поняли сегодня. И музыкальный язык, и русский язык изменились, поэтому наша работа – всегда эксперимент. Мы не знаем, что именно у нас получится. Есть некие намерения, мы начинаем делать, но задумка никогда не оправдывается полностью. Происходят какие-то чудеса, всегда не так, как мы планировали, и от этого даже интереснее. 

Фото: Яна Ханхатова, Анна Суховей