Плед, он же ковер. Журналисты собрали ляпы фильма «Москва слезам не верит»

Другие туфли, один и тот же плед, банки из универсама, «Ямайка» и «Голубой огонек» на четыре года раньше срока — даже в самых любимых фильмах вроде «Москва слезам не верит» есть киноляпы, которые совершенно не портят впечатление.

Ни один из режиссеров не застрахован от появления в своих картинах ляпов — мелких недочетов, которые и на сюжет не влияют, и часто выявляются далеко не сразу, а лишь после нескольких просмотров. Несовпадающая одежда и другие элементы реквизита в похожих сценах одного эпизода картины, перепрыгнувшие с места на место предметы и люди — только некоторые возможные ошибки создателей фильмов. Такие ляпы можно найти буквально везде — даже в самых кассовых (и дорогих по производственному бюджету) фильмах Джеймса Кэмерона «Титаник» и «Аватар» энтузиасты находят сразу несколько нестыковок, которые можно заметить, если смотреть ленты очень внимательно.

Разумеется, ляпы были и в советском кино — в том числе и в таком, которое смотрели буквально миллионы зрителей. Например, «Москва слезам не верит» Владимира Меньшова был одним из нескольких художественных фильмов СССР, получившим премию «Оскар» в иностранной номинации, его аудитория только в кинотеатрах составила 84,4 млн зрителей (по ТВ картину посмотрело более 100 млн). И всё равно убежать от ляпов Меньшову не удалось. Причины, кстати, вполне стандартные и объяснимые, и связаны они с особенностями процесса кинопроизводства — соседние сцены могут сниматься не друг за другом, а с разницей в несколько месяцев, и запомнить, как именно был завязан платок у героини Веры Алентовой, не сможет ни один гений. К тому же при монтаже выбираются наиболее удачные кадры, ну а переснимать сцену из-за выявленных недочетов оказывается очень накладно — вопреки распространенному мнению, в Советском Союзе выделяемые на кино деньги считать умели. Меньшову на двухсерийный фильм выделили, кстати, 550 тысяч рублей; Андрей Тарковский снял «Сталкера» за миллион — правда, с серьезным перерасходом начальной сметы.

Впрочем, для зрителей эти ляпы ничего в их отношении к фильму не меняют — они до сих пор любят картину Меньшова так же сильно, как и много лет назад.

Платок и плед Катерины Тихомировой

Речь выше шла о желтом шейном платке, который в сцене пикника носит главная героиня Москвы в исполнении Алентовой — узел на нем завязан то строго, как у пионерского галстука, то небрежно. Другие персонажи картины внимания на эту деталь одежды не обращают, да и объяснение ей можно придумать легко — возможно, Катерина просто в какой-то момент завязала платок по-другому. Но с большим серым пледом с красно-черными полосами это объяснение не сработает — сначала плед висел на стене у любовника Катерины, а потом оказался всё на том же пикнике. Но это могли быть просто два разных пледа — советская промышленность всё-таки не баловала покупателей разнообразием моделей.

Туфли, кольца, татуировки

Как уже упоминалось, проблемы с одеждой в фильмах возникали достаточно регулярно — особенно если соседние сцены снимали с разницей в несколько месяцев. В «Москву...» попало сразу несколько таких эпизодов. Когда Катерина и её подруга Люда (Ирина Муравьева) походят к высотке, в которой они должны присматривать за квартирой дяди-профессора, на Люде надеты белые босоножки — а уже внутри здания на ней вдруг оказываются черные туфли. У женатого Володи (Олег Табаков) в одной сцене обручальное кольцо переползает со среднего пальца на безымянный. А у Николая (Борис Сморчков) татуировка на плече то есть, то её нет — скорее всего, в какой-то момент режиссер решил добавить колоритную деталь этому персонажу в напряженной встрече Коли и Гоши (Алексей Баталов).

Продукты здесь, продукты там

Этот эпизод — очевидный ляп, который, скорее всего, просто не стали исправлять. Состоит он из трех сцен — Катерина покупает продукты в универсаме, у своего подъезда она встречает Гошу (он же Гога, он же Юрий, он же Жора), который забирает у неё сумки с покупками, а потом они вместе заходят в квартиру. И в каждой сцене — свой набор продуктов. В магазине самообслуживания Катерина почему-то набирает какое-то дикое количество банок с соленьями и вареньями — ими завалена вся её тележка. У подъезда Гоша забирает у неё лишь скромную сумку, авоську с картошкой и луком и какой-то бумажный пакет; тяжести никакой не чувствуется — впрочем, большую часть этой сцены сумки оказываются вне кадра. Ну а в квартире в авоське оказывается целое изобилие разноцветных овощей и фруктов — кажется, там появились помидоры и даже апельсины. Но на развитие сюжета эти несоответствия не влияют, потому что ужин Гоша готовит из того, что нашел в холодильнике, а не из того, что купила Катерина.

Анахронизм на анахронизме

А вот некоторые несуразности в фильме Меньшова и ляпами-то сложно назвать — судя по всему, режиссер сознательно использовал хорошо узнаваемые приметы времени, которые не соответствовали указанному в титрах году. Напомним, что действие «Москвы...» начинается летом 1958 года, что не мешает героине услышать знаменитый хит итальянского вундеркинда Робертино Лоретти «Ямайка». Правда, в конце 50-х Лоретти был известен лишь в родном Риме; прославился он в 1960-м — во время Римской Олимпиады его талант обнаружил один из гостей-продюсеров, который и пригласил юного певца записать первую пластинку. Ну а до СССР «Ямайка» добралась примерно в 1962 году — но звучала она тогда буквально из каждого утюга.

То же самое касается и поэта Андрея Вознесенского, который в 1958-м читал у памятника Маяковскому «Параболическую балладу». На самом деле он напишет это стихотворение лишь через год, в 1959-м, но формально это тоже эдакий маркер хрущевской оттепели, с поэтами, которыми были тогда популярнее любых эстрадных исполнителей.

Задолго до Гагарина

Ещё один анахронизм, добавленный Меньшовым явно сознательно, — съемки «Голубого огонька», очень популярной передачи, которая сейчас ассоциируется исключительно с Новым годом. Но придумали её вовсе не для того, чтобы показывать под бой курантов — изначально это была всего лишь еженедельная развлекательная передача с певцами, музыкантами и поэтами, а также со знаменитостями из самых разных областей народного хозяйства страны. Вот только в 1958 году никакого «Голубого огонька» не было — первый выпуск вышел в эфир 6 апреля 1962 года, через четыре года после событий первой серии «Москвы...»; одним из его гостей был первый человек в космосе Юрий Гагарин. Но в сценарии был персонаж, который работал на телевидении (любовник Катерины и отец Александры в исполнении Юрия Васильева), а Меньшов, видимо, не стал рисковать, выбирая менее узнаваемую передачу.