Екатерина Дунцова: «Женщина во власти — это совсем другой посыл»

Уже завтра, 17 декабря, в Москве состоится собрание группы избирателей для поддержки самовыдвижения в президенты России Екатерины Дунцовой. Журналистка из Ржева, в середине ноября объявившая о своем намерении участвовать в президентских выборах-2024, после всех процедур и сбора подписей может официально стать кандидатом на пост главы государства. «Вечерние ведомости» поговорили с Екатериной Дунцовой о том, как мама троих детей решила стать гарантом Конституции, прав и свобод и каким она видит будущее России. Досье Екатерина Дунцова, 40 лет. Журналист, юрист. «Живу в городе Ржев, Тверская область. Координирую поиски пропавших детей и взрослых в местном волонтерском поисково-спасательном отряде. В прошлом была депутатом Ржевской городской думы. Я родилась в Красноярске, получила два высших образования: юридическое и в области телевизионной журналистики». Мама троих детей. — Екатерина, почему вы решили выдвигаться в президенты России? — У нас сейчас такая обстановка в стране, что некому представлять людей, которые транслируют демократические ценности. Кто-то сидит, кто-то находится под следствием... Люди после февраля живут, можно сказать, в оцепенении, в депрессии. Я и себя к этим людям отношу. Очень сложно воспринимать реальную жизнь, как что-то позитивное. Люди, с которыми я общалась, говорят, что в последние полтора года «живут по инерции». Многие не знают даже, как им общаться, ведь многое нельзя произносить вслух. Нам приходится контролировать не только свои слова, но и свои мысли. На людей, которые открыто говорят о ситуации в стране, заводят уголовные дела, наказывают реальными сроками. Причем, без какого бы то ни было человечного подхода, если речь идет о состоянии здоровья или, скажем, о родственниках, о которых надо заботиться… Это ужасное состояние. В этой атмосфере мы с коллегами, муниципальными депутатами, региональными активистами обсуждали предстоящие выборы. Думали, кто же все-таки может представлять таких, как мы. В том числе у нас родилась идея о том, что президентом должна стать женщина — как человек, который не только транслирует наши общие демократические ценности, но при этом в определенной степени противопоставляется жесткому посылу федеральной власти. Мы обсуждали разные варианты, и в какой-то момент несколько человек в разных сообществах сказали мне: «Кать, давай, у тебя есть все соответствующие качества». Эта мысль зрела некоторое время, то есть не было такого, чтобы я встала в одно прекрасное утро и решила стать президентом. Вообще это всё не о том, что «я хочу стать президентом». Это про то, что я, мои единомышленники, те, кто со мной на одной волне, мы объединились и решили, что нам есть, что предложить для страны. Мы знаем, какой хотим видеть Россию в будущем. Самое важное, что меня поддержали мои близкие, родные и друзья. Ни у кого из них не возникло ни капли сомнения в моих силах, когда я объявила о выдвижении. Они сказали, что верят в меня. Сейчас, во всей этой обстановке, я уверена, что сделала правильный шаг. — Вас уже вызывали в прокуратуру… — Это было буквально через несколько дней после того, как я опубликовала пост во «ВКонтакте» о том, что выдвигаюсь. Мне сказали, что прокуратура якобы «что-то нашла» в моем посте по итогам мониторинга социальных сетей. У нас город маленький и в прокуратуре, в основном, работают выпускники юридического факультета, где и я училась. То есть мы в принципе друг друга знаем. Я пришла и начались какие-то странные вопросы. «Вот, вы написали, что наша страна в последние десять лет движется в неверном направлении. А в каком направлении?» Или: «А что вы имеете в виду, когда пишете, что вопросы [Роскомнадзор] и мира касаются всех нас?», «А как вы относитесь к курсу власти?», «А как вы относитесь к специальной военной операции?». Я отвечаю: «Но у меня в тексте про боевые действия вообще ничего нет». И что я не собираюсь в письменном виде давать никаких объяснений, потому что все эти слова могут быть использованы против меня. Поэтому я воспользовалась 51 статьей Конституции («Никто не обязан свидетельствовать против себя самого» — прим. ред.). Вообще, я сомневаюсь, что это инициатива Ржевской прокуратуры. У них загруз такой, что им точно «в интернетах» сидеть некогда. — Сейчас у вас есть опасения в связи с тем, что на фоне роста подписчиков в канале, роста поддержки аудитории на вас будет также нарастать давление со стороны правоохранительных органов? — Сейчас все, как и я, ждут собрания инициативной группы, которое пройдет в это воскресенье. Вот от него будет многое зависеть. Это ключевой момент, после которого, возможно, мы поймем, на что они способны и хотят ли они вообще что-то сделать. Пока в этом отношении ничего не происходит. Но я не знаю, копят ли они силы или наблюдают со стороны. Но я подчеркну, что мы стараемся работать в правовом поле. Сейчас моя задача — собрать инициативную группу, не допустив ошибки. Потому что для меня очень важно не обмануть ожидание людей. Я получаю очень много сообщений. Люди пишут, что уже потеряли веру в выборы и что я даю им надежду. Я очень хочу, чтобы наши усилия привели людей на избирательные участки и чтобы люди увидели альтернативу на этих выборах. — В чем, на ваш взгляд, преимущества государства, которое возглавляет женщина? — Женщина у власти — это совершенно другой посыл в плане руководства. Женщина — это мать, сестра, дочь, это проявление заботы прежде всего. Не жесткое управление и автократия, а именно диалог, в котором людей услышат. Сейчас для людей в принципе не хватает возможности доносить свои желания до власти, не говоря уже о возможности быть услышанными. Женщина отлично подходит на роль такого руководителя, который обеспечит эффективный диалог с населением. При этом я прекрасно понимаю, что у нас сейчас президентская республика и, чтобы все действительно работало, нам нужно усиливать роль парламента. Власть в стране не должна быть сконцентрирована в руках одного человека, президента. Мужчины или женщины, неважно. Но это действительно большой путь. И очень хотелось бы, чтобы Россия его прошла, потому что от представительной формы власти зависит очень многое в стране. Представители народа, в том числе депутаты Государственной Думы, действительно должны обращаться к людям, с ними советоваться, общаться. Но несмотря на то, что региональные недели никто не отменял, я вообще не помню, когда у нас в городе и области депутаты Госдумы встречались массово с людьми. Крайний раз это было в прошлом созыве, кода депутаты-коммунисты в региональную неделю посещали рабочие коллективы на заводах. — Вы были депутатом Ржевской городской думы. На ваш взгляд, что сегодня из себя представляет местное самоуправление? В каком оно состоянии? — Система местного самоуправления сейчас очень сильно страдает. В последние годы оно сильно ограничивается. Люди приходят в администрацию и не могут получить то, что они просят, так как многие полномочия переданы на региональный уровень. У местных депутатов сегодня практически нет полномочий. Главы сейчас, по сути, номинальные. Если у них нет личных связей и ресурсов, то они практически ничего не могут самостоятельно сделать. Нам нужно вернуть в местное самоуправление многие полномочия, естественно, с финансовым обоснованием, потому что денег всегда не хватает. И я на своем примере могу сказать, что у тех, кто сегодня в системе местного самоуправления, много обиды в связи с тем, что всё уходит в федеральный центр. А дальше мы стоим с протянутой рукой и выпрашиваем деньги. Есть регионы, которые могут самостоятельно существовать, а есть регионы чисто дотационные. Они не могут себя обеспечить, и в ближайшей перспективе это не изменится. Людям на местах важно понимать, что большая часть финансов остается на местном уровне и что они действительно могут ими распоряжаться по своему усмотрению, а не по указке. — Некоторые граждане, с их слов, воспринимают вас как «часть системы», то есть действующей власти, так как вы работали в МСУ и, как полагают эти граждане, в определенной степени эту власть представляли. Как вы относитесь к такому мнению? — В органах МСУ я не работала. Я была избранным депутатом Ржевской городской думы. Это не работа, за нее деньги не получают. Власть я представляла в плане представительства людей. — Вы работаете журналистом. Что вы можете сказать о современной российской прессе? — Федеральные телеканалы, конечно, смотреть невозможно. Максимум, что я смотрю, это «Россия 24», но только для того, чтобы понимать, под каким углом мы, то есть всё население, сейчас «смотрим на события». А что касается пишущей прессы, то на местах, в регионах, еще остались СМИ, которые готовы писать качественно и объективно, с соответствующим фактчекингом. Но если мы говорим про муниципальные и региональные СМИ, которые так или иначе созданы при участии органов власти, то ни о какой независимости речи быть не может. Все подается в определенном ключе. Доверять или не доверять — здесь уже дело каждого. Только черпать основную информацию и тоже ее рассматривать под определенным углом, в контексте. — Екатерина, вы — мама троих детей. С точки зрения нынешней российской власти, вы, очевидно, вполне «скрепный» кандидат. Что вы думаете о современной семейной политике в России? О запретах абортов в частных клиниках, в том числе. — Личная жизнь — это дело каждого человека. Сколько рожать детей, как внутри семьи организовать взаимоотношения со своим партнером — это личное дело человека. У гражданина в государстве есть определенные обязательства, например, налоговые. Но рожать детей — это не обязанность. Женщина, которая планирует рождение ребенка, должна быть уверена в том, что ее поддерживают, в том числе государство. Она должна понимать, что для воспитания и содержания ребенка у нее будут определенные социальные гарантии. Сегодня это достаточно сложно планировать, даже несмотря на программу материнского капитала. Может быть, в каких-то регионах маткапитал актуален, но для той же Москвы это, прямо скажем, смешные деньги. И у семей нет уверенности, что они могут себе позволить даже одного ребенка. В этом вопросе важно думать о благополучии каждого маленького гражданина страны. Если семьи заводят детей по принуждению или чтобы воспользоваться какими-то льготами — это… так себе идея. Ребенок — это осознанное решение, дети должны расти в любви и уважении. В конце концов, здесь надо понимать, что есть люди и семьи, которые в принципе не готовы к тому, что у них когда-либо будут дети. — На вашем предвыборном сайте сказано о детях, но нет ничего о вашем муже. Чем он занимается? — Про супруга… Мы в разводе. Он занимается личным проектом, связанным с продвижением людей в сфере инфобизнеса (если честно, я не знаю, что это). Это его личный проект, и я не особо вникаю. — Все кругом говорят о «духовно-нравственных ценностях», но, кажется, мало кто понимает, что это вообще такое. Ну, кроме каких-то общих представлений. Между тем сегодня их предлагают стране на уровне национальной идеи и даже идеологии. Как вы к этому относитесь? — Я думаю, что «духовно-нравственные» ценности у всех разные. Для государства, как для аппарата, важно обеспечить людей жизненно-важными благами. А залезать им в голову, контролировать то, о чем они думают и о чем мечтают, — это в корне неверно. Я уверена, что в полномочия государства не входит управление мыслями и взглядами людей. Вообще, разнообразие мнений и взглядов — это то, что формирует общество. И я за то, чтобы у людей были определенные общие цели. — Какие? — Например, они должны уметь объединяться в сообщества, вовлекаться во все общественные процессы на местном и региональном уровне. Мне всегда было важно, чтобы люди максимально проявляли свою гражданскую активность: ходили на выборы, голосовали (пусть даже против всех), были максимально вовлечены в этот процесс. Понимаете, это ведь как зарядка — ты привыкаешь к этому соучастию, и оно становится для тебя нормой. А если это игнорировать, то рано или поздно ты настолько абстрагируешься от того, что происходит, что нормой становится другая вещь — полная уверенность в том, что от тебя ничего не зависит. Многие россияне сейчас именно так и думают. Некоторые говорят: «Политика — грязное дело». Ну какая политика? Выйти во двор на собрание — это не политика. Это ваша жизнь и перспектива: будет ли площадка у вас во дворе, будет ли отремонтирован подъезд, приведут ли в порядок трубы, чтобы в доме было нормальное отопление. Это не политика. Это ваша жизнь. Я понимаю людей, потому что невовлечение во всю эту общественную историю в нынешних условиях — во многом работа инстинкта самосохранения. Кроме того, у нас еще есть такой подход, что если человек берет в чем-то на себя ответственность, то потом на него же и летят все шишки. Например, обязательно найдется группа людей, которая скажет, что местный председатель ТСЖ ворует. Или, например, что воруют все депутаты. Но мы даже зарплаты не получаем, как можно воровать? Вот, говорят мне, вы там в бюджете что-то делаете. Но как в бюджете можно «что-то сделать», чтобы конкретный депутат получил деньги? Это невозможно. Бюджет открытый, вы все можете посмотреть, какие там статьи расходов. — Буквально через полчаса состоится прямая линия с Владимиром Путиным (разговор с Екатериной Дунцовой состоялся 14 декабря — прим. ред.). Что бы вы спросили, если бы была такая возможность? — Когда Россия станет человечной? (смеется) Но вряд ли мы получим полноценный ответ. Честно говоря, не знаю. Мне кажется, в этом формате в действительности не звучат ответы на задаваемые вопросы. А я не вижу смысла задавать вопрос, на который не будет ответа. — Ваша предвыборная программа уже готова, она где-то опубликована? — Работа над программой еще идет. Я хочу, чтобы она не представляла собой набор сухих цифр и фактов. Мы хотим сделать ее интерактивной, динамичной, максимально понятной (по крайней мере для тех, кто хочет ее понять). Например, есть программы о бюджете для граждан, где официальная информация передана с красивой инфографикой, доступно, удобно и максимально понятно. Я думаю, до конце декабря наша программа будет готова. — Какие у вас сейчас ближайшие шаги? — Я беспартийная, и меня выдвигают граждане Российской Федерации, обладающие избирательным правом. В воскресенье у нас пройдет собрание инициативной группы, 500 человек должны пройти определенную процедуру. Явиться очно, предоставить свои документы, получить мандаты... Сейчас мы, конечно, переживаем, как все пройдет. Придут ли все нотариусы, которых мы зовем, потому что это нотариальная процедура, придут ли все желающие и не остановят ли их где-нибудь в подъезде и, да, не придут ли к нам силовики... Дальше я иду в Центральную избирательную комиссию с документами и уведомляю о своем выдвижении. А потом мы начинаем сбор подписей. Но сначала нам нужно открыть избирательный счет, чтобы оплатить в том числе изготовление подписных листов. Мы будем работать с регионами, а также с другими странами. У нас есть отдельный куратор, который будет взаимодействовать с инициативными группами за рубежом. Но здесь, вероятно, могут возникнуть проблемы с логистикой, потому что в некоторые страны мы не сможем отправить подписные листы почтой. В последующем нам нужно будет собрать 300 тысяч подписей. На каждый регион — не более семи с половиной. То есть не менее чем в сорока регионах России будет идти сбор. Сейчас очень много людей в частном порядке пишут, звонят и предлагают свою помощь, и это дает нам надежду. Блицопрос — Ваша настольная книга. — Собрание сочинений Даниила Хармса. У него была сложная судьба. А еще у него очень интересное чувство юмора, правда, не всего его понимают. И самый народный поэт Сергей Есенин. Яркий и вечно молодой. — Учитель, который дал вам бесценный жизненный урок. — Я бы не стала называть кого-то конкретно. Каждый человек, с которым я встречаюсь в жизни, чему-то меня учит. Я верю, что такие встречи не случайны. — Ваш самый большой недостаток. — Прокрастинация. — Есть ли у вас домашнее животное? — Не совсем у меня. У моей дочки есть кошка. Вредитель просто. Все обои в доме ободрала, по ночам скидывает вещи... Зовут Чича. Люблю ее.