«Надо смотреть, кто на кого работает»: Артур Узюнкоян об опасениях эко-активистов по поводу добычи урана и редкоземельных металлов в Якутии

По мнению замгендиректора АО «Росгеология» опасения эко-общественности Якутии, связанные с перспективой добычи урана и редкоземельных металлов, могут быть навязаны извне

YAKUTIA.INFO. На минувшей неделе в Якутске завершился Первый Дальневосточный форум по недропользованию. Участие в нем приняли более 200 руководителей, специалистов и экспертов из компаний, научных институтов и госструктур, связанных с добывающей отраслью страны.  

На открытии форума было озвучено, что предстоящая работа по геологоразведке и разработке месторождений будет вестись в соответствие с Программа геологического изучения Дальневосточного федерального округа на период до 2033 года. В ней с Якутией связано более половины запланированных проектов. 

В частности, как сообщил замначальника Управления Федерального агентства недропользования Дмитрий Шамов, в соответствие с программой будут проведены геологоразведочные работы на 256 объектах. Из них 117 находятся в Якутии.

Общий объем финансирования работ составит около 209 миллиардов рублей. Из этой суммы на финансирования работы в республике будет направлено 143 миллиарда рублей.

Важным моментом является, что помимо традиционных для Якутии видов сырья – уголь, газ, нефть и золото, в республике начнется разработка месторождений урана и редкоземельных металлов (РМЗ). Связано это с тем, что Россия очень сильно зависит от импорта данного сырья, добыча которого в стране ведется на минимальном уровне.    

— Важно отметить, что увеличение промышленного производства в добывающем секторе будет обеспечено за счет диверсификации импорта полезных ископаемых. Если мы сейчас имеем специализацию в регионах Дальнего Востока на определенные единичные виды полезных ископаемых, скажем, – алмазы в Якутии, золото в Магадане, уран в Бурятии и так далее, то в результате реализации программы число ключевых видов полезных ископаемых будет увеличено для каждого региона. Якутия станет важным регионом производства – газа, золота, урана. В Магадане может появиться медное производство. В Забайкалье и Бурятии – литий, вольфрам и титан. Такая сырьевая диверсификация позволит сформировать более сбалансированное перерабатывающее производство в регионах, а также избежать зависимость от изменения рыночной ситуации по отдельным видам сырья, - отметил в выступлении Дмитрий Шамов.

Исполнение намеченных планов не является простой задачей. На тематической площадке, посвященной редкоземельным металлам (РМЗ), озвучивались вопросы по освоению уникального Томторского месторождения (участок «Буранный»), где обнаружено наличие таких элементов как: ниобий, иттрий, скандий, лантан, церий, неодим, празеодим, самарий, европий, а также марганец.

Помимо этого, было рассказано об особенности Эльконского месторождение, в котором вместе с ураном в руде содержится золото. В связи с этим стоит задача – разработать и внедрить технологию, позволяющую выделять из руды оба металла.  

В целом на Дальнем Востоке планируется достичь увеличения степени геологической изученности территории на 65%, что может привести к открытию более тысячи новых месторождений.

Планируемый экономический эффект для государства в виде бюджетной эффективности, по словам Дмитрия Шамова, составит около 3 триллионов рублей.

Было отмечено, что в данном расчете учтены только прямые налоговые отчисления от новых добывающих производств. Но за счёт развития обеспечивающих отраслей экономики – транспорта и сопутствующего сервиса, экономический эффект может быть увеличен кратно.  

«Тут надо смотреть, кто на кого работает»

Озвученные цифры весьма впечатляют, но добыча полезных ископаемых, в том числе урана и редкоземельных металлов, связана с воздействием на окружающую среду. 

«Якутия.Инфо» поинтересовалась у заместителя генерального директора – руководителя блока геологии и развития АО «Росгеология» Артура Узюнкояна, что он думает по поводу опасений якутской экологической общественности, связанных с перспективами добычи урана и редкоземельных металлов в республике. По его мнению, к общественным организациям экологической и природоохранной направленности существуют вопросы. 

— Мы экологию рассматриваем только как раздел Технико-Экономического Обоснования кондиций (ТЭО кондиций), там есть обязательная часть – экологическая безопасность. И когда мы её рассматриваем, проводим исследование по экологии опасности руд. И по всем заключенным, и по нашим ТЭО кондициям, и тем, что компания «ИСТ» делала на участке «Буранном». Руды экологической безопасности не представляют и могут перевозиться любыми видами транспорта, что, собственно говоря, они сейчас и рассматривают. В том числе, чтобы возить руды на Стрельцовское урановое месторождение и там её обогащать.

А как же отвалы с отработанной рудой?

— Отвалы – это пустая безрудная часть. Руду забирают, а в отвалы идет пустая безрудная часть. Она тоже никакой опасности представлять не будет, поэтому это всё больше надуманный шум, что там что-то есть. Сто лет это там лежало и никому не мешало, а как начались работы, возникли вопросы по экологии. Но кричать и говорить можно всё что угодно. Но если взять материал исследования по ТЭО кондиции, которые подразумевают стадийность добычи руд и её перевозку, там эти опасения не подтверждаются – это реально проведенные исследования. Это как на Томторском месторождении, так и на Эльконском. Мы возили технологические пробы, отгружали 50-тонные вагоны и направляли в ВНИИХТ в Москву. Поэтому всё беспокойство вокруг этого – оно для шума. 

Проводились ли исследования отработанных месторождений РЗМ в России?

— Отработанных месторождений РЗМ в России нет, поэтому ничего не производится, не добывается и 100% покупается. 

А что с урановыми месторождениями в России? 

— На Стрельцовском месторождении – там очень богатые руды, гораздо богаче, чем на Эльконе. Там руды другого качества. Там руды – настуран и уранинит – это легкообогатимые руды другого минерального типа. Они богатые, они фонят, поэтому там специальный закрытый город. Там работает комбинат. Всё производство на месте и руду никуда не возят, они на месте её обрабатывают. 

Можно ли говорить, что существующие технологии позволяют безопасно извлекать все эти РЗМ и безопасно транспортировать их?

— Я не технолог, чтобы это говорить. Но у нас при защите запасов, а там именно эксперты-экологи смотрят – таких вопросов, претензий и рисков по ТЭО кондиции не отмечают. 

Не связано ли такая лояльная позиция с тем, что это очень нужно для организации добычи этих полезных ископаемых?

— А я по другому скажу: а не связана ли позиция не лояльности к этому [добыче ископаемых] с тем, что организация «Гринпис»* признана Генпрокуратурой вредоносной (*признана «нежелательной» организацией в России) и деятельность её в России запрещена? Кто на кого работает, и кто, что делает? Это же тоже своего рода «Гринпис»* – а давайте всё закроем. Но работают они на кого? Совсем не на нас, чтобы у нас ничего не было. И поднять шум и ещё народ взбаламутить. Поэтому тут надо глядеть, кто на кого работает и кто что делает.  

Что думаете по поводу социальной ответственности недропользователей?

— Когда мы работали на Томторе, у нас были заключены социальные договора, в том числе с Жилиндой. Мы брали на работу не менее 20 человек персонала из Жилинды прямо на Томтор. Они у нас ходили все обутые, одетые в касках, ежемесячно приезжала комиссия и глава администрации глядел, как они работают. И никаких претензий там не было, когда мы вели там работы. Это больше шума из ничего, рассчитанного на людей, которые этого не понимают, чтобы имидж себе сделать или негатив посеять и пошуметь в СМИ.

Что скажете по поводу обеспечения безопасности подземных вод при разработке каких-либо месторождений?

— А у нас нет подземных вод, у нас Вечная мерзлота. 

Но у нас после техногенной аварии на реке Вилюй в 2018 году активно ведутся поиски подземных источников воды. 

— Мы проводили поиск подземных вод в Якутске. Знаете, на какую глубину бурились скважины? На глубину – 950 - 1100 метров, понимаете, на какие глубины. Какой надо пройти слой мерзлоты, чтобы выйти куда-то и чтобы там ещё была вода. А, допустим, в Чурапче мы пробурили пять таких скважин до глубин – 900 - 1000 метров. Вышли из мерзлоты, а воды там нет. Глинистые породы упорные, не водоносные горизонты. То есть такая большая мощность многолетнемерзлых пород, что тут такой опасности нет. В европейской части страны, наверное – да, может такой фактор рассматриваться.  

Насколько велики запасы РЗМ в Якутии?

— По запасам полезных ископаемых, в частности РЗМ, Россия может закрыть потребности всего мира, причем на сотни лет. У нас объекты мирового класса. В мире таких больше нет. Есть месторождение Араша в Бразилии – это 85% добываемого ниобия. Бразильцы им через Вену торгуют. Есть китайское месторождение Баян-Обо – это 95% добываемых РЗМ в мире. Но месторождение по сравнению с Якутией низкого качества. У нас содержание РЗМ на том же Томторе 18%, а самые бедные руды содержат 9% РЗМ. А у китайцев руда содержит 3%, а извлекают они 2% РЗМ. И этого им хватает, чтобы рентабельность обеспечить. Они за этот рынок держатся. Но только они дрогнут, мы туда заскочим. В 2007-2008 годах Китай объявил мораторий на вывоз РЗМ. Тут же наш совет по безопасности провел совещание. Минпромторг выделил деньги, и мы провели одновременно разведку трёх объектов – Томтор, Чуктукон и Отбойное. Китай тут же снял все свои ограничения на вывоз РЗМ, потому что они поняли: если при их моратории мы выйдем на рынок, то Китая там уже не будет. Они нас боятся. Поэтому проблема не столько в том, как добывать и вывозить добытое с месторождений, а в том, куда это девать.  

***

Действительно, амбициозная задача по разведке и разработке недр на Дальнем Востоке упирается в вопрос, куда продавать добытое, тем более в условиях экономических санкций. Только внутреннего рынка для полноценного развития недостаточно. Сами же геологи признают, что считать добычу ископаемых рентабельным делом можно лишь с учетом выхода на внешние рынки.

С другой стороны, программа геологического изучения Дальневосточного федерального округа рассчитана на период до 2033 года. За десять лет внешнеполитическая ситуация вполне может измениться и вопрос со сбытом будет решен. Но как будут решаться вопросы с соблюдением природоохранного законодательства?

По поводу ангажированности якутских эко-активистов

Странно слышать от одного из главных геологов страны подозрения в том, что общественники могут заниматься проблемой охраны окружающей среды только с подачи неких внешних сил, а не на основании реальных фактов нарушения природоохранного законодательства, которые существуют.  

При том, что сам Артур Узюнкоян в своём выступлении на площадке форума посвященной добыче РЗМ, говоря об особенности Эльконского месторождения, где в руде вместе с ураном содержится золото, упомянул месторождение «Лунное» (Алданский район Якутии), где также имеются залежи руды, содержащей уран и золото. 

Предприятие ЗАО «Лунное» изначально получило лицензию на добычу урана. Но в результате добывалось только золото, а уран скидывался в отвалы. И, как сказал по этому поводу сам Артур Узюнкоян, – «Прокуратура до сих пор чешет репу, что с этим делать». В итоге, в 2014 году в отношении ЗАО «Лунное» было возбуждено уголовное дело.

В таком случае возникают вопросы: выброшенный предприятием- недропользователем в отвалы уран не является ли источником опасности для окружающей среды?
Это ли не повод для беспокойства общественности?
Реагировать на подобное можно только по подсказкам извне?

Что касается поиска подземных источников воды в Якутии

Странно, но обсуждение планов разведки подземных вод было заявлено в рамках первого Дальневосточного форума по недропользованию. Как неоднократно сообщало Министерство промышленности и геологии, в республике ведутся активные работы по разведке и разработке подземных водных источников в Алданском, Вилюйском, Нюрбинском, Усть-Алданском районах.  

В 2022 году было завершено бурение гидрологической скважины в селе Тасагар Вилюйского района. Там же ведутся работы по поиску подземных вод в районе села Тымпы (первый Тогосский наслег). 

Совсем недавно, 15 декабря, сообщалось, что гидрогеологи в ходе поисковых работ обнаружили новые месторождения подземных вод в Якутии, которые станут важным источником питьевой воды для жителей Нюрбинского и Вилюйского улусов. 

Как сообщает пресс-служба Министерства промышленности и геологии Якутии, по оценкам экспертов, каждый источник дает 200 кубометров воды в сутки. Запасы подземных вод будут активно пополняться за счет естественных ресурсов.

За последние пять лет гидрогеологи нашли свыше 80 месторождений, а это дополнительный источник чистой воды для якутян.

Всего оцененные запасы подземных вод, пригодных для питья в Якутии, составляют 738 тысяч кубометров в сутки. Это почти 10% от объемов всего Дальнего Востока. Прогнозные ресурсы достигают 67 миллионов кубометров в сутки. Планы дальнейших работ будут сверены на 1-м Дальневосточном форуме недропользования с профессиональным сообществом, муниципалитетами. В 2023 году на поиск подземных вод в Якутии выделили более 10 млн рублей, сообщается в официальном пресс-релизе. 

Однако, со слов заместителя генерального директора – руководителя блока геологии и развития АО «Росгеология» Артура Узюнкояна, подземных вод в Якутии практически нет. Следовательно, угрозы загрязнения подземных источников в ходе разработки каких-либо месторождений тоже нет.  

Получается, если экологическая общественность республики начнет поднимать вопросы о защите подземных источников вод от загрязнений, то это, видимо, будет связано с какими-то внешним влиянием, а не с реальным беспокойством людей, потому что, по мнению руководства АО «Росгеология», у нас сполош мерзлота. Доступных подземных источнков нет. Эко-активисты у нас своего мнения не имеют – за них думают где-то там.   

Публикация по теме Первого Дальневосточного форума по недропользованию в Якутске: 

Максим Терещенко: В Якутии обсуждается возврат принципа двух ключей для недропользователей