Гений, который стал СВОИМ

Когда мне предложили написать статью о Пушкине, я, честно говоря, внутренне напряглась. О Пушкине всегда говорили много: среди них были такие неоспоримые авторитеты, как Достоевский, Блок, Маяковский, Цветаева, Ходасевич и многие-многие другие. Так что же еще можно добавить? Однако задание есть задание.
Тем более что 225-й юбилей со дня рождения великого поэта сейчас не обойдет вниманием ни одно уважающее себя печатное издание.
Вот и нам сам Бог велел!

Пушкин без хрестоматийного глянца
И все-таки, почему именно Пушкин Александр Сергеевич так прочно закрепился в памяти многих поколений, несмотря на давно состоявшуюся физическую смерть? Почему он стал самым известным поэтом русскоязычного мира? И это не преувеличение. Просто спросите вдруг первого встречного: «Какого поэта вы знаете?» И он, ручаюсь, тут же скажет, не задумываясь: «Пушкин!» Ну, может, это имя он выпалит от внезапности вопроса или нехватки времени вспомнить другие имена, но ведь в этих случаях произносят то, что первое приходит в голову, и обычно всплывает Пушкин – великий поэт на все времена.

Некоторых поэтов любили за демократичность, простоту в общении, активную гражданскую позицию, нравственную строгость поведения в быту. Пушкин же демократичным не был. Он подчеркнуто гордился своим аристократическим происхождением, в одежде был щеголем, «как денди лондонский одет», заботился «о красоте ногтей», вращался в высшем свете, а в вопросах чести был настолько щепетильным, что болезненно воспринимал даже самую незначительную обиду. Его многочисленные дуэли тому доказательство. Он был совсем не прост. Как же случилось, что для многих он стал как бы своим человеком, о котором можно запросто сказать фразу, вошедшую в словесный обиход: «За тебя это Пушкин будет делать?»

Про нравственную строгость и аскетичное поведение в быту вообще говорить не будем. Пушкин был человеком страстей, которые бушевали в нем до самой трагической смерти. Он любил многих прекрасных женщин, а без этого не появилось бы на свет столь много искренних и светлых стихотворений о любви, ставших классикой лирического жанра:

«Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты».

И только под конец жизни поэт нашел успокоение своим бурным страстям. Но разве стали менее великими его стихи к жене Наталье Гончаровой:

«Исполнились мои желания.
Творец тебя мне ниспослал,
Тебя, моя Мадонна,
Чистейшей прелести
Чистейший образец».

Нет, видимо, никак не объяснишь холодным разумом нашу всеобщую любовь к Александру Сергеевичу Пушкину – человеку из другой эпохи, другого воспитания, образа жизни и склада ума. Что ж любовь – понятие иррациональное…

Реформатор и учитель языка
Помню, в школе нам объясняли величие Пушкина примерно так: «Он стоял у истоков формирования современного русского языка». Это сложно объяснить «на пальцах», тут надо приводить конкретные примеры. Возьмем все ту же любовную лирику, потому как эта тема знакома всем, и каждый в ней эксперт. Вот как чисто и пронзительно о прошедшей любви пишет Пушкин:

«Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем».

А вот как о любви пишет поэт Василий Тредиаковский в стихотворении «Песня любовна»:

«Красот умильна!
Паче всех сильна!
Уже склонивши,
Уж победивши,
Изволь сотворить
Милость, мя любить:
Люблю, драгая,
Тя, сам весь тая.
Ну ж умилися,
Сердцем склонися».

Ну, и как вам сие признание в любви? Даже трудно поверить, что Василий Кириллович и Александр Сергеевич родились в одном и том же XVIII веке. Правда, один – в начале, в 1703-м, а другой – в самом конце, в 1799 году. Впечатление такое, что эти люди говорят на разных языках, принадлежат к разным сословиям и культурам. А ведь и тот, и другой были знаковыми поэтами своего времени, стихи Тредиаковского тоже втайне переписывали в дневник впечатлительные барышни и плакали в подушку от избытка чувств…

Даже на этих примерах понятно, как много сделал Пушкин для преобразования русского языка, сделав его ясным и доходчивым, очистив его от всякой велиречивой и помпезной шелухи. Его язык идет от сердца, от души к душе, поэтому не имеет границ, ограниченных историческим временем и пространством. Его язык понимали как современники войны с Наполеоном, так понимает и нынешнее поколение цифровых технологий. Язык Пушкина – это наш культурный код во веки веков…

Меня всегда волновал вопрос: а понимали ли люди, жившие с Пушкиным в одно время, всю гениальность его дарования? Видели ли в нем натуру уникальную, чья слава переживет века и бренность человеческого существования? Ведь недаром говорится: «Большое видится на расстоянии». То есть нам необходим какой-то значительный отрезок исторического времени, чтобы осознать всю важность человека или события. Вблизи масштаб не разглядишь. Это как творчество великого композитора Иоганна Себастьяна Баха. При жизни никто не считал его великим: да, благочестивый многодетный бюргер, бойко играющий на органе в провинциальной немецкой церкви… Ну, и что? Таких органистов много… И только через два примерно века всех вдруг осенило: «Да он же гений!»

С Пушкиным было не так. Его поэтический талант был отмечен еще в пору учебы в Царскосельском лицее. И не кем-нибудь, а маститым поэтом эпохи. «Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил». Хотя в те времена сложение рифмованных виршей не считалось каким-то выдающимся умением. В лицее стихами баловались многие, в том числе друзья – Дельвиг и Кюхельбекер. Но Пушкин стоял особняком, он был одним из тех, кто писал стихи, как дышал, а без стихов задыхался как без воздуха. Поэзия была его потребностью, отдушиной и смыслом жизни.

Да, Пушкина признавали еще при жизни, но – как это у нас часто бывает – в полной мере оценили только после смерти, которая всколыхнула всех без исключения.

«Закатилось солнце русской поэзии!» – написал в некрологе В.Ф. Одоевский. Эту крылатую фразу часто приписывают Жуковскому, но не в этом суть: в ней отражены и боль, и скорбь, и осознание невосполнимой утраты. Свое слово сказал и Лермонтов: «Погиб поэт – невольник чести. Пал, оклеветанный молвой…» Боль огромной потери охватила не только соотечественников. Польский поэт Адам Мицкевич тоже откликнулся на смерть великого творца: «Пуля, поразившая Пушкина, нанесла интеллектуальной России ужасный удар. Ни одной стране не дано дважды рождать человека со столь выдающимися и разнообразными способностями».

Казалось, смерть Пушкина станет только трагическим началом к пристальному изучению его литературного наследия. Но спустя несколько десятилетий после смерти Пушкина – это тоже часто бывает – многим казалось, что историческая роль поэта уже исчерпана и относится к разряду завершенных этапов в развитии литературы. Поэт Владислав Ходасевич назвал это время «первым затмением пушкинского солнца». И только в 60-х годах XIXвека, когда перед поэзией были поставлены новые общественные задачи, Николай Некрасов назвал Пушкина «собратом по борьбе за свободное слово».

Окончательным и ослепительным восходом яркого солнца пушкинского величия стала знаменитая речь Федора Достоевского на заседании общества любителей словесности, посвященном открытию памятника Пушкину в Москве. И начал он свою речь с цитаты Гоголя: «Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа». Прибавлю от себя: и пророческое… Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собой некую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем.

С Пушкиным по жизни
Вполне понятны чувства современников поэта, которые жили с ним в одно время, могли его лично знать, слышать его остроумные и блистательные речи, общаться с ним на светских раутах… Для них он был не хрестоматийным образом, а человеком из плоти и крови, и судили о нем, как о равном самим себе. То есть для них значение личности Пушкина было темой, как говорится, злободневной и актуальной. А нам-то что до этого? Почему мы и сейчас, спустя два с лишним столетия, с таким преклонением, трепетом и любовью относимся к имени кумира давно ушедшей эпохи?

К примеру, наша Шымкентская универсальная библиотека имени А. Пушкина под руководством Натальи Сергеевны Романовой собирается устроить грандиозный праздник к юбилею поэта, она шла к этому событию весь 2024 год, и вся библиотечная жизнь была освящена его славным именем.

Любят Пушкина и конкретные люди, которые смело говорят, без всякого пафоса: «Пушкин – это МОЙ поэт!» Уверена, что в нашем мегаполисе найдутся тысячи людей, которые искренне любят Пушкина, но одно дело – любить его умозрительно, по школьной привычке, а совсем другое – знать, анализировать, изучать его творчество с неослабевающей силой души.

Моя собеседница Людмила Степановна Конько узнала про Пушкина в неполных пять лет. По его поэтическим сказкам она научилась читать. Самой страшной новостью для нее было узнать, что Пушкина убили! Для нее это было личной трагедией, как будто подло убили близкого ей человека. Конечно, эта бесконечная любовь к Пушкину передалась к ней от мамы. Это чувство наследственное и непреходящее.

Несколько раз в разговоре Людмила Степановна ставила меня в тупик. Оказывается, что восхитительное стихотворение «Я помню чудное мгновенье» было посвящено не Анне Керн, в чем я была уверена, а императрице Елизавете Алексеевне, жене Александра I. Оказывается, кроме пяти известных сказок, у Пушкина есть малоизвестные сказочные опусы – «Сказка о медведихе» и «Жених». Оказывается, что нетленный стих «Я памятник воздвиг себе нерукотворный» имеет сложную предысторию с исторической подоплекой…

Людмила Степановна долгое время работала в сфере образования и библиотечного дела, и свою любовь к Александру Сергеевичу Пушкину, несомненно, передала по наследственной линии культуры и просвещения. А отзывчивое потомство, можно не сомневаться, наследство это приняло с готовностью и благодарностью.

В стихотворении «Памятник» у Пушкина есть сакральные строки: «Нет, весь я не умру – душа в заветной лире мой прах переживет». Уже пережила и будет жива впредь. Пока мы, потомки, живы и будем помнить о нем…

Елена Летягина