Выборы в Индии: неудача Нарендры Моди и её возможное влияние на внешнюю политику
Завершившийся подсчёт голосов на проводившихся в несколько этапов парламентских выборах в Индии принёс неприятный сюрприз премьер-министру Нарендре Моди и его Bharatiya Janata Party (BDP), потерявшей большинство, что стало неожиданным ударом для амбициозного политика. Моди и его союзники получают 285 из 543 мест в нижней палате (Народное Собрание, "Лок сабха") при необходимом большинстве в 272 депутатских места. Хотя это даёт действующему премьер-министру возможность переизбрания, для получения права формировать правительство и менять конституцию необходимо было получить 2/3 мандатов (абсолютное большинство). Между тем, «Национальный демократический альянс» Нарендры Моди потерял 63 места по сравнению с выборами в 2019 году, получив 240 мест против 303 пять лет назад.
Для получения количества мандатов, делающего возможным формирование правительства на пятилетний срок, необходимы консультации с партнёрами, которые уже начались. По мнению некоторых наблюдателей, результаты выборов могут иметь серьёзные последствия для политического ландшафта Индии, включая усиление антиисламской риторики и роста националистических настроений, тесно связанных также и с успешным экономическим развитием. Новое правительство сосредоточится на производстве оборонной продукции, электроники и полупроводников, заявил Нарендра Моди: «Мы не остановимся, пока оборонный сектор не станет самостоятельным. Мы будем укреплять сектор занятости для молодежи. Мы сделали Индию вторым по величине производителем смартфонов. Теперь мы увеличим работу в секторах производства полупроводников и электроники». Кроме того, среди целей нового правительства будет улучшение положения женщин, «зелёная энергетика» и борьба с коррупцией.
При этом, как пишет глава программы Глобального Юга в Институте Куинси и член адъюнкт-факультета Университета Джорджа Вашингтона Саранг Шидор, относительная неудача премьер-министра Моди и его партии на прошедших выборах едва ли радикально изменит внешнюю политику Нью-Дели и американо-индийские отношения. Имеются и некоторые долгосрочные тенденции, к которым следовало бы присмотреться уже сейчас, в том числе в контексте российско-индийских отношений, немаловажных для нашей страны по мере декларируемого российским руководством «разворота на юг» и выстраивания более справедливого мирового порядка.
Основными партнёрами БДП по коалиции выступают «региональные боссы», сравнительно мало интересующиеся внешней политикой. Соответственно, сам Н. Моди, его энергичный министр иностранных дел С. Джайшанкар и советник по национальной безопасности Аджит Довал продолжат заниматься внешней политикой без каких-либо реальных ограничений со стороны внутренних союзников.
В значительной степени внешнеполитический курс Индии диктуется её географическим положением и недружественными, мягко говоря, соседями. Помимо «ядерного», как же, как и сама Индия, Пакистана, чувства глубокой подозрительности и недоверия по отношению к соседнему Китаю разделяется практически по всему весьма пёстрому внутриполитическому спектру Индии. В идеале в Нью-Дели хотели бы видеть уменьшение глобальной роли Китая и усиление своего влияния среди государств, иногда условно-обобщённо именуемых «Глобальным Югом». Успешное проведение саммита G20 в 2023 году было попыткой приблизиться к достижению обеих этих целей, утверждает индийский аналитик.
По мнению С. Шидора, как крупная мировая держава, пребывающая непростом соседстве, «Индия сумела достаточно умело отстаивать свои интересы на протяжении последних двух десятилетий, сочетая устойчивый экономический рост с достижением большего стратегического пространства для манёвра». По большей части это «пространство» было завоёвано по мере серьёзного сближения с Соединёнными Штатами, начавшегося в последние годы правления Б. Клинтона и закреплённого примечательным соглашением 2005 года, когда Белым домом при Дж. Буше-младшем был легализован «ядерный» статус державы на Индостане: «Доминирующим структурным фактором этого крупного сдвига был общий интерес Америки и Индии в противодействии Китаю. Ядерный арсенал Индии был, по сути, узаконен, и Нью-Дели был частично включён в ключевые глобальные переговоры в обмен на сотрудничество по противодействию Китаю и углубление экономических отношений».
Вышеупомянутый «Акт о мирном сотрудничестве США и Индии в сфере атомной энергетики» способствовал укреплению двусторонних связей по широкому спектру направлений, включая военное. Продажа оружия, взаимодействие между силовыми структурами, совместные учения и в целом общий подход к Индо-Тихоокеанскому региону (само переименование Азиатско-Тихоокеанского региона в западных доктринальных, аналитических документах и в глобальных СМИ) вышли на качественно новый уровень, в то время как серьёзные разногласия в отношениях с Россией были умело урегулированы на самом высоком уровне.
В отличие от большинства азиатских государств, крупнейшим экономическим партнёром Индии являются Соединенные Штаты, а не соседний Китай, отношения с которым, несмотря на совместное участие в таких не предполагающих серьёзных обязательств структурах, как БРИКС и ШОС, оставляют желать лучшего (хотя периодические приграничные инциденты едва ли перейдёт грань более широкой эскалации). Наконец, характерные для периода правления Н. Моди более тесные индо-израильские связи, вплоть до прямой поддержки действий режима Нетаньяху против палестинцев, только помогают Нью-Дели в лоббистских коридорах Конгресса США, не говоря о Госдепе и Белом доме.
Тем не менее, С. Шидор усматривает признаки того, что «двусторонние отношения достигли пика», с которого они могут начать до некоторой степени соскальзывать. Во-первых, «Вашингтон осознал, что сближение с Индией по Китаю имеет свои пределы. В то время как сотрудничество в морской области и в Индийском океане продолжает углубляться, Индия вынуждена выходить далеко за пределы своего ближайшего окружения из-за внутренних ограничений и значительной милитаризации китайско-индийской сухопутной границы после вторжения Китая в 2020 году».
Во-вторых, возвышение Фердинанда Маркоса (младшего) на Филиппинах может показаться выдвинуть это островное государство на роль «более привлекательного партнёра для Соединённых Штатов в их стратегии противодействия Китаю».
В-третьих, четырёхсторонний диалог по безопасности, известный как Quad, в целом показывает «низкие результаты и вряд ли станет стержнем стратегии США в будущем». Далее, «фактор России» остается «больным местом для администрации Байдена», безрезультатно требующей от Нью-Дели присоединения к нелегитимным санкциям (в том числе и против Ирана). Наконец, «консервативный, националистический поворот в индийской политике иногда сталкивался с интересами США более непосредственным образом».
Дружеские отношения между Вашингтоном и Нью-Дели в основном двухпартийные, однако, как правило, тенденция к усилению связей проявляется если хозяином Белого дома является республиканец. Всё это, по мнению индийского исследователя с западным бэкграундом, «означает, что американо-индийские отношения могут вступить в период некоторого разлада, особенно если Байден будет переизбран президентом».
Здесь стоит добавить, что накануне голосования индийские власти объявили о возвращении хранившиеся с 1990-х годов в Банке Англии 100 тонн золота. Отношения с бывшими колонизаторами дружелюбными назвать сложно: о офисах местного отделения BBC проходили обыски после того, как они обвинили главу правительства в исламофобии.
По мнению некоторых российских наблюдателей, «выборы в Индии дают ту же картину, что и в ЮАР: элиты, которые в последние годы выступали флагманами Глобального Юга и БРИКС, на этот раз удержались – но без системных действий следующие выборы могут привести к их политическому проигрышу. И, как следствие, к формированию правительств из новых, в том числе более прозападных партий». Имеется мнение, что «идея Глобального Юга утопична сама по себе, а БРИКС в нынешних обстоятельствах скорее дискуссионный клуб, чем реальная альтернатива Западу». Соответственно, Москве и Нью-Дели следует делать акцент «на развитие двусторонних отношений, а не бросать силы на формирование неких международных структур, якобы противостоящих глобализму. Тесная экономическая и политическая интеграция России и Индии гораздо лучше поможет им выработать определённую общую платформу, привлекательную для ряда незападных стран и стать центром силы. В этом случае возможно реальное противостояние западному глобализму нового центра силы, сформировавшегося вокруг оси Москва – Нью-Дели, а не вокруг мифического, никогда в реальности не существовавшего, Глобального Юга».
Александр Григорьев