«Стала гонимой уголовницей». Что рассказывает о своем задержании в аэропорту Еревана учительница Наталья Таранушенко
«Когда отпустят маму?»
Сначала в Армению ко мне приехала дочка с внуком. Вместе мы хотели переехать в Европу. Рано утром 13 июля мы приехали в аэропорт. Были там, как мне кажется, в начале седьмого, но я плохо ориентируюсь во времени — многие события того дня были как в тумане. Помню, что, когда мы проходили паспортный контроль, близких пропустили, а меня — нет.
Дело в том, что у стран СНГ — Армении, Казахстана, Киргизии, Таджикистана — единая база с МВД России, а меня объявили в межгосударственный розыск. Мы же были уверены, что этот розыск относится только к Московской области, уже настроились ехать и почти выехали, но сами видите, как вышло. Никто нам не посоветовал все проверить заранее. Уже позже правозащитники сказали: «Почему вы к нам раньше не обратились?» Но мы даже не подумали об этом.
Армянские пограничники увидели, что я прохожу по этой базе уголовного розыска, и пригласили полицейских — они отвели меня в отдельную комнату. Полиция вела себя предельно корректно. Сотрудники сразу сказали, что такова процедура: они все понимают, но у них есть обязательство в рамках СНГ содействовать России и уведомлять, что задержали человека, который находится в российском розыске.
Сначала мы ждали переводчика, потом заполняли документы — на русском и армянском. Сотрудники заверили, что местная полиция никого не выдает, и если со стороны России поступит запрос на экстрадицию, то уже суд будет решать, выдавать ли меня. Мне давали воду, даже предлагали закурить: полицейский взял сигареты, я посмотрела на него, и он спросил: «Вы курите?» Я покачала головой.
Пришла испуганная дочка, стала плакать: «Когда отпустят мою маму?» Она же думала, что меня могут прямо сейчас закрыть и вывезти в Россию. Ей сразу сказали: «Не плачьте, пожалуйста, успокойтесь, сейчас мы закончим с документами и отпустим ее, все будет хорошо». Бедная, ей было еще тяжелее, чем мне. Я каждые несколько минут писала из комнаты полиции, что все в порядке, но она все равно не понимала, что происходит, и жутко боялась. Я «преступление» совершила, а близкие со мной по кругам ада ходят.
«Эмигрантская судьба тяжелая и переменчивая»
Пока я была в полиции, дочка связалась с правозащитниками. Когда я сказала, что они сейчас приедут, полицейские удивились: «Зачем? Мы вас не будем обижать!» Было видно, что там правозащитники имеют вес и к ним относится с большим уважением.
Все это длилось примерно четыре с половиной часа. Сотрудники следили за временем, чтобы не продержать меня дольше положенных шести часов. Несмотря на их хорошее отношение, было страшно. Это был очень тяжелый, изматывающий день. Жуткая ситуация — оказаться в роли преступника. Я всегда была законопослушным человеком, а теперь стала гонимой уголовницей.
В город мы вернулись в ужасном состоянии. Казалось, счастье было так близко и возможно. Из квартиры мы уже выехали, нам срочно пришлось искать, где остановиться. Сейчас потихоньку приходим в себя, все выравнивается после очередного крена. Эмигрантская судьба тяжелая и переменчивая.
Мы обратились к местному отделению Хельсинской правозащитной ассамблеи. Они заверили, что за последний год не было ни одного случая выдачи со стороны Армении — обещали помочь. Уже сегодня я была у правозащитников, мы занимались документами. Остается только ждать. Пока это еще возможно, мы будем пытаться уехать, а дальше — как бог даст. Если не получится, останемся в Армении, они не должны нас выгнать.
Мы чувствуем большую поддержку. Мне часто пишут ученики, предлагают помощь. Столько человеческого тепла и участия, так много комментариев [под журналистскими материалами]! Такого количества замечательных людей на единицу времени я не встречала за всю жизнь. Моя тропа очень тяжела, но бог сводит с людьми, которые вселяют веру, и это просто удивительно.
Мы объясняли, почему в Армении задерживают людей, объявленных в розыск в России (и как с этим быть), на карточках вот тут.
Записала Мария-Майя Говзман