О чём смысл возможного членства Турции и Азербайджана в БРИКС?
В Москве надеются на конструктивные контакты президентов России и Турции Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана на саммите в БРИКС в Казани, заявил официальный представитель Кремля Дмитрий Песков. Аналогичный позитивный настрой прослеживается и в турецких СМИ.
Крупнейшее международное мероприятие, о котором идёт речь, состоится в Казани с 22-24 октября. В этом году наша страна председательствует в межгосударственном объединении БРИКС, в последнее время уверенно выходящего на роль выразителя воли стран мирового большинства, и в частности – Глобального Юга.
Ранее стало известно о подаче в нее заявки сначала со стороны Азербайджана, а следом и от Турции. Совпадение или нет, но Баку подал свою заявку в БРИКС буквально на следующий день после встречи президентов Путина и Алиева. Более того, все чаще на просторах интернета появляются материалы, авторы которых предполагают едва ли не единый политический курс Москвы, Баку и Анкары в Закавказье. При этом подача заявки Азербайджаном и Турцией в год председательства России авторами некоторых построений рассматривается как единый трёхсторонний план.
И хотя выводы о едином политическом курсе сторон в регионе Южного Кавказа на данном этапе представляются явно преждевременными, нельзя не отметить главное: по некоторым вопросам, прежде всего предполагающим взаимный прагматический интерес, Баку, Анкара и Москва так или иначе стремятся согласовывать свои действия.
Общая международная его направленность очевидна: региональные державы стремятся если не вытеснить, то, по крайней мере, ограничить влияние в регионе коллективного Запада. Такой тренд прослеживается и в договоренностях по Каспию между президентами России, Азербайджана и Ирана и в инициативе турецкого лидера Эрдогана в декабре 2020, который предложил создать формат "3+3". В нем, по задумке Эрдогана, участвовали бы Россия, Иран и Турция, с одной стороны, и три закавказские республики – Армения, Азербайджан и Грузия – с другой.
Это вовсе не означает, что Запад не предпринимает ответных шагов и не ведёт в регионе своих достаточно замысловатых игр, о чем (из недавних событий) свидетельствуют хотя бы визиты в Баку главы европейско-евразийского центра разведывательного управления Пентагона (РУМО) Патрика Прайора, а также главы британской разведки MI-6 Ричарда Мура.
Так или иначе, на сегодняшний день и ситуативные партнёры, и противники России и ее внешнеполитического курса солидарны в констатации качественного изменения обстановки на постсоветском пространстве. В этом смысле события годичной давности в Нагорном Карабахе, когда азербайджанская армия поставила под контроль остававшуюся на тот момент армянскую часть края с последующим выводом российского миротворческого контингента, лишь придали дополнительный импульс переменам на Южном Кавказе. Риск в столкновении интересов таких крупных политических игроков как Россия, Иран, Азербайджан и Турция никуда не делись, а лишь обострились, очередным свидетельством тому – недавний достаточно оживлённый обмен мнениями по поводу гипотетического «Зангезурского коридора» между основной частью Азербайджана, Нахичеванской автономией и Турцией через южный регион Армении. Вполне возможно, совместная работа указанных и других государств в работе одной организации, а именно БРИКС, могло бы ощутимо сбалансировать те или иные противоречия, как наличествующие, так и потенциальные.
Оппоненты и критики БРИКС не без основания подчеркивают, что, в отличие от того же Евросоюза, данная организация не располагает ни аппаратом, ни секретариатом, ни даже единым адресом для корреспонденции. К тому же организация, как видится многим наблюдателям, в лучшем случае не вполне сбалансированная. Достаточно вспомнить, что экономика одного из ключевых членов БРИКС – Китая – составляет примерно 25% от совокупного экономического потенциала в рамках объединения. К сожалению, пока связи Китая с некоторыми участниками БРИКС гораздо крепче, нежели связи расположенных на разных континентах отдельных членов объединения между собой.
Вместе с тем не менее очевидно и то, что Китай стремится избежать участи фронтира военно-политического противостояния с коллективным Западом – отсюда и его относительное экономическое благополучие по сравнению с РФ. Было бы странно отрицать последствия санкционного давления на российскую экономику, как и то, что лишь последние 10 из 30 лет постсоветского развития Москва следует осознанным курсом отстаивания своих ценностей и представлений на международной арене. Впрочем, в этом из евразийских игроков она отнюдь не одинока. Будучи членом НАТО, лишь на протяжении последних 10-15 лет Турецкая Республика осознанно встала на путь отстаивания суверенитета, развивая сбалансированные отношения с основными центрами силы.
Данные Турецкой Ассоциации международных инвесторов (YASED) фиксируют значительное увеличение инвестиций из Китая за последнее время. Более того, за последние 33 года Турция стала второй после США страной по объему китайских вложений.
Поднебесную привлекает несколько факторов, среди которых –геострастегическое положение Турции, доступ к более чем 85-миллионному внутреннему рынку, а также интеграция с Евросоюзом через единое таможенное пространство. Кроме того, экономическая предсказуемость и перспективы выгодных инвестиций в производственный сектор также играют значительную роль в привлечении китайских инвестиций в Турцию, утверждают в YASED.
Имеются основания полагать, что чем больше в БРИКС будет евразийских игроков, тем более сбалансированным будет становиться данное межгосударственное объединение. Усложнение миропорядка, отказ от однополярной системы набрали значительную динамику, адаптироваться к которой на коротких дистанциях «на одном дыхании» в лучшем случае крайне затруднительно. В любом случае выработка общего ответа на экзистенциальные угрозы потребует усилий и времени.
Для Москвы имеет особое политическое значение, чтобы вступление Турции и Азербайджана в БРИКС из риторической плоскости перешло бы в реальность именно в текущем году, когда Россия председательствует в организации. Таким образом, российская дипломатия могла бы убедительно продемонстрировать, что международные позиции страны на постсоветском пространстве не только не ослабли, но инициатива по-прежнему прочно удерживается у неё в руках. Разумеется, что вхождение Турции как члена НАТО было бы своеобразной «вишенкой на торте» либо политическим реваншем, вместе с тем едва ли способным поколебать наработанные десятилетиями связи в рамках альянса.
По логике вещей в скором времени к БРИКС должен присоединиться и Пакистан – союзник Турции и Азербайджана, а также военный партнёр Китая, но при этом – радикальный оппонент соседней Индии. Во всяком случае, соответствующее намерение в Исламабаде уже неоднократно выражали, и дело теперь за политическими решениями глав государств.
По словам Сергея Лаврова, «ясно, что БРИКС с его быстро растущим авторитетом, репутацией во всех частях земного шара, становится одним из локомотивов, одним из главных созидателей многополярного мироустройства. Количество обращений к БРИКС с просьбой о налаживании отношений либо о приеме в объединение уже превысило 30. Это все известные и отнюдь не последнюю роль играющие в своих соответствующих регионах страны. Наверное, лидеры, думающие о будущем своих стран, формирующегося в рамках этого многополярного мироустройства, не хотят отставать от этого процесса. Немаловажное значение имеет то, что в рамках БРИКС разрабатываются специальные механизмы по повышению роли государств этого объединения и их партнеров в решении проблем глобального управления, включая реформу функционирования Бреттон-Вудских институтов, Международного валютного фонда и Всемирного банка, где обретение странами объединения и другими их единомышленниками необходимого числа голосов, соответствующего их реальному экономическому весу, искусственно тормозится Соединенными Штатами и их союзниками». Так или иначе, межгосударственное объединение БРИКС призвано наметить пути и подходы к решению назревших проблем Глобального Юга, и заявки Баку и Анкары могут в определённой мере поспособствовать этому непростому процессу.