Группа Uma2rman: «Это была наша мечта»
История их успеха напоминает череду счастливых случаев. Первое выступление простых парней из Нижнего Новгорода — и сразу с легендой — на концерте Земфиры (даже в дуэте с ней), который совпал с днем рождения Владимира Кристовского, потом перед самим Тарантино на ММКФ и возможность передать свой альбом актрисе Уме Турман. Когда случился саундтрек к «Ночному дозору», они уже были суперзвездами. Удивительный ход событий? Только на первый взгляд. Сергей Кристовский в Нижнем Новгороде был известным музыкантом, а вот Владимиру довелось поработать и сварщиком, и продавцом, и водителем, и дворником. Не один год братьям пришлось потратить на то, чтобы заявить о себе так, чтобы войти в хроники. Первая попытка пробиться в Москву со своими песнями не удалась, второй шанс через продюсера «Тату» тоже провалился — Иван Шаповалов послушал, но треков не оценил. Славная история группы Uma2rman началась с того момента, когда демо-кассета попала в руки к Алёне Михайловой, продюсеру, которая вместе с Лианой Меладзе тогда только создала лейбл Velvet Music. Это был 2003 год...
Я нашла ваше интервью 20-летней давности. Там был вопрос: «Благодаря чему вы добились успеха и такой популярности?» Вы ответили: «Благодаря Господу Богу и только ему. Надо изначально понимать, что он раздает таланты и желания, помогая их реализовать. Но мы не религиозная команда». Сейчас, спустя 20 лет, наверное, можно более объективно говорить.
Владимир: Это было объективно, поэтому ничего не изменилось. Мы совершенно не религиозная команда, но я согласен с собой из 2004 года: всё это происходит благодаря Богу.
На Бога надейся, сам не плошай. Неужели сами для успеха ничего не сделали?
В.: Нет, конечно, ты должен сделать всё, что от тебя зависит, а дальше уже как пойдет. Как пойдет — это как раз наверху распределяется, а всё, что мы можем делать сами, мы делаем. Пока ты не заведешь машину, она не поедет. Этот принцип работает в любой сфере, и в бизнесе, и в музыке.
Сергей: Мы горели тем, что делали, просто потому, что нам очень нравилось заниматься музыкой. Не спали ночами, переделывали аранжировки и очень хотели, чтобы у нас всё получилось. Мы пахали до того, как стать известными и популярными. Я тринадцать лет играл по барам, ресторанам, казино в Нижнем Новгороде до того, как нас пригласили приехать в Москву и всё закрутилось.
В.: И еще 20 лет после. И пашем до сих пор. По два концерта в день иногда.
С.: Да, только теперь уже в другом качестве.
В.: Мы сейчас сидели и искали один выходной в этом месяце, чтобы покататься на мотоциклах, потому что последний раз у нас это получилось только весной.
В итоге нашли выходной?
В.: У нас такое расписание, что их просто нет.
Вы же только из отпуска вернулись!
В.: Отпуск — это другое, неделя за полгода. И то, это детский отпуск.
С.: Каникулы у детей.
В.: Поэтому со временем туго. Это в контексте того, что мы работаем. Уже 20 лет много-много работаем. Это всё, что я помню. (Смеется.) У меня плохая память и фрагментарная. Я практически и не помню, что за всё это время было. Для меня очень быстро прошли эти 20 лет. Как говорят, жизнь нужно наполнять событиями, тогда она течет незаметно.
С.: Вроде только начали...
Сейчас есть такая модная история у людей, которые много работают, — выгорание. Бывало такое?
В.: Бывало. Тут только один путь: терпеть и ждать, когда будет полегче. Пытаться разгрузить те трудности, которые тебе мешают. Или что-то улучшить в ситуации, которая тебе не нравится. Допустим, мне не нравятся съемки, поэтому оставляем их по минимуму, только те, которые интересны.
Я не заметила этого на нашей съемке.
В.: Нет, я постоянно отказываюсь от участия в проектах. Есть фильм «Всегда говори “да”», в моем случае это «Всегда говори “нет”». Концерт сыграть — с удовольствием, а что касается шоу-бизнеса: куда-то выйти на мероприятие — это бывает редко, и эти акции вынужденные.
Почему?
В.: Мы живем очень закрытой семейной жизнью, выезжаем только на работу. Я не люблю больших скоплений людей. Фотографироваться и сниматься на видео — это самый страшный процесс для нас. Это часть профессии, мы это понимаем, но стараемся свести эту часть к минимуму. Есть определенные вещи, которых мы стараемся избежать. Я где-то даже завидую людям, которые могут в любой точке мира работать на удаленке. Зимуют на островах, а я смотрю и думаю: «А когда я так буду?» Я, например, никогда не был на острове Пханган. Мои друзья — актеры, режиссеры — 20 лет назад уже там зимовали, жили и 20 лет мне рассказывают, как там здорово. Как вы думаете, я добрался до острова? Нет, потому что у меня нет времени. Я просто завидую людям, поскольку не могу себе этого позволить.
Сергей, а ты чему завидуешь?
С.: Я ничему не завидую. Я во многом согласен про съемки — всё, что не касается музыки, не так увлекательно.
Это за 20 лет поднадоело или никогда не нравилось?
В.: Я так и не научился любить съемки. Вот выступления — здесь мы кайфуем всей группой.
С.: Как только попробовали, сразу не понравилось. (Смеются.) Очень непростое это занятие, не каждому по вкусу. Видимо, мы все-таки музыканты, а не блогеры. Концерты гораздо приятнее!
Но вы же понимаете, что людям интересна не только ваша музыка, но и то, чем вы живете. У вас у каждого по шесть детей. Всем наверняка хочется знать, как вы их воспитываете, есть ли у вас на них время...
В.: Когда мы находимся дома, то, конечно, мы с ними занимаемся, живем и их воспитываем.
Интересно, как?
В: У нас методы одни: угрозы и шантаж — других не существует. (Смеется.) Взять мою младшую дочь, которой 4, — на нее ничего не действует, кроме этих методов. Сын поспокойнее, с ним можно договориться, а вот с девочками нет. С.: С мальчиками вообще проще. У меня их пять.
А папины дочки разве не радость для отца?
В.: Все дети — радость, просто они все разные, у меня четыре старшие дочери — они уже взрослые, там женихи, парни.
Знакомят вас?
В: Да, у кого есть, знакомят.
Есть какие-то вещи, которые обязательно нужны каждому ребенку в вашей семье: спорт, музыка?
С.: Спорт нужен обязательно.
В.: Да всё нужно. Всё, что они могут впитать.
А вы где занимаетесь спортом сами?
В.: У себя в гараже. (Смеется.) Я повесил грушу, боксирую, чтобы держать себя в тонусе.
С.: Я в хоккей играю. И дети мои играют, и на мотоциклах гоняют, и плавают. Младших сам отвожу на тренировки по утрам.
На их игры часто удается сходить?
С: Не часто, но бываю.
Они не обижаются, что у вас интенсивная рабочая жизнь, или у вас есть какие-то святые даты?
В.: Святых дат нет. Дети не обижаются, потому что они родились в этих условиях, у них не было выбора. Многих из них мы даже не могли забрать из роддома (Улыбается.), потому что были на гастролях. Кому-то повезло больше. Младшая дочь Тея родилась четыре года назад, когда все сидели по домам на карантине. Благодаря обстоятельствам я смог какое-то время побыть обыкновенным счастливым папой, который каждый день видится со своими детьми.
С.: Дети знают, что папа на работе. Если день рождения выпадает на свободный день в графике, это уже праздник. Я частенько беру их с собой на концерты. В Новый год мы всегда работаем, потому взять детей на работу — единственная возможность под бой курантов оказаться вместе.
У вас уже возникают разговоры про личные границы? Сейчас это в тренде.
В.: Двое младших пока слов таких не знают, но личные границы отстаивают. Они все отстаивают что-то свое. Дерутся постоянно за любую вещь, ненужную даже.
С.: Когда детей шестеро, разговоры про личные границы не заходят. Я рад, что они дружат. Иногда только ссорятся, когда делят место за компьютером.
Когда у тебя шестеро детей, к этому, наверное, легче относишься?
В.: Моя главная задача — чтобы они друг друга не убили и не покалечили. Дальше меня уже не интересует, как это происходит.
Это ты сейчас говоришь с позиции отца девочек, а что скажет сторона мальчиков?
С.: Бывает, конечно, но очень редко. Они не дерутся, а скорее жалуются иногда друг на дружку. Разруливаем.
А вы дрались в детстве?
С.: Нет, у нас разница пять лет.
Кого это останавливало?
В.: В играх только если...
С.: Вовка обижался частенько, что я его обыгрываю, и периодически обещал меня зарезать... вилкой. (Смеется.)
В: Я до сих пор вилку точу. (Смеются.)
У вас удивительное взаимопонимание — Сергей всегда согласен «с предыдущим оратором»: это удобная позиция или он правда согласен? Давно вилка войны была зарыта?
В: Слава богу, нам повезло друг с другом. Мы очень разные по темпераменту, но и не очень конфликтные. Мы сразу на берегу договорились о каких-то вещах, которые в будущем могли бы принести нам большие проблемы в виде распада коллектива. Например, не смешивать творчество внутри одной группы. У нас разные мировоззрения, музыка из-за этого тоже разная. Если бы мы смешали это в одной группе, то началось бы: «Почему тут больше твоих песен, а не моих?» Мы сразу договорились, что группе Uma2rman буду писать я, потому что она родилась из моего творчества, а Серёга будет писать своей. Всё. Поэтому сейчас нет каких-то вопросов, которые могут привести нас к ссорам. За 20 лет всё уже настолько отлажено до мелочей, что организм группы Uma2rman работает как часы.
Группа — это же не только вы, а еще пять человек?
В.: Не пять, нас там много. И это идеальный состав группы Uma2rman, который сложился благодаря селекции длиной в 20 лет. Коллектив мечты, где каждый любит каждого. Нет такого человека, который бы с кем-то внутри группы имел неприятные моменты. Все относятся друг к другу как в дружной семье. У нас всегда невероятно крутая атмосфера. Бывает тяжело выступать без выходных, но, когда мы все встречаемся, это тот самый момент, ради которого стоило идти на работу. Не ради того, что будет на сцене, не ради того, что будет в гримерной. Мы едем выступать, чтобы увидеться друг с другом. Мы все там отдыхаем от своих семейных и повседневных дел. Это большое счастье. Для меня это вдвойне счастье, что мне удалось это сделать, это была моя мечта — такая группа с такой атмосферой. На работу как на праздник — это про нас.
Сейчас очень модно перепевать классику. Я слышала, что есть версия и вашей классики.
В.: Мы как раз решили выпустить трибьют-альбом. Пригласим классных артистов, которые по-своему сделают наши песни. Скоро выйдет первый трек — новая версия «Проститься» с чудесной артисткой по имени Wiwo. Недавно спели с ней на «Квартирнике у Маргулиса» в честь 20-летия Uma2rman, и песня хорошо зашла в соцсетях. Часть песни исполняется на итальянском, часть — на русском, очень красиво получается.
Вы отдали хит не глядя или с вами обсуждали, какую песню можно использовать?
В.: Это был ее выбор. Песня, которая Wiwo очень нравится, она захотела ее спеть. Мы согласились. А из нашего опыта, мы не так давно сами записали «классику» — песню нашего друга Леонида Агутина «Музыки осталось мало», которую поет Анжелика Варум. Мы переделали и спели ее с одной из моих дочерей — Умой, даже клип сняли. Собственно, впервые в моей практике такое. Дату релиза, правда, еще не определили.
У Умы уже появился интерес к музыке и сцене?
В.: Появился. Я считаю, любой интерес — это хорошо. Когда дети что-то хотят — здорово. Хотят петь — пускай поют, я абсолютно не против. Буду помогать и участвовать, насколько смогу.
Всё равно же будут вспоминать папу — к таким вещам надо готовить детей или нет?
В.: К таким вещам не подготовить, это всё они будут узнавать по мере проживания жизни. Ни к чему практически невозможно подготовиться. Пока ты сам не проживешь это, ты не поймешь до конца. Надо делать всё, что ты хочешь, что ты можешь, ничего не бояться — жизнь тебя научит всему, что нужно.
Вова, песни по-прежнему сочиняются легко, как раньше, или уже по-другому?
В.: Нужно заставить себя что-то написать. Это вопрос дисциплины больше и свободного времени. Просто настроить себя, свой мозг на сочинение песни, создать условия, чтобы это случилось. Остаться одному с гитарой на три дня... С.: Три дня, ха-ха. (Смеется.)
С шестью детьми такое возможно?
В.: В том-то и дело. Даже не в детях, а что с таким графиком невозможно.
Как же вы пишете?
В.: Крайне редко сейчас удается что-то написать.
А есть вообще необходимость писать новый материал, если зрители любят старые песни и всегда их на концертах требуют?
В.: Нужно писать... Писать нужно даже для того, чтобы твой мозг не увядал, чтобы не забыть, как это делается. Нужно мозгу давать профильные задачи.
Как ты думаешь, с помощью искусственного интеллекта можно написать песню?
В: Я не думаю, я уже слышал такие песни. Они существуют.
Может, использовать этот инструмент тогда?
В.: Искусственный интеллект нужно использовать, когда есть интеллект. (Смеется.) Я бы попробовал с удовольствием, если бы мне это какие-то специалисты сделали. Интересно, что получилось бы.
Мне кажется, что в таких песнях, как и во всем от ИИ, нет души.
В.: А кто его знает. И тут еще абсолютно непредсказуема реакция людей, понравится ли им. Таких примеров масса. Когда мы с Серёгой начинали играть «Прасковью» в Нижнем Новгороде, у нас она не считалась популярной. Это была средняя песня, которая не очень заходила публике. А хитом была «Ты ушла», она всем нравилась, поэтому мы считали, что вот это и есть хит. Я вообще про все свои песни думаю, что вот это точно будет хит (Смеется.), но очень редко песня становится настолько известной.
Если говорить о дуэтах, хотелось бы с кем-нибудь записать?
В.: Вполне возможно.
С кем? Кто в твоем плейлисте из современных артистов?
В.: К сожалению, в моем плейлисте нет современной музыки, поэтому я не очень разбираюсь в них.
А что тогда в твоем плейлисте?
В.: Я люблю историю, поэтому у меня там аудиокниги по истории. В данный момент — Лев Гумилёв «Древняя Русь и Великая степь». В последнее время мне нравится Гумилёв: этногенез и теория пассионарности. Мне интересно, как развивались и угасали цивилизации. Я отдельно изучал историю Европы, историю Китая. Я знаю, что сейчас, и мне интересно, почему это сейчас так. Откуда это всё выросло. Вот это меня захватывает. Я увлекся Китаем и его историей уже лет десять назад. Мы даже ездили в экспедицию с женой, я хотел найти следы древней цивилизации — объездили весь Китай, посмотрели, что смогли. Китай — очень интересная страна. Я думаю, сейчас он вообще другой, не тот, что был десять лет назад.
Зато в России сейчас очень популярна эпоха 90-х и музыка 90-х. А когда будет модной эпоха нулевых?
В.: 90-е — это революция. Глобальные события произошли в нашей стране, они были очень бурными, их все запомнили. Случился переворот сознания по всем фронтам, музыкальном в том числе. Стало можно петь о чем угодно. Рокеры появились.
А почему мы помним только поп-группы, а «новую гитарную волну» конца 90-х — нет?
В.: Я думаю, всему свое время. Возможно, когда-нибудь и новая гитарная волна станет популярна вновь. Запросто.
Сейчас модно снимать фильмы про истории популярных групп: «Иванушки» засветились, «Комбинация», «Руки Вверх!». Если про Uma2rman предложат снять сериал, согласились бы?
В.: Надо понять степень моей вовлеченности в эту историю. Если бы это сняли без меня, то вообще без проблем — пусть делают, я с удовольствием поддержу.
И музыку просто так отдадите?
В.: Конечно. Буду только счастлив. Я очень рад, когда в фильмах и сериалах используют нашу музыку, что она может быть услышана людьми, — это же всегда классно для автора. Особенно когда молодежь начинает нас слушать. Когда несколько наших песен завирусились в TikTok, оказалось, что они вышли в тренды. Это невероятно круто. Когда слышат одну песню, начинают искать остальные, узнают их. Играем мы, например, на площади на Дне города Самары, там стоят дети лет пятнадцати и знают наши песни наизусть. Причем это песни, которые были написаны, когда их самих не было даже в проекте.
Uma2rman с оркестром услышим?
В.: Да, как раз сейчас на наших юбилейных концертах мы подготовили специальную программу. Сыграем с оркестром — впервые! На 20 лет группы захотелось сделать такой красивый масштабный проект — знаковые песни группы сыграть в симфонической аранжировке. У нас уже были первые репетиции с музыкантами, это большой состав, 45 человек на сцене и нас семеро. Звучание невероятное!
А сбавить обороты за 20 лет не хочется?
В.: Не хочется пока. Пока еще молодые, не хочется сбавлять обороты, хочется еще поработать лет десять в таком темпе ударном, а потом уже можно...
И на Пханган можно.
В.: Да, позволим себе перезимовать хоть разок.
*Юбилейные концерты группы Uma2rman состоятся 8 ноября в «Лахта Холл» в Санкт-Петербурге и 14 ноября Государственном Кремлевском дворце в Москве.