Литература – всем искусствам искусство, кто бы спорил. Но рыночные законы, по которым существует контент, никто не отменял – тут со времен Пушкина и его бесед с книгопродавцами никаких особых перемен. Разве что добавилось очевидное перепроизводство – вряд ли многие в силах прочитать даже не всё стоящее, что издается, а хотя бы все списки к ярмарке non/fiction. Вот и заваливается всё больше хороших книжек за прилавок, никто их потом найти не может.
Мы достали и отряхнули для вас три таких томика с прозой. И хотя само понятие «недооцененный» в высшей степени относительно, этот квартет уж точно недобрал читательского внимания – цифры на «Лайвлибе» или «Яндекс книгах» красноречивы, беспристрастны и совсем не против, чтобы вы их немного увеличили.
«Фугу», Михаил Гаёхо
Писатель-математик Гаёхо в литературе не новичок – шутка ли, 1947-го года рождения. Обитает он, правда, в глубоком андеграунде, так что если никогда эту фамилию не слышали – не переживайте, все с вами в порядке. По счастью, сборник «Фугу» – отличный и совсем не травматичный способ познакомиться. Хотя книга, конечно, с чудинкой – готовьте вестибулярный аппарат не то чтобы к перегрузкам, но к некоторым тренировочным кульбитам.
Нестор бесконечно катается на эскалаторе, причем строго вниз, а там внизу то ли яма, то ли газовая атака, но явно что-то нехорошее. Вместе с ним в различных итерациях катаются старухи, человек в шляпе, инопланетянин, кролик (следовать за которым не обязательно) и много еще кто – все как на подбор прекрасные напарники для мудрых чахоточных бесед. Нестор, разумеется, спит (но это не точно) – а на соседних страницах уже вовсю поделили людей на карантинные классы с аборигенским уклоном. В наличии также вувузелы, бумеранги (они же полицейские дубинки), классовая сегрегация в трамваях, разноцветные таблетки и прочие антиутопические радости. За которыми следуют короткие, чуть не хайкуподобные главки о японском грибе фугу (ядовитом, но не всегда), самураях, людях с фамилией на «Ф», шариковой ручке, Зле с большой буквы и прочих сущностных вещах. Примерно так выглядят три повести, из которых собрана эта книга – хотя пересказывать их облик мало того, что затруднительно, но и довольно бессмысленно.
«Абсурдизм», – сразу пугает нас по этому поводу аннотация. «Магический реализм», – тихо шепчет сам Гаёхо. «Неважно», – собираюсь сказать вам я.
Потому что в целом, и то, и другое верно, но есть ощущение, что подступаться к этим текстам лучше, отложив весь свой теоретический арсенал куда подальше. Ну опознаете вы фрагментарность и нарочитое отсутствие логики как приметы абсурдизма, ну поймаете себя на мысли, что все это словно бы выросло из «Случаев» Хармса – и что это вам даст? Куда лучше просто прислушаться. Какой-то унифицированный смысл у Гаёхо вряд ли предусмотрен, но повторяющиеся ситуации, помноженные на емкий, плотный язык и общее состояние запущенной лихорадки у профессора физмата заставляют высекать собственные смыслы – и так оно даже интереснее.
«Красные блокноты Кристины», Александра Шалашова
Расставание на скамеечке в прихожей и белые-белые вареники, которые зря варили; жареный сахар в сковороде и подшивающая брюки прабабушка в дареной одежде; плачущее мужское лицо, приложившееся к маленькой детской бутылочке в ожидании теплохода; тесты на беременность и кусачие собаки, опасные бритвы и мертвые актрисы; больное, мягкое, колючее, теплое – из таких вот материй состоит сборник рассказов Александры Шалашовой.
Вообще в этом году за малую прозу можно только порадоваться: были у нас и «Нет никакой Москвы» Аллы Горбуновой, и разнообразные финалисты премии «Лицей», включая «Чужую сторону» Ольги Харитоновой. Шалашовой, тоже лицеистке и даже двукратному лауреату, повезло меньше остальных: «Красные блокноты Кристины» будто почти не заметили. А зря, ведь здешние рассказы – вот такое мнение – дадут фору ее же романам.
Это абсолютные крохотки – порой в несколько абзацев, но всегда с внутренним сюжетом и, что называется, развязкой, от которой то зябко, то колко.
Притом в смысле структуры это тексты очаровательно легкомысленные, гуляющие сами по себе, и главное в них, конечно, не сюжет, а теплое прерывистое дыхание и всевозможные дефекты и аффекты существования, которые Шалашова зорко высматривает среди немытой посуды. И весь сборник, если приглядеться – словно одно протяжное стихотворение о том, на какие удивительно красивые осколки умеет разбиваться человеческая жизнь. Да, порой в этом больше оголенных нервов, чем прозы, но таковы уж издержки прогулок по битому стеклу.
«Багаж», Моника Хелфер
На краю леса в маленькой австрийской деревушке живут Йозеф, Мария и их дети. Но Первой Мировой до этого дела нет – в 1914 году Йозеф отправляется на фронт и опрометчиво просит бургомистра приглядеть за его женой, и тот, конечно, приглядит. А когда изувеченный войной Йозеф – не физически, но разве можно по-настоящему уцелеть на войне – вернется наконец к своей семье, ничего уже не сможет быть как прежде. И дело не в том, что Мария за время его отсутствия укусила кого-то за руку, и не в неприятном священнике, и даже не в слухах о том, чья кто дочь – хотя, конечно, и в этом тоже, но кто теперь разберет. Вот и потомки Марии и Йозефа, вспоминающие об этом уже в XXI веке, сами до конца не знают, что к чему.
Кто только не сооружал саги о зареванном XX веке длиной в несколько поколений, не склеивал семейную историю из окровавленных лоскутков прошлого – но мало кто упаковывал все это в 200 страничек крупным шрифтом так же ловко, как австрийская писательница Моника Хелфер. Вышедший в 2020 году «Багаж» стал настоящим событием у нее на родине и еще в нескольких европейских странах, а у нас безнадежно потерялся где-то на рубеже 2023 и 2024 годов.
И зря – Хелфер умело монтирует выдумку с реальными фактами из семейного архива, крайне ловко – и притом бережно – перебирает судьбы, времена и смыслы.
Но важнее всего здесь интонация: роман написан поджарым короткошерстным языком, так безнадежно тепло, что просто невозможно не почувствовать авторскую любовь – которую она находит даже в самых темных углах.
