После падения многолетнего режима Асада давно замороженный проект трубопровода между Турцией и Катаром через Саудовскую Аравию, Иорданию и Сирию, может быть возобновлён, если в Сирии будет территориальная целостность и стабильность, и «мы надеемся, что так и произойдёт», заявил на днях министр энергетики и природных ресурсов Турции Альпарслан Байрактар. Вполне логично, что тесно связанное с Анкарой правительство «новой» Сирии в должной мере прислушается к мнению старших товарищей.
Напомним, что этот проект протяженностью в несколько тысяч километров и мощностью до 40-45 млрд. кубометров ежегодно, был разработан Турцией и Катаром при участии ряда компаний Италии, Нидерландов и Германии в начале 2000-х годов. Предполагалось, что около четверти маршрута этой гипотетической артерии приходилось бы на действующий газопровод с северо-востока Сирии на юго-восток Турции и далее через турецкие распределительные терминалы в страны южной и восточной Европы с планируемым увеличением мощности «трубы» (1).
Неофициально сообщалось, что ситуация упиралась в нежелание «режима Асада» содействовать катарско-турецкому проекту (2). Затем появился альтернативный проект из Катара через Саудовскую Аравию и далее Ирак в Турцию и далее на Балканы. Однако протяжённость этой магистрали и её инвестстоимость на поверку оказались на четверть и почти на треть больше «транссирийской». Власти же в Багдаде предпочли поддерживать, прежде всего, трансграничный газопровод по маршруту Иран – Ирак – Сирия, что позволило бы экспортировать и иракский газ – в данном случае сжиженный, ибо на сирийском побережье данный проект предусматривал создание СПГ-завода и экспортного терминала (впрочем, по понятным причинам этот проект едва ли реализуем в обозримой перспективе).
«С уходом Б. Асада у Анкары появился шанс на реванш по катарскому проекту, – указывают в Фонде политических, экономических и социальных исследований Турции (SETA). – Турецкая сторона ближайшее время может возобновить проект транспортировки катарского газа. Причем при содействии недавно сформированного "правительства спасения" Сирии». Отмечается также, что Турция с реализацией этого проекта «станет крупнейшим газовым хабом для Европы, а катарский газ в ещё больших объёмах (наряду с растущими поставками катарского СПГ в ЕС. – Прим. авт.) поступит на европейский рынок, закрыв эпоху зависимости Брюсселя от Москвы в энергетическом секторе».
Характерный штрих: к этому проекту, по имеющейся информации, предварительно привлекают «транзитную» Саудовскую Аравию с её запасами предполагаемого к сжижению природного газа на побережье Персидского залива вблизи линий разграничения с Катаром, Бахрейном и Кувейтом. При этом варианте не исключается совместное участие Эр-Рияда, наряду с Дохой, в финансировании такого проекта, общая инвестстоимость которого еще в 2008-2009 гг. оценивалась более чем в 20 млрд. долл. Надо полагать, общий бизнес-интерес способствовал бы смягчению противоречий между правящими семьями Саудовской Аравии и Катара, неоднократно приводивших к взаимным пикировкам, вплоть до разрыва дипломатических отношений («второй катарский кризис» 2017 г.)
Более десяти лет, пока в Сирии продолжались военные действия, сменившиеся шатким равновесием, а Катар сделал ставку на (более дорогостоящее, нежели трубопроводные поставки) сжижение газа на экспорт, о давнем проекте особо не вспоминали, однако теперь ситуация явно меняется. Так, эксперт Финансового университета при правительстве РФ Руслан Сафаров полагает, что «нельзя полностью списывать со счёта проект газопровода через Сирию. Даже дело не в том, что Катар снова захочет хочет диверсифицировать свой экспорт, который сейчас успешно выстроен в плане поставок СПГ. Ясно что для него Азия – это приоритетный рынок… имеется сверхкрупное месторождение Северный / Южный Парс, находящееся в территориальных водах Катара и Ирана (наиболее крупные запасы – в катарском секторе этого месторождения. – Прим. ред.). Если протянуть оттуда газопровод в Турцию для ее газового хаба, – это очень выгодно для Анкары». Соответственно, «заработок от транзита катарского газа, как и высокий объем углеводородов на турецком хабе, были бы очень кстати для Турции», качественно укрепившей связи с династией ат-Тани. В 2017 году, на пике дипломатического противостояния Дохи с Саудовской Аравией, ОАЭ, Бахрейном и Египтом, было объявлено о создании совместного командования, контролирующего турецкую военную базу на территории эмирата, насчитывающую более 3 тысяч военнослужащих. В Катаре на постоянной основе базируются истребители F-16 ВВС Турции, министерство обороны которой в конце минувшего августа объявило о создании в составе вышеупомянутого совместного командования авиационной эскадрильи.
Можно не сомневаться, что столь высокая степень военной интеграции добавит убедительности аргументам правительства Эрдогана, стремящегося превратить Турцию в макрорегиональный газовый хаб, который без Катара с его гигантскими запасами выглядел бы явно неполноценным. В 2020-2024 гг. Анкара постаралась нормализовать дипломатические связи и с соседями Катара – ОАЭ и Саудовской Аравией, без согласия которой проект невозможен в принципе. Косвенно, если не впрямую содействует его продвижению и подписание в конце марта в Анкаре совместного заявления о начале переговоров по заключению соглашения о свободной торговле (FTA) между Турцией и Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива. Генсек ССАГПЗ Мухаммед аль-Будайви отметил, что переговоры по соглашению о свободной торговле «свидетельствуют о прочном стратегическом партнёрстве аравийских монархий с Турцией. Свободная торговля открывает новые возможности в наших взаимоотношениях». В свою очередь, глава турецкого торгового ведомства Омар Болат обратил внимание на приток инвестиций благодаря запланированному документу: «Соглашение либерализует торговлю товарами и услугами, поднимет инвестиции из региона Персидского залива в нашу страну на гораздо более высокий уровень». Не исключено, что так или иначе речь может идти также и об инвестициях газопровод из Катара в Европу.
Решение об переговорах по FTA было согласовано в ходе турне Р. Эрдогана в 2023 году в Саудовскую Аравию, Катар, ОАЭ и Оман. Подписание соглашения планируется не позже 1-го квартала 2025 года.
Как отмечает специализированное бакинское интернет-издание Vzglyad, «Турция уже вывела на европейский рынок трех поставщиков газа: Азербайджан, Египет (СПГ) и Иран. В перспективе аналогичная услуга - по отношению к Казахстану, Туркменистану, Ираку и Катару», тем более что «страны Персидского залива и Средней Азии заинтересованы в приходе на европейский рынок и готовы включаться в финансирование строительства газо- и нефтепроводов, как и СПГ-терминалов». Можно предположить, что реанимация «катарского газопровода», призванная укрепить зависимость Европы от «турецкого» транзита, упрочит позицию Анкары в диалоге с Москвой по вопросам функционирования российско-турецкого «газового хаба», разговоры о котором идут уже не первый год (однако проблем по-прежнему – хоть отбавляй). После прекращения транзита через территорию бывшей УССР единственным маршрутом экспорта российского газа в Европу останется одна из двух «ниток» проложенного через Чёрное море «Турецкого потока». Вновь ставшая актуальной после событий в Сирии программа строительства газопровода из Катара в Восточную Европу прямо конкурирует с газовыми проектами России и Ирана, что чревато определёнными геополитическими потрясениями, полагает национальный эксперт по энергетике Программы развития ООН в Армении Ара Марджанян. Надо надеяться, неизбежно возникающие несоответствия интересов и противоречия будут решаться хотя бы относительно цивилизованным путём с использованием имеющихся механизмов трёхстороннего взаимодействия, таких как «Астанинский формат».
Примечания
(1) Совокупная доля России в импорте трубопроводного и сжиженного природного газа в ЕС сейчас составляет менее 15%, в то время как доля катарского газа в импорте составляет всего 5%, несмотря на огромные запасы страны (по данным Oil & Gas Journal, по состоянию на 1 января 2011 г. они оценивались примерно в 25,4 трлн куб. м – 14% от известных мировых запасов, третье место в мире). Значение трубопроводной перекачки газа возрастает по мере роста интереса к огромным неиспользованным запасам природного газа Катара в Персидском заливе.
(2) Более того, в 2009 году Сирия объявила о собственной «Стратегии четырёх морей», направленной на превращение страны в транзитный центр газовых потоков между Персидским заливом, Чёрным морем, Кавказом и Средиземноморьем и предполагавшей использование 6300-километровых газо- и нефтепроводов, проходящих через Сирию, а также строительство Арабского газопровода (AGP). Магистраль, строительство которой начали в 2003 г. должна было соединить Египет с Турцией и далее с Европой, однако разразившееся в 2011 году вооружённое противостояние помешало его завершению.