«Установилась традиция, — говорил Коровьев, — хозяйка бала должна непременно носить имя Маргариты, во-первых, а во-вторых, она должна быть местной уроженкой». Помните? Да, это фрагмент из романа «Мастер и Маргарита»! Что же до бала, то он — карикатура на приемы, с 1933 года проходившие в московской резиденции американского посла… Историк и автор книг об Арбате Александр Васькин рассказал «Мосленте» о том, что происходило в 1930-х в доме 10 в Спасопесковском переулке. Ниже — его монолог. Про первых жильцов: миллионера, министра и падишаха У дома 10 в Спасопесковском переулке удивительная судьба. Построен он был в 1913-1915 годах по заказу одного из богатейших людей дореволюционной России, предпринимателя и промышленника Николая Второва. Проект подготовили два московских архитектора — Владимир Адамович и Владимир Маят. В революцию здание было национализировано, его обстановка — произведения искусства и мебель — разошлась по музеям. С 1918 по 1933 год в особняке Второва были учреждения и квартиры, одно время здесь жил министр иностранных дел Георгий Чичерин, а позже — его заместитель. Особняк находился в ведении Наркомата иностранных дел. В 1928 году во время официального визита в Москву первого лидера иностранного государства, падишаха Афганистана Амануллы-хана, наркомат предоставил ему здание в качестве резиденции. А чтобы оформить интерьеры для представительских целей, туда свезли антикварную мебель и произведения искусства из советских музеев. Что-то из этого шах увез с собой в качестве подарка от молодого советского правительства. Про американского посла Буллита Когда были установлены дипломатические отношения между СССР и США, особняк Второва сдали американскому посольству. Он превратился в островок американской жизни, резиденцию первого и всех последующих послов США в нашей стране. И вот в 1933 году здесь поселился сорокадвухлетний Уильям Буллит, еще в 1919 году участвовавший в переговорах с Лениным. Он любил развлечения на грани фола, а на работу в посольство набирал в основном холостяков, которые охотно следовали его примеру, глядя на то, как посол крутит романы с балеринами Большого театра — Ольгой Лепешинской и Ириной Чарноцкой. Дипломаты других миссий называли тогда Спасо-хаус «Цирком Буллита» за царившую там атмосферу. Из сохранившейся дипломатической переписки известно, что винный погреб посольства «был предоставлен балеринам Большого театра». Сотрудник посольства Чарльз Болен вспоминал, что «по посольству обычно бегали две-три балерины. Они приходили на ланч или на ужин и потом сидели до зари, болтая и выпивая» и что «никогда и нигде он не получал больше удовольствия». «Это посольство не похоже ни на одно посольство в мире. Здесь все ходят на головах, и здесь происходят удивительные вещи, которые только здесь и могут произойти», — делился впечатлениями Болен. Про Прокофьева и прием на 3001 гостя Конечно, в Москве 1930-х существовали развлечения, доступные иностранцам. Они ходили в МХАТ и Большой театр, на ипподром и в рестораны. Но этого Буллиту показалось мало, и он решил организовать в резиденции в Спасопесковском переулке собственный центр развлечений, который будет собирать всю советскую элиту. К Спасо-хаусу пристроили большой зал для проведения приемов, в котором впоследствии было организовано множество роскошных выставок, концертов и развлекательных программ. В 1933 году в СССР вернулся Сергей Прокофьев, и одной из премьер нового зала стало исполнение оперы «Любовь к трем апельсинам», причем за дирижерским пультом стоял сам автор. С тех пор на приемах здесь побывала практически вся отечественная богема, рекорд посещаемости был поставлен в 1976 году, когда на приеме в честь 200-летия подписания Декларации независимости Спасо-хаус принял 3001 гостя. Про первые приемы и дедушку Дурова Первые большие приемы и подготовленные для них развлекательные программы были самыми экстравагантными. Началось с фальстарта: к рождеству 1934 года подготовили шоу в стиле «Великий Гэтсби». Частью программы было выступление команды из цирка на Цветном бульваре: морских львов Миши, Шуры и Любы под руководством дрессировщика Владимира Дурова. Вначале шоу в темный зал с гостями морская львица Люба внесла на носу елку с зажженными свечами. Следом за ней поднос с бокалами и шампанским вынесли морские львы Миша и Шура. Пока эта троица исполняла на губной гармошке гимн США, Дуров, и так уже «принявший на грудь», выпил шампанского, сел и уснул. Морские львы разбежались. Активнее всех вела себя Люба, которая пробилась на кухню и устроила там страшный беспорядок. Спустя некоторое время ассистенту Дурова все же удалось заманить Любу и Шуру с Мишей в цирковую машину рыбой. Дурова погрузили туда же и вместе с морскими львами отправили обратно в цирк. Вечеринка запомнилась всем, но выступать их американцы с тех пор больше не приглашали. Про «Весенний фестиваль» Следующий большой прием — «Весенний фестиваль» — был организован с еще большим размахом. Сталина звали, но он не пришел, зато на мероприятии побывал Булгаков. Считается, что после этого он переписал 23-ю главу «Мастера и Маргариты» — «Великий бал у Сатаны». Мероприятие состоялось 23 апреля 1935 года. Для украшения интерьеров в Хельсинки была закуплена тысяча роз, также помещения украшали до срока распустившиеся тепличные березки в кадках. В одном конце гостиной устроили пасторальную сценку в советском стиле. Пляшущих под аккордеон колхозников изображали музыканты чешского джаз-банда из «Метрополя» и цыганский оркестр. Чтобы имитировать живой луг, по совету биологов из МГУ на мокром войлоке прорастили семена цикория. Специально привезенные невонючие горные козочки находились в загончике у буфета. В этой же зоне расхаживали арендованные в московском зоопарке петухи и золотые фазаны. По резиденции летали длиннохвостые попугаи и сотня маленьких, без умолку чирикающих ткачиков, которых специально выпустили из клеток для создания «райской атмосферы». При этом многих гостей больше впечатлили не животные, птицы и растительность, а то, что на каждом этаже играл отдельный оркестр. Про стандарты Калигулы и Нерона Буллит со всей командой посольства встречал гостей при полном параде. Среди гостей были все первые лица государства, не считая Сталина: Ворошилов, Каганович, Бухарин, Егоров, Тухачевский, Буденный, Литвинов. Всего на прием пришли около 500 гостей. Широко была представлена и творческая интеллигенция: Мейерхольд, Таиров, Немирович-Данченко, Булгаков с женой, Лепешинская с другими балеринами, артисты МХАТа, Большого и Малого театров, Кольцов, Бабель, Прокофьев и другие. Спектакль начался, когда все гости собрались и свет погасили. На потолке зала приемов все увидели проекцию Луны среди звезд. Было три часа ночи, и первую зарю в это время вдруг пропели петухи, один из которых вырвался из вольера и уселся на блюдо фуа-гра, доставленное из Страсбурга. Алкоголь делал свое дело. Когда сильно за полночь цирковой медвежонок забрался на плечи к революционеру Радеку, тот дал ему вместо бутылки молока шампанское. Через полчаса пьяный медвежонок пересел на плечо герою Гражданской войны, маршалу Александру Егорову и срыгнул ему на ордена. Александру Ильичу пришлось переодеваться. И это было только начало вечеринки, продолжавшейся всю ночь напролет. В десять часов утра в зоне кавказского ресторана на втором этаже маршал Тухачевский решил танцевать лезгинку с балериной Лепешинской. К 11 утра гостей выпроводили, а сотрудники посольства принялись ловить птиц, которых надо было рассадить по клеткам и вернуть в зоопарк. Москва такого еще не видела. В целом мероприятие, похоже, равнялось на стандарты древнего Рима, заданные Калигулой и Нероном. Про Булгакова Для Булгакова приглашение на прием в посольство США стало событием — 29 марта 1935 года ему доставили красивый конверт из американского посольства с золотообрезным приглашением прибыть на прием во фраке или черном пиджаке. Супруги Булгаковы отнеслись к этому приглашению серьезно, в воспоминаниях Елены Сергеевны Булгаковой читаем: «Пошли в Торгсин, купив дорогую английскую хорошую материю по восемь руб. золотом метр. Приказчик уверял — фрачный материал. Но крахмальных сорочек — даже уж нефрачных — не было. Купили черные туфли, черные шелковые носки». Нарядились гости кто во что. Известно, что Бухарин был в сюртуке, а его жена пришла в старомодном платье. Революционер Радек на балу был в туристском костюме, а Бубнов — во френче защитного цвета. О посещении Спасо-хауса Елена Сергеевна записала: «Бал у американского посла. М. А. в черном костюме. У меня вечернее платье исчерна-синее с бледно-розовыми цветами. Поехали к двенадцати часам. Все во фраках, было только несколько смокингов и пиджаков… В зале с колоннами танцуют, с хоров — прожектора разноцветные. За сеткой — птицы — масса — порхают... М. А. пленился больше всего фраком дирижера — до пят. Ужин в специально пристроенной для этого бала к посольскому особняку столовой, на отдельных столиках... Красные розы, красное французское вино. Внизу — всюду шампанское, сигареты. Хотели уехать часа в три, американцы не пустили. Около шести мы сели в посольский кадиллак и поехали домой. Привезла домой громадный букет тюльпанов от Боолена». Про дневник Булгаковой Суть отношения советской богемы к посещению Спасо-хауса и прочих посольств выражена в дневнике Булгаковой. Елена Сергеевна отмечает, что «Буллит, как всегда, очень любезен», «Американцы очень милы», «Были у Буллита. Американцы — и он тоже в том числе — были еще милее, чем всегда».
