Искусство в любви: в Москве — выставка легенды русского авангарда Матюшина

Романтическая история и научное исследование. Живопись, музыка, поэзия, дореволюционная фотография и даже корни деревьев, извлеченные из земли более 100 лет назад. Открывшаяся в Центре «Зотов» выставка «Любовь в авангарде. Михаил Матюшин и Елена Гуро» претендует на то, чтобы соединить виды и жанры искусства, но главное — собирает в Москве рекордное количество произведений великой пары русского авангарда. В том числе никогда прежде не демонстрировавшиеся работы. Подробности — в материале «Известий».

Любовный дуэт

Мы уже не раз писали, что тема русского авангарда стала для российских музеев одной из магистральных. Тренд этот очевиден, новые проекты появляются один за другим. Совсем недавно в Третьяковке завершилась выставка Алексея Моргунова, прямо сейчас в Еврейском музее и Центре толерантности проходит ретроспектива Любови Поповой, а в июне откроется грандиозная (несколько сотен произведений) экспозиция искусства первой трети XX века в Русском музее. И такое изобилие — не первый год.

Тем удивительнее, что остались еще фигуры той славной эпохи, причем первого ряда, которые по каким-то причинам еще не удостоились пристального внимания музейщиков — масштабного соло на одной из крупных столичных площадок. Михаил Матюшин и Елена Гуро — как раз из числа этих обделенных гениев.

Они оказались у истоков самого направления русского авангарда: в конце 1900-х основали объединение «Союз молодежи», дружили с совсем юными тогда футуристами (Маяковским, Хлебниковым, Крученых), издавали их первые сборники, а еще — создали индивидуальные, ни на кого не похожие художественные миры: от них берет свое начало так называемая органическая культура, направление, предполагающее поиск не в отрыве от реального мира, как супрематизм или абстракционизм, а, наоборот, в теснейшем союзе с природой, землей, явлениями физики (и метафизики).

Конечно, нельзя сказать, что произведения Матюшина и Гуро выставляются совсем уж редко. В городе на Неве существует, например, прекрасный Музей петербургского авангарда, который располагается в доме, где жили супруги: там есть постоянная, хотя и весьма камерная экспозиция их творчества. В Москве же раз за разом показывают отдельные вещи в составе групповых проектов. Но никогда не демонстрировали эволюцию искусства пары — ни порознь, ни вместе.

Новая выставка «Зотова» устраняет несправедливость. По количеству экспонатов — свыше 150 — она вполне могла бы быть разделена на самостоятельные ретроспективы каждого из художников, но здесь важно, что это не два соло, а именно дуэт. Творческий и любовный.

Зрит в корень

Романтический диалог начинается в первом же разделе: там собраны их портреты друг друга. Она изображает его, он — ее. В живописи, графике, даже в фотографии: Матюшин не расставался с камерой, и любимой моделью была, естественно, Гуро. Представленные снимки периодически публикуются, зато целый ряд рисунков публика увидит впервые. Созданию выставки предшествовало обширное исследование в архивах, позволившее выявить вещи, более сотни лет лежавшие мертвым грузом и не известные даже специалистам. Хотя, подчеркивают кураторы, хватало сюрпризов и в музейных фондах: например, в Музее Маяковского хранился холст, на одной стороне которого Гуро написала мужской портрет, а другую Матюшин использовал для эффектной «Вьюги». Это тоже одна из премьер выставки.

В общей сложности в проекте приняло участие 17 музеев и частных собраний. И наряду с вещами редкими, незнакомыми зрителю здесь есть и главные хиты, хрестоматийные шедевры русского авангарда: «Скандинавская царевна» Гуро и «Движение в пространстве» Матюшина из Русского музея, матюшинский же «Кристалл» из ГМИ СПб (он, кстати, в Москву приехал впервые). Два петербургских музея вместе с Третьяковской галереей обеспечили и подборку корневых скульптур.

Гуляя по лесу, Матюшин любил выискивать выразительные корни, извлекать их из почвы и с минимальной обработкой выставлять как арт-объекты. Фактически он создал в России жанр реди-мейда и опередил Дюшана с его нашумевшим «Фонтаном» на несколько лет. Но если француз эпатировал публику и пытался утвердить право любого, даже самого приземленного предмета (например, писсуара или велосипедного колеса) считаться искусством и быть экспонированным в музее, наш соотечественник мыслил иначе: ему хотелось показать художественную силу, скрытую в самой природе, и выявить то движение, внутреннюю динамику, которую он чувствовал в корнях.

Увидеть и услышать

Одно из главных впечатлений при знакомстве с творчеством Матюшина — его удивительная разносторонность. И живописец, и скульптор, и фотограф. Но изначально он и вовсе музыкант. Учился, кстати, как раз в Москве — в консерватории, поступив туда буквально через десять лет после ее основания. Затем служил скрипачом в первом профессиональном симфоническом коллективе страны — Придворном оркестре, играл для Александра III и Николая II. Ну а уже живя с Гуро, начал сочинять музыку.

В итоге всё вылилось в создание первой футуристической оперы «Победа над Солнцем» (она натолкнула Малевича на идею о «Черном квадрате»), изобретение микрохроматики, предвосхитившей электронную музыку, и прочие эксперименты. Эта сфера на выставке тоже отражена. Пяти разделам соответствуют пять музыкальных комнат, в каждой из которых можно послушать записи матюшинских композиций — и тут же увидеть подлинники рукописей. В том числе впервые показывается найденный в прошлом году авторский чистовик финала «Победы над Солнцем» — «Военной песни» («Известия» рассказывали об этой истории).

Однако не только Матюшин, но и Гуро направляла свою творческую энергию в разные русла. Сферой не менее важной, чем живопись, была для нее литература. Как поэт и писатель она соединила эпохи, проложила мостик от Серебряного века к футуризму — и это несмотря на совсем небольшое по объему наследие: три собственных книги и отдельные публикации в коллективных сборниках. Поскольку чужие издательства выпускать странные миниатюры Гуро не хотели, супруги создали собственное, поэтично названное «Журавль». И как издатели тоже не переставали экспериментировать: печатали на бумаге для обоев, могли поместить на обложку детский рисунок, а в приложение — ноты сочинений Матюшина.

Все книги Гуро выложены в витринах экспозиции, рядом даны эскизы обложек и оригиналы иллюстраций, на стенах можно прочесть цитаты из ее важнейших текстов. Впрочем, зрительным рядом знакомство с прозой и поэзией писательницы не ограничивается. Художницей и певицей Lisokot были записаны декламации ряда произведений. Посетителям предлагается надеть наушники и погрузиться в литературный мир Гуро, одновременно созерцая ее живопись, — и это весьма органично в отношении автора, который мыслил слово и изображение как единое целое.

Кураторы подчеркивают: всеми этими средствами они хотели не просто создать панораму творчества или научный отчет, но рассказать трогательную и вдохновляющую историю любви. Увы, без трагического поворота здесь не обойтись. В 36 лет Гуро умерла от лейкемии. Матюшин был убит горем, однако продолжил свой диалог с супругой: писал посмертные портреты, вызывал ее дух на спиритических сеансах и три года подряд делал к дню памяти Елены экспериментальные музыкальные спектакли по ее книгам. Партитура главного из них — «Осенний сон» — в преддверии выставки была полностью восстановлена по рукописным фрагментам и впервые прозвучит в том же «Зотове» аккурат в Международный женский день. Символично.

Наверное, как и в любых отношениях, у Гуро и Матюшина было не всё идеально. Но сегодня это уже не так важно, ведь благодаря искусству их самые светлые чувства пережили их самих. И как тут не поверить, что настоящая любовь — всегда в авангарде?