Актриса Алла Малкова-Мараш рассказала, как распознать знаки судьбы

Алла Малкова-Мараш, играющая в мистическом сериале «Линия судьбы», недавно вышедшем на телеканале ТВ‑3, не понаслышке знает о том, какие затейливые узоры могут составлять эти линии. Дочь легендарного нижегородского телережиссёра Михаила Мараша и актрисы Малого театра Галины Дёминой, она сумела состояться независимо от славы своих родителей. Сниматься Алла Малкова-Мараш начала лишь после пятидесяти лет, и с тех пор у неё выходит по несколько проектов в год. Почему режиссёры долгое время не замечали талантливую актрису? Тяжело ли быть дочерью талантливых родителей? И как изменить свою судьбу? Об этом и о многом другом мы и поговорили с Аллой Малковой-Мараш. Верный знак – Режиссёр сериала «Линия судьбы» Евгений Татаров сказал, что жизнь подаёт знаки, которые мы называем судьбой. Были ли в вашей жизни такие знаки, всегда ли вы их распознавали?

– Распознаёшь, как правило, потом, когда что-то происходит и ты понимаешь, что это был знак.

Но, знаете, мы в молодости занимались спиритизмом с подружками. И вот как ни странно, тогда маме предсказали несколько точных вещей. Я про себя никогда не спрашивала, потому что немного побаивалась, но иногда видела что-то в будущем у подруг. Может, поэтому я часто играю ясновидящих.

– Имя Михаила Мараша навсегда вошло в историю нашего Горьковского телевидения. Недаром время его работы прозвали эпохой Мараша. Он, по сути, был революционером в своём деле. Встречал ли ваш отец сопротивление со стороны руководства и коллег?

– Он пришёл на телевидение практически с самого начала его открытия и очень быстро завоевал уважение и популярность. У отца был очень непростой характер, его даже один раз увольняли.

Я плохо помню, но, по-моему, он хотел, чтобы эфир вела его ученица, а там требовали, чтобы его вёл он. Мой отец сказал: «Нет, будет вести она». Из-за чего, кажется, даже произошла задержка эфира. Его уволили, и я помню, что он пришёл домой совершенно белый и потрясённый.

Некоторые друзья поддержали решение о его увольнении. Потом он их приглашал в свои спектакли, ёлки, давал им возможность заработать. Папа говорил: «Это классный артист, а характер отношения к работе не имеет». Потом его уговорили вернуться на телевидение. Он был, конечно, счастлив.

Отец делал потрясающие вещи, которых до этого на телевидении не было. Это сейчас есть компьютерная графика, а тогда он всё придумывал сам. У него же первое образование техническое – он авиационный техникум окончил, поэтому на съёмках у него всё крутилось, вертелось.

В квартире, например, у нас был бар, переделанный из шкафа, и, когда крышка открывалась, звучала песня «Мишка, Мишка, где твоя улыбка?». А в туалете, когда поднималась крышка унитаза, звучало «Сядь со мною рядом». Он мог часами ждать, когда мама придёт с работы, подойдёт к тапочкам, а они улетят от неё.

Когда он поступал в ЛГИТМИК, ему сказали: «О чём вы говорите, мы вообще учим по вашим передачам». Семейное дело – В ваш дом были вхожи отец и братья Дворжецкие – Евгений и Владислав, Евгений Евстигнеев. Какими в обычной жизни были эти люди-легенды?

– В Вацлава Яновича я вообще была влюблена, а когда приехал Владик, то я его очень испугалась. Мне он показался грозным.

Евстигнеев приходил особенно много, когда мы уже были в Москве. Он был абсолютно простым и весёлым человеком. Людмила Хитяева тоже часто бывала. Она была лучшей маминой подругой. Это всё же один курс: Евстигнеев, Зимин, Хитяева, Вихров – весь творческий цвет Нижнего Новгорода.

– Помнится, дочь Алисы Фрейндлих жаловалась, что в детстве ей отчаянно не хватало маминого внимания…

– Меня больше другие вещи задевали. Например, папа много занимался с детьми на телевидении, и, когда он приходил домой, восторженно рассказывал про какую-нибудь девочку, которая так потрясающе читала стихи! Я каждый раз переживала и думала: «Ну я же тоже могу? Или я такая бездарная?» В этом плане я была очень закомплексована.

Я была очень не уверена в себе как в творческом человеке. Может быть, поэтому уехала из Нижнего Новгорода в Тверь. Ведь там не знают ни папу, ни маму и меня не будут сравнивать ни с кем.

– Знаменитые родители совсем не помогали вам в построении актёрской карьеры?

– Мама была категорически против этого, ну и папа тоже. Может быть, если бы я пошла на телевидение, он бы и стал как-то мне помогать, но не факт.

Я один раз была занята в его Кремлёвской ёлке, и мы дорепетировались с ним до того, что за меня ходил заступаться весь коллектив. Он сказал, что я буду петь с живым оркестром. Я ответила: «Пап, но я же не так хорошо пою, чтобы выступать с живым оркестром». Он сказал: «Ну ты же артистка. Как хочешь, а должна петь». Я рыдала, а он говорил: «Не хочешь – пожалуйста. Я сейчас пять других человек найду».

Ещё помню, наш художественный руководитель курса, Валерий Семёнович Соколоверов, что-то сказал мне резкое. Я поделилась с мамой, а она ответила: «Ну, значит, ты бездарная!». Всё. После этого я больше ничего маме не рассказывала, ничего.

В принципе, я не против протекции, потому что если не помогают родные люди, то и другие совсем не помогут.

– А в Москве вы тоже в одиночку пробивались?

– В Москву я переехала вынужденно, так как мой муж Володя Малков поступил в ГИТИС. При этом я продолжала ездить в Тверь. После рождения дочки Маши уже надо было определяться, и я переехала.

Что мне помогало? Например, однажды маме позвонили на домашний телефон с радио, а подошла к телефону я. Мой голос услышал режиссёр и пригласил к ним. Так у меня появились совершенно прекрасные работы на радио. Как-то меня заметил Борис Александрович Львов-Анохин, когда я шла с мамой в Малом театре. Так я потом попала в Новый Драматический театр, которым он руководил. Своим путём – Вы начали карьеру киноактрисы с неплохого старта – «Жена керосинщика» Кайдановского, «Тихий Дон» Бондарчука, и потом долгие-долгие годы вы не снимались. Почему?

– Я попала в Новый Драматический, и мне сказали: «Давай завязывай с кино». Меня просто не отпускали на съёмки.

После смерти Бориса Львова-Анохина пришёл другой художественный руководитель. Я не хочу называть его фамилию, потому что плохая реклама – тоже реклама. Он замечательный режиссёр, но у нас не сложились с ним отношения чисто человеческие. Я ушла из театра и после этого начала сниматься.

Честно говоря, вот сейчас я думаю, что надо пойти поставить свечку за его здравие. Моя жизнь сложилась дальше очень-очень хорошо.

– Вы играли в спектакле Константина Богомолова. Одни актёры этого режиссёра боготворят и говорят, что с ним работать одно удовольствие, а другие – считают его тяжёлым человеком, а его методы недопустимыми…

– Ну, во-первых, я совсем немного с ним работала, и это было где-то в начале его творческой жизни. Мне очень понравилось. Он безумно интересный человек, умный и эрудированный. Он так много знает, что ему кажется, что и все этим знанием обладают, но это далеко не так.

Да, моя роль была нестандартно решена, но, наверное, так и надо. Он очень тонко чувствует многие вещи, хотя, может быть, сейчас в каких-то спектаклях просто провоцирует зрителя.

– Ваш муж, Владимир Малков, тоже актёр. Некоторые знаменитые актёры, которые не смогли сохранить свой брак, признавались, что виной всему неизбежное творческое соперничество. Как вам удавалось уживаться вместе?

– Мои родители тоже хорошо уживались. На бытовом уровне они могли поругаться, поссориться, разойтись, но они безумно уважали друг друга в профессии. Наверное, с Володей у нас было то же самое.

Правда, я надеялась, что он, окончив ГИТИС, поедет в какой-то театр, и я поеду с ним, как жена главного режиссёра, а он пошёл режиссёром на радио. Я, конечно, разобиделась.

Мы – ни мама, ни я – никогда не могли руководить мужьями, как это почти постоянно встречается. Конечно, я была такой же. Когда мама заболела и легла в больницу, а надо было играть спектакль «Принц и нищий», где у неё были обе главные роли, папа пришёл и сказал: «Ну, если ты не выйдешь, я возьму другую актрису».

– У вас на страничке блестящая цитата Анне Хоси «Временем управляет небо, но каждый заводит свои часы сам». Что, на ваш взгляд, надо делать, чтобы линия судьбы выстроилась в нужном направлении?

– Я очень верю в то, что мир спасёт любовь. Если ты будешь стараться быть адвокатом человека, который тебя обидел, то таким образом изменишь и ситуацию вокруг себя, и своё отношение к ситуации и к жизни. Но главное – надо слушать себя. Если ты очень сильно этого хочешь, то это обязательно случится.

Ранее на сайте Pravda-nn.ru рассказывалось, как Наталья Бондарчук оправдала фамилию своего отца и даже сумела придать ей собственное звучание.