«Одноразовыми шприцами кололи по многу раз»
0
Медсестра Татьяна Ивченко пришла работать в горбольницу в подмосковных Мытищах в разгар пандемии, но вскоре сама заболела COVID-19. Она рассказала, как медики использовали одноразовые шприцы и канюли по несколько раз и имитировали «полные запасы» лекарств и СИЗ во время проверок.
В самом начале пандемии коронавируса в СМИ и социальных сетях появилось множество сообщений о нехватке средств индивидуальной защиты у сотрудников медучреждений. Не было масок, перчаток, защитных костюмов. Подобная информация поступала из многих городов Подмосковья, в том числе города Мытищи. Постепено ситуация со средствами защиты наладилась, количество жалоб на нехватку СИЗ заметно сократилось. Но выясняется, «улучшение» в некоторых больницах просто имитировали. Бывшая медсестра мытищинской горбольницы Татьяна Ивченко рассказала в интервью Азрату Сафарову о том, как медики имитировали «полные запасы» лекарств и СИЗ во время проверок, и как использовали по несколько раз одноразовые шприцы и канюли.
— Татьяна, расскажите, чем Вы занимались в Мытищинской городской клинической больнице?
— Я работала там постовой медсестрой. До этого работала в одной лабораторной сети в Ивантеевке, но когда в прошлом году началась пандемия, я устроилась в мытищинскую больницу. Знала, что нужны были медсёстры. 4 мая я приехала в отдел кадров, а уже 5 мая вышла на первую смену. Постовых медсестёр не было, только старшая сестра и процедурная сестра до обеда. То есть в первые же сутки меня поставили одну!
Я работала в отделении гинекологии, оно было перепрофилировано под лечение COVID. Когда я пришла, там было 50 с чем-то пациентов, за сутки было 14 поступлений. Я измеряла температуру и давление, ставила капельницы, раздавала таблетки. Смена – 24 часа, мы работали через сутки.
В конце мая я заболела – 27-го числа КТ показала у меня пневмонию. Плюс кашель, температура 37,3º.
Но так как работать было некому, я две недели ходила на работу с пневмонией, пока температура не поднялась до 38°.
Тест показал положительный результат на COVID – тогда уже ушла на больничный.
— Разве Вас не обеспечивали средствами индивидуальной защиты?
— В первое время нам еще выдавали новые костюмы, потом начали б/у-шные костюмы давать. Конечно, я была в шоке, поднимала шум, отказывалась надевать - человек вышел из «красной зоны», а мне надевать?...
Перчатки нам выдавали на сутки одну пару. Одну маску, б/у-шный костюм и одну пару перчаток. Я сама приносила бинты, перчатки, маски.
— В интервью местным СМИ от 24 апреля 2020 года главврач МГКБ Андрей Третьяков сказал, что медики обеспечены всеми необходимыми средствами защиты. А по Вашим словам, СИЗ не хватало. Может, это была временная проблема?
— Нет, их не было всё время, что я работала в горбольнице (с начала мая 2020 года по 15 марта 2021 года — прим. ред.). Ничего не было!
Одноразовые шприцы использовали по нескольку раз. Приходишь, а они, использованные, лежат в коробке из Fix Price, нам нужно было дезинфицировать их и набирать физраствор.
Когда я вышла с больничного в июле 2020 года, ситуация была такая: антибиотиков не было, одноразовыми шприцами кололи по многу раз. Однажды я увидела на канюле шприца кровь и была просто шокирована. Кислородные канюли тоже использовали многократно — это одноразовые пластмассовые трубочки для подачи кислорода, они вставляются в слизистую и должны использоваться один раз. Старшая медсестра сказала, чтобы мы канюли кислородные тоже обрабатывали. Я сказала, что так я работать не могу.
— И что Вы сделали?
— Я села на пост — оформляла документацию, раздавала таблетки. Такая ситуация была для меня за гранью понимания, и я не хотела в этом участвовать. Я медик, я шла в больницу, чтобы помогать людям, а по факту выходило, что должна гробить их.
— Вы сказали, что антибиотиков не было. Каких именно антибиотиков?
— Для лечения ковида! Не было даже самого дешевого цефтриаксона. Его нужно было давать по 2 г, а нам говорили разводить по 1 г, так как его было ограниченное количество. Дома у меня была коробка цефтриаксона – я отнесла его завотделением гинекологии Ермоленко. В принципе, почти никаких препаратов не было. Я сняла на видео, какие в отделении у нас были препараты — в основном, на полках для вида стояли лекарства для лечения гинекологических заболеваний.
Разжижающих кровь препаратов тоже не было, заведующая Ермоленко покупала их на свои деньги и давала их пациентам из мужских палат, которые она вела. Доктора сами закупали аспирин. Потому что по бумагам всё было, а в наличии нет. Если ничего не было, то часто лили просто физраствор, а говорили, что антибиотик.
— Но ведь в больницы приезжают проверки?
— Тогда из аптеки быстро приносят все необходимые препараты. И сразу предупреждают, что эти лекарства не брать – иначе будете покупать за свои деньги. Как только проверка уезжает, всё забирают обратно.
Когда я заболела, мне тоже не дали никаких лекарств, все покупала сама за свои деньги. В том числе дефицитный левофлоксацин. Он у нас есть, но только для ВИП-пациентов.
—Недавно уволившийся из МГКБ врач-реаниматолог Игорь Таболич тоже рассказывал в интервью, что в больнице были ВИП-пациенты, у которых с лекарствами всё было в полном порядке.
—Ну, конечно. И у нас в отделении была одна такая палата. На одного человека, с туалетом. Хотя потом туда поставили 3 или 4 кровати. В этой палате лежали только избранные. У них проблем с лекарствами не было.
Люди в коридорах лежали, но завотделением Ермоленко запрещала класть их в ВИП-палату, даже если в ней в тот момент никого не было.
— А Вы обсуждали с коллегами эту ситуацию – что они говорили?
Они отвечали: «Рот закрой – платят и платят». Коллеги из других медучреждений говорили, что у них все есть, препараты, нормальные капельницы.
Зимой я снова ушла на больничный – на меня упал пациент, ему стало плохо в процедурном кабинете. Там пол выложен плиткой, и если бы он упал, то мог разбить голову. Я придерживала его, он повис, видимо, я неудачно встала — у меня образовалось защемление. В шейном отделе позвоночника обнаружили четыре грыжи, стоял вопрос об операции.
Когда я вышла в марте на работу, мне сказали «до свидания». Старшая медсестра принесла мне уведомление об увольнении. Я спросила, почему, ведь я пришла на вакантную ставку и мне обещали, что когда закончится коронавирус, я на ней останусь. Мне ответили, что будто бы главный врач сокращает ставки. Но я думаю, что это произошло потому, что я очень много возмущалась.
Я обратилась в трудовую инспекцию, в областную прокуратуру, но они всё передали в Мытищи. Пока результата нет.
— Обычно сотрудники медучреждений боятся говорить о порядках в больнице, а если говорят, то только на условиях анонимности. А Вы не боитесь открыто обо всём этом говорить?
— Я честно работаю и ничего не боюсь. Знаете, я родом с Украины, работала в Славянской психиатрической больнице заместителем главврача по сестринскому делу. Когда случилась война в 2014 году, до последнего была в госпитале, когда его штурмовали. Кругом пули летали, а мы ползком спускались в подвал и спускали туда пациентов. Когда вошли украинские военные, я стояла под дулом автомата, думала, что расстреляют. Но даже и тогда не боялась. Так что меня уже сложно чем-то напугать.
Беседовал Азрат Сафаров, "Говорят Мытищи"
фото: www.firenze.cna.it