Юбилей «шарашек»: академики и профессора, как интеллектуальные рабы
Одну из первых шарашек устроили в Бутырской тюрьме. Она связана с именем Дмитрия Григоровича, создателя первого отечественного гидросамолета.
15 мая 1930 года был издан циркуляр, положивший начало созданию научно-технических тюрем под крышей НКВД. На тюремном жаргоне их называли шарашками. Здесь совершались научные прорывы.
Одну из первых шарашек устроили в Бутырской тюрьме. Она связана с именем Дмитрия Григоровича, создателя первого отечественного гидросамолета. Выдающийся конструкор стал зеком в 1928 г. по обвинению во вредительстве. В 1930-х гг. по этой же статье в тюрьмах окажется череда заслуженных ученых, видных профессоров, выдающихся конструкторов. Так, авиаконструктор Андрей Туполев попал в заключение, будучи лауретом премии Ленина. Кроме вредительства Туполева обвинили в организации контрреволюционной деятельности, приговорив к 15 годам.
«Кормить будут лучше»
Когда в бутырской шарашке у Григоровича спросили, с кем из инженеров он хотел бы работать для достижения поставленной ему цели, ученый, не почувствовав подвоха, назвал ряд фамилий. Среди них были и те, кто находился на свободе. Этих людей тут же арестовали.
Поэтому, когда такой же вопрос задали Туполеву, тот попросил дать ему список уже арестованных специалистов. И выбирал из него. В этом списке был Сергей Королев, с которым он прежде был знаком. Королев к тому моменту валил на Колыме лес. Когда будущего создателя спутников и основателя всей советской космической программы доставили в Москву, это был донельзя исхудавший человек с наполовину беззубым ртом: последствия цинги. Сам Туполев запомнился сокамерникам по шарашке, увидевшим его впервые, тем, что боялся расстаться с мешком, в котором был хлеб и несколько кусочков сахара. Разговоры о том, что кормить будут лучше, не действовали.
Вместе с Туполевым Королев оказался в шарашке, расположенной в подмосковном Болшеве (окрестности современного г. Королева). Вот как описывал это место в своих воспоминаниях один из тамошних сидельцев: «Одноэтажный барак в обширном дворе, огороженном высоким дощатым забором и колючей проволокой. Над забором — вышки с часовыми. В тюрьме — заключённые, надзиратели, начальники. Во дворе — другое просторное здание. В нём — Особое техническое бюро при Наркомате внутренних дел СССР. В нём работаем мы, сотрудники-заключённые. Бюро делится на несколько групп, в каждой по 20-30 человек. Авиационная группа — А. Н. Туполева, подводного судостроения — А. Кассациора, надводного судостроения — Бжезинского, артиллерийская и т. д.».
Историк и краевед Владимир Малых указывает, что к моменту перевода Туполева в Болшево там было собрано около 200 зеков, среди которых — 12 профессоров и докторов наук. Он же приводит неполный список ученых-узников Болшева: механик, бывший заместитель начальника ЦАГИ, член-корреспондент АН СССР А. И. Некрасов; лучший кораблестроитель того времени П. Г. Гоинкис; конструктор подводных лодок А. Кассациер; специалист по авиационному вооружению А. В. Надашкевич, по книгам которого учились в МАИ; изобретатель «ныряющего катера» В. Л. Бжезинский; конструктор самолётов БОК-15, которые предназначались для рекордных полётов вокруг земного шара, В. А. Чижевский; один из крупнейших технологов авиационной промышленности того времени А. С. Иванов; главный конструктор Харьковского авиационного КБ И. Г. Неман, который первый создал убирающиеся шасси; группа специалистов-судостроителей, в которую входил В. Л. Бродский, строитель крейсера «Киров», впоследствии налаживала производство подводных лодок в Северодвинске; металлург А. С. Точинский, автор брони для танков; строитель и испытатель подводных лодок на Тихоокеанском флоте С. К. Бондаревский. И это контингент лишь одной конкретной шарашки.
В действительности шараги были раскиданы по всему СССР: они существовали в Казани, Смоленске, Сухуми, Красноярске и других городах. У каждой была своя специализация: ядерная физика, химическое оружие, создание боеприпасов, разработка бронетанковой техники и многое другое.
Как правило, заключенный не мог ставить свою подпись на чертежах, ее заменял штамп с цифрами. У Туполева на штампе были цифры 0056. Собственно, и проектный номер конечного продукта определялся тюремной спецификой. В случае с Болшевом сыграла роль аббревиатура, закрепленная за этим объектом: специальный технический отдел (СТО) НКВД.
Узникам шарашек за успешное выполнение заданий обещали свободу. Ту самую свободу, которую у них незаконно отняли. Обвинения во вредительстве и контрреволюционной деятельности, за которые осуждали на 10-15 лет лагерей, были ничем не подтверждены. Часто обвинения носили откровенно шизофренический характер. Например, ученого Льва Термена арестовали в 1939 г., поставив в вину то, что он готовил покушение на Сергея Кирова, который к тому моменту уже четыре года как был убит. Якобы Термен планировал убить Кирова в здании Исакиевского собора с помощью заминированного маятника Фуко.
Ученого приговорили к восьми годам лагерей на золотых приисках в Магадане, откуда его в 1940 г. перевели в шарашку. Одним из направлений деятельности Термена была разработка совместно с Королевым беспилотных летательных аппаратов.
Обещанную свободу, несмотря на успешное выполнение задачи, получали далеко не все. Обычно она доставалась руководителю проекта. Так, например, Андрей Туполев покинул тюрьму досрочно. А Лев Термен отбыл назначенный ему срок.
Однако, даже выпустив «вредителя» на свободу, НКВД продолжал держать его на психологическом крючке. Приговор не отменялся. Над человеком висел дамоклов меч, он понимал, что позвонить в дверь могут каждую минуту.
Шарашки сошли на нет после смерти Сталина. А их обитатели были реабилитированы.