Британские авиационные бронеморяки в России

История обеих мировых войн знает удивительные примеры сотрудничества русской и советской армий с армиями союзников не на уровне соглашений высоких штабов о поддержке друг друга манёврами фронтов, а на уровне отдельных частей и соединений, которые воевали бок о бок с союзниками. Случаи русского экспедиционного корпуса во Франции в 1916–1917 гг. или авиаполка «Нормандия-Неман» в 1942–1945 гг. стали прекрасными иллюстрациями взаимодействия в боевой обстановке русских и иностранных частей, а также иностранных солдат и мирных жителей.

Другие примеры подобного рода сотрудничества менее известны, но не менее любопытны, и если на Западном фронте в Первую мировую войну можно было найти русских, то и на Восточном внезапно оказывались бельгийцы и англичане. Последнему случаю, а именно деятельности в России бронедивизиона британского военно-морского флота, как раз и посвящён этот рассказ.
Думается, что он интересен, по крайней мере, в связи с двумя вопросами. Во-первых, каков был состав отряда и как осуществлялось его снабжение? Во-вторых, насколько эффективно действовал британский бронедивизион?
Поскольку публикаций об этом подразделении и его военных приключениях на русском языке довольно много, то обратимся к дошедшим до нас британским документам.

Как возник бронедивизион?
«Родословную» подразделения, именовавшегося Royal Naval Armoured Car Division (RNACD), или, буквально, «Королевский военно-морской дивизион бронированных автомобилей», можно проследить в обратном порядке вплоть до 1912 года, когда в составе британского военно-морского флота появились собственная авиация, главной задачей которой на то время была воздушная разведка.

Через несколько лет Первая мировая война сделала необходимым проведение операций по спасению пилотов, упавших на ничейной земле, между противоборствующими армиями. Для максимальной эффективности таких операций было решено использовать автомобили, для дополнительной защиты обшитые листами брони и оснащённые пулемётами Максима.
Так в структуре военно-воздушных частей британского ВМФ появился автомобильный бронедивизион.
Подобным соединением должен был руководить не менее примечательный человек. Командиром стал член британского парламента от консерваторов Оливер Локер-Лэмпсон (Oliver Locker Lampson). В октябре 1914 года под началом Лэмпсона оказалось несколько бронеавтомобилей типа «Ланчестер» и «Сибрук», которые в конечном счёте оказались переправлены на Западный фронт.
Примечательно, что личный автомобиль командира марки «Роллс-Ройс» был также переоборудован для военных действий, а часть средств на переоборудование автомобилей (20 тысяч фунтов) была предоставлена Локер-Лэмпсоном. Кроме того, он сумел заручиться поддержкой Ольстерских добровольческих сил из Северной Ирландии. Последние помогли деньгами, вооружением и людьми. В честь столь щедрых спонсоров три машины были названы «Ulster», «Londonderry» и «Mountjoy» (названия городов и мест в Северной Ирландии).
Несмотря на активные бои с немцами во Фландрии, дивизион, тем не менее, не оправдал надежд, которые на него возлагались. Сам Локер-Лэмпсон в своём рапорте в 1918 году упомянул об «изменившихся условиях» на фронте. Действительно, позиционная война, с линиями окопов в нескольких десятках метров друг от друга, не годилась для манёвренных бронемашин с орудиями типа пушки Гочкиса и пулемётами, которым были оборудованы «Ланчестеры», «Сибруки» и добавленные к дивизиону «Пирс-Эрроу».

Переброска дивизиона в Россию
Хотя командование бельгийской армией, к которой изначально был прикреплён дивизион, прекрасно аттестовало Локер-Лэмпсона и его команду, стало ясно, что отряд ждёт расформирование. Потому вполне понятно, с каким воодушевлением Локер-Лэмпсон ухватился за предложение, поступившее из России, о передислокации подразделения на Восточный фронт.
С русской стороны переговоры вели военный агент в Бельгии штабс-капитан К. П. Прежбяно, военный атташе в Лондоне генерал-лейтенант Н. С. Ермолов и генерал-лейтенант Г. И. Тимченко-Рубан из Главного военно-технического управления.
После переговоров между Лондоном и Петроградом было решено, что к отряду присоединится ещё 20 «Ланчестеров» и семь грузовиков, которые незадолго до того были приобретены Тимченко-Рубаном у Локер-Лэмпсона. Смысл этой операции не совсем ясен и, как предполагают некоторые авторы, не вполне чист с точки зрения закона. Возможно также, что целью подобного бюрократического манёвра было стремление Локер-Лэмпсона увеличить отряд ещё на 250 человек.

В Россию, главным образом на британском корабле «Умона» (SS Umona), к концу мая 1916 года попало, по подсчётам историка Брайана Перрета и ветерана войны Энтони Лорда (последний воевал как раз в составе этого отряда), следующее имущество:

- 33 бронеавтомобиля с пулемётами;
- 4 бронированных машины, снабжённых пушками;
- 20 грузовиков;
- 3 мобильных мастерских;
- 5 передвижных радиостанций;
- 4 санитарных машины;
- 1 кран;
- 2 машины «для сна» (судя по всему, аналог командирских машин);
- 2 полевых кухни;
- 8 штабных машин;
- 44 мотоцикла.

Не совсем ясно, как в этих подсчётах были (и были ли вообще) учтены указанные выше 20 бронемашин типа «Ланчестер» и семь грузовиков, которые были, согласно рапорту Локер-Лэмпсона, «отправлены в Россию загодя». Цифры в разных источниках и публикациях расходятся, а данные, собранные отечественным исследователем Коломийцем, указывают, что купленные Тимченко-Рубаном 20 машин, судя по всему, оказались в чисто русских дивизионах. Возможно, Перрет и Лорд посчитали в числе бронемашин и переоборудованные автомобили «Форд», которые присоединились к отряду, когда он уже двигался по России.
Перед отправкой дивизиона между Британией и Россией был заключён специальный договор. Британская сторона обеспечивала поставку автомобилей, пенсии родственникам убитых в боях «так, как если бы они были убиты во Фландрии», транспорт до Архангельска, 10 тысяч фунтов на техобслуживание и запас шин на четыре месяца, топливо до Петрограда, жалованье офицерам, а также 1,5 миллиона патронов британского калибра .303 дюйма и 35 000 снарядов для 3-фунтовых пушек Гочкиса.

Россия выплачивала жалованье всем унтер-офицерам и солдатам (на самом деле, конечно, все в отряде носили морские звания и подчинялись британскому Адмиралтейству), обеспечивала питание для дивизиона и необходимые материалы для машин, предоставляла такой же бонус в оплате, как и для военнослужащих бельгийского бронедивизиона, который уже был в России, а также выплачивала единовременно 8500 фунтов для экипировки британцев непосредственно перед отправкой. Все эти деньги и материалы стали предметом длительного торга между русскими и британскими военными и финансовыми службами. Причём, судя по рапорту Локер-Лэмпсона в 1918 году, финансовые вопросы занимали его куда больше боевых действий, потерь людей и машин, а также наград своих подчинённых.

Путь отряда по России и участие в боях в 1916–1917 гг.
Россия встретила отряд сурово. Примерно 25 декабря 1915 года транспорт «Умона» прибыл в Мурманск и обнаружил, что проход в Белое море полностью закрыт льдами. Поэтому зиму и весну британцам пришлось провести в порту Александровск, квартируя в местной школе и домах горожан. В целом они неплохо проводили время (в дневнике Энтони Лорда упомянут, например, футбольный матч между командами англичан и ирландцев, служащих в дивизионе).
30 мая 1916 года отряд наконец-то высадился в Архангельске и начал своё движение на юг, причём было принято решение миновать Петроград и двигаться сразу на фронт, поскольку было потеряно много времени. На пути из Архангельска в Вологду Лорд записал в дневнике: «Мы всё время едем через лес. Мы никогда не думали, что может быть так много деревьев, особенно елей, иногда можно видеть редкие открытые пространства и речки».
Через Вологду и Ярославль дивизион проследовал в Москву, а оттуда в Ростов-на-Дону, Владикавказ и Тифлис. Первые бои его ждали на Кавказском фронте.

В начале августа 1916 года бронедивизион наконец достиг зоны боевых действий. Машины были разделены на три отряда, каждый из которых выполнял определённые операции против турок или курдов, причём многие из вылазок проходили на территории Персии. В Закавказье, однако, дивизиону не удалось развернуться как следует, и главными противниками были даже не турки, а скорее жара, бездорожье, песчаные бури и отсутствие воды.
Поэтому в октябре 1916 году дивизион было решено перебросить на Румынский фронт, где местность благоприятствовала маневрированию, но при этом не было такой жёсткой позиционной войны, как на Западном фронте. В ноябре 1916 года британские бронеавтомобили уже сражались на территории Румынии и приняли участие в наступлении в Добрудже. Февральская революция застала британцев именно там, а в июне 1917 года они были направлены в Галицию.

Там они участвовали в наступлении, окончившемся полным крахом фронта и потерей всего, что было отбито у противника годом ранее в ходе знаменитого Брусиловского прорыва. Июньское наступление 1917 года было описано одним из офицеров дивизиона в самых ярких красках: «Сам Керенский, военный министр, чья рука направляла Россию через смутные времена после революции, приехал в окопы просить солдат проявить больше усилий, но они не могли двигаться вперёд. Позиции противника, как известно, быть сильными, но оказались даже сильнее, чем ожидалось.
Атака следовала за контратакой с газом и жидким огнём и всеми теми отвратительными вещами, которые используют гунны, но хотя «tavarishche» держат позиции, они не смогли двинуться вперёд. Солдаты и офицеры, показывающие непревзойдённый героизм, пытались прорваться к городу Б., но не смогли сделать это. Всё было кончено в тот же день и ночь, и хотя на следующий день атаки и контратаки продолжались, но никакого прогресса не было, и вечером 2 июля великое наступление 1 июля закончилось…»

Вместе с русскими войсками британцы вместо наступления были вынуждены отступать, отбиваясь от наседающих австрийцев, турок и немцев. После долгого отступления, в конце месяца, как повествует тот же автор,
«…было решено отбросить немцев за реку с помощью контратаки, в которой должны были участвовать наши автомобили и бронепоезд. Артиллерийская подготовка продолжительностью в один час должна была предшествовать атаке, и машины должны были покинуть село в 7:55, чтобы дать поддержку пехоте, которая атаковала в восемь часов. Бомбардировка началась, и «Фриц» не ответил на неё. Минуты прошли, и в 7:50 мы начали наше движение, выкинув из машин всё ненужное…

Без пяти минут восемь мы выкатились на линию фронта, но не успели показать нос из-за холма, как ужасающий огонь обрушился на дорогу и русские окопы… «Slon» [прозвище водителя бронеавтомобиля – прим.авт.] прошёл через огонь, хотя как он сделал это, он не помнил, и достиг вражеских окопов. Он поливал их свинцом в течение нескольких минут, пока осколок не разбил его пулемёт, а потом ушёл назад. Когда он вернулся, на его автомобиле было четыре воронки от попадания снарядов… Потери на российской стороне были ужасны. На следующий день рано утром противник был всё же отброшен за реку, и обе стороны приступили к закреплению на занятых позициях. Так 3 августа закончилось отступление из Галиции».
Бои в Галиции были последними сражениями на Восточном фронте, в которых участвовал британский бронедивизион. В сентябре 1917 года отряд был отведён на зимние квартиры в Курск, откуда в январе 1918 года, бросив всю технику, Локер-Лэмпсон и его подчинённые спешно эвакуировались на родину.

После кампании на Кавказском и Восточном фронтах в рядах дивизиона оказалось 20 обладателей георгиевских крестов и 25 награждённых георгиевской медалью за храбрость, причём один из британцев удостоился её дважды.