Малоизвестный инцидент с 4-мя советскими рыболовными траулерами

В нашей стране совсем мало кто знает о тех драматических событиях, что развернулись в январе 65-го года неподалеку от берега Аляски, в Бристольском заливе. А ведь тогда небывалый случай произошел - сразу 4 советских рыболовных траулера затонули. Непосредственно после случившегося ни в одной дальневосточной газете, ни уж тем более в центральной советской прессе об этом инциденте не было упомянуто ни слова. И только через месяц в "Правде" появилась коротенькая, на 3 строчки, заметка, мол, власти СССР выражают соболезнование...
Но для всей большой страны в целом эта история так и осталась неизвестной.
Роковое заблуждение
Каждую зиму и весну, начиная с 1959 года, в район островов Прибылова много лет подряд выходили суда Беринговоморской экспедиции. Это были крупнейшие в мире операции рыбодобывающего флота, в которых одновременно принимали участие до двухсот кораблей. В Беринговом море рыболовную деятельность по вылову сельди вела Беринговоморская промысловая экспедиция, состоящая из Камчатской, Сахалинской и Приморской рыболовных флотилий. В тот злополучный день несколько десятков судов находились непосредственно в Бристольском заливе у берегов США.
18 января 1965 года часть судов, закончив сельдевой промысел в северной части Бристольского залива, двинулась к югу, где промысловая разведка обнаружила камбалу. Переход на юг сопровождался сильным волнением моря и порывистым ветром, отчего брызги волн, обильно падающие на надстройки судов, тут же замерзали при большой минусовой температуре. На судах началось обледенение корпусов, надстроек, тросов, такелажа и рыболовного оборудования.Обледенение
Бывалые моряки знали, что при сильном обледенении, из-за скопления на борту судна больших масс льда выше ватерлинии у судна меняются характеристики остойчивости – способности судна восстанавливать своё пространственное положение по крену и дифференту после "возмущающего воздействия", то есть, обычной качки. При запущенном случае обледенение может привести к опрокидыванию судна, так называемому оверкилю. Способ борьбы с этим явлением только один – физическое устранение льда, иначе говоря его скалывание и выбрасывание за борт.
А теперь представьте себе обстановку, которая царила на борту промысловых судов, шедших по Бристольскому заливу 18 января 1965 года: температура воздуха до -21°C, порывы ветра до 35 м/с, сильный шторм силой до 10-12 баллов с волнами в несколько метров высотой.
Руководство Беринговоморской промысловой экспедиции, оценив складывающуюся обстановку, дало указание всем судам отойти севернее, к самой кромке сплошных льдов, где можно было избежать больших волн, а, следовательно, и серьезного обледенения.
Капитаны и штурманы рыболовных судов Беринговоморской экспедиции проявили своё высокое мастерство судовождения – практически все ее суда сумели отойти севернее и укрыться от непогоды, прижавшись ко льдам.
Вечером 18 января на кораблях прошла перекличка, капитаны по радио докладывали об обстановке. В числе других в эфире отметились капитаны средних рыболовных траулеров "Нахичевань", "Себеж", "Севск" и "Бокситогорск". Сыпались доклады об обледенении, но паники не было – люди считали, что справляются с ситуацией. Тем более что многие экипажи уже не раз сталкивались с такой проблемой и думали, что справятся с ней и на этот. Но судьба распорядилась иначе.
Шторм
Ночью шторм усилился, и в полной мере это ощутили на себе те, кто еще не успел подойти к спасительной кромке льда. Анатолий Антоненко, молодой капитан среднего рыболовного траулера "Севск", в какой-то момент осознал, что на борту его судна ситуация выходит из-под контроля, и по радио попросил помощи у Михаила Дворянцева, капитана среднего рыболовного траулера "Себеж", который находился от него неподалёку. Эта просьба не выглядела криком о помощи. Очевидно, Антоненко решил подстраховаться, и на случай катастрофы иметь рядом другое судно, которое могло бы подобрать экипаж.
Михаил Дворянцев на "Себеже" был капитаном нештатным — штатный перед выходом заболел, и руководство Невельской базы тралового флота попросило Михаила, опытного капитана, выйти в море на "Себеже". Дома у Дворянцева осталась супруга и четверо детей. "Себеж" пошел к "Севску". А в это время рыболовные суда, спешившие на север к спасительной кромке льда, продолжали быстро обрастать льдом – волны и сильнейший ветер в совокупности с 20-градусным морозом делали своё дело.Экипажи судов отчаянно боролись с обледенением, но динамика была не в их пользу – траулеры с каждым часом все больше и больше теряли свою остойчивость, и уже с трудом могли противостоять качке. Лёд нарастал со скоростью 2-3 сантиметра в минуту (10-15 тонн в час). Для судов, длина которых не превышала 40 метров, а водоизмещение было не более 500 тонн, это было критически опасно.
"В ту ночь порывы ветра достигали ураганной силы – до 35 м/с. Резко упала температура. Руководство Беринговоморской промысловой экспедиции вечером 18 февраля передало на все суда радиограмму о штормовом предупреждении, — вспоминал уцелевший участник той экспедиции Игорь Пудов.
– Всем промысловым судам предписывалось спешно идти на север, к границе сплошных льдов. Но в то же время категорически запрещалось заходить в ледовые поля — у многих траулеров корпуса были уже старые, истонченные".
"Мы работали без перерыва 36 часов, — рассказывал Иван Бирюк, бывший в экспедиции третьим помощником капитана СРТ "Повенец".
– Лед нарастал на глазах. Управление нашим судном обеспечивали четыре человека, остальные двадцать два члена экипажа окалывали лед. У многих были сильно обморожены руки, лица, но люди с палубы не уходили".
Помимо опрокидывания от потери остойчивости, государственная комиссия, которая позже расследовала обстоятельства гибели судов, пришла к заключению, что могло иметь место разрушение корпусов судов от воздействия льдин, которые под натиском сильнейшего ветра, буквально носились по поверхности воды. А так как многие суда были порядком изношены, а их корпуса были истончены, то такая версия вполне имела право на существование. Один сильный удар ледяной глыбы мог иметь эффект попадания в борт судна боевой торпеды – со всеми вытекающими (вернее будет сказать – втекающими) последствиями – затопление отсеков, крен, и при нарушенной из-за обледенения остойчивости – оверкиль.
"Обычно я регулярно пересаживался с судна на судно и таким образом утром 18 января перешел на борт "Бокситогорска", – вспоминал Игорь Пудов
— Вечером, уже после капитанского часа, начальник промысловой экспедиции Пахомов попросил меня перебраться на СРТ "Полесье", который повредил винт и стоял во льдах в ожидании буксира. Я предложил сделать это на следующий день, когда "Бокситогорск" подойдет к борту плавбазы сдавать выловленную рыбу. А когда сверили координаты, то оказалось, что плавбаза "Николай Исаенко" уже на горизонте. Погода позволяла, и капитан "Бокситогорска" Павел Козлов, не швартуясь, высадил меня на флагманскую плавбазу. Во время этой операции румяный и жизнерадостный старпом Анатолий Самухин весело заметил:
"Федорыч, куда торопишься? Вот заловимся, тогда и пересядешь". Это было около 19 часов 18 января".
Всю ночь бушевал сильнейший шторм. Невозможно себе представить то отчаяние, которое охватило людей, находящихся на рыболовных судах, стремительно обрастающих глыбами льда – усилия по его удалению, которые прилагали моряки, не могли покрыть прироста обледенения. Все это видели и прекрасно понимали, что так долго продолжаться не может. Очевидно, что люди работали за пределом своих сил, слишком уж ясные были ближайшие перспективы.
Один спасенный
Утром 19 января начался капитанский час, который вёл Николай Павлов — капитан-директор плавбазы "Николай Исаенко". В эфир выходили капитаны судов, докладывали о том, как прошла ночь, о своих проблемах, о происшествиях.
И в этот момент через треск эфира пробился встревоженный голос капитана траулера "Уруп" Геннадия Панфилова: 
"На моих глазах только что перевернулось судно. Видимость плохая, чуть сам в него не врезался! Как поняли? Прием".
Все оторопели. Ведь каждый прекрасно понимал, в каких условиях прошла штормовая ночь, и вот… кто-то… Павлов запросил подробности, и спустя какое-то время "Уруп" подошел ближе к перевернувшемуся судну. Совершив разворот вокруг виднеющегося в море киля, капитан "Урупа" доложил, что ясно видит на борту судна название "Бокситогорск" и двух человек, находящихся на корпусе судна. Штурман "Урупа" отметил координаты места трагедии: 58°32" северной широты и 172°48" восточной долготы.
"Держатся за киль", — добавил в эфир капитан "Урупа".
СРТ-423 "Бокситогорск" были приписан к порту Находка, на его борту находилось 25 человек во главе с опытным капитаном Павлом Козловым. И экипаж, и капитан считались опытными моряками и были на хорошем счету среди рыболовов. Но, тем не менее, "Бокситогорск" оказался в перевернутом положении.Средний рыболовный траулер СРТ-300
"Судно развернуто по ветру, нос притоплен. Людей смыло, вижу их в воде, попробую поднять, – доложили с "Урупа", и чуть позже добавили, – выхватили из воды одного человека, второго не видно".
Спасенным оказался старший мастер добычи Анатолий Охрименко. Чуть позже удалось поднять тело матроса Валентина Ветрова. Остальные 23 человека из экипажа "Бокситогорска" навсегда пропали в ревущей морской стихии.
Из воспоминаний Анатолия Охрименко:
"Еще 18 января мы ловили рыбу. Окалывались, выходили на палубу повахтенно. Машина работала на малых оборотах, держались носом на волну. Вечером пошли в лёд. К утру 19-го ветер усилился, лёд разметало, а потом нас вынесло на чистую воду. Порывы урагана были настолько сильные, что нас клонило на борт не столько волной, сколько ветром. Но судно держалось против зыби, хорошо слушалось руля. На вахте стоял второй помощник Александр Огарь, очень опытный, хороший штурман.
Без пятнадцати восемь утра мы впятером забежали в кают-компанию попить чаю. Только я налил стакан, как почувствовал: судно резко легло на левый борт. Не успело выровняться – вторая волна положила его ещё круче. Больше "Бокситогорск" не поднялся. Мы бросились из кают-компании. В коридоре я увидел боцмана Александра Новикова. Из-за сильного крена он лежал на переборке, я крикнул ему "Прыгай!", ухватился за поручни, подтянулся и вылез на борт.
Пришёл в себя, когда траулер опрокинулся, но был ещё на плаву. Я лежал на днище, ухватившись за киль. Рядом увидел матроса Николая Козела. Через минуту из воды где-то около фок-мачты вынырнули ещё двое. Кок Хусанов и матрос Булычев. Они не могли подплыть к судну, потому что работал винт. Два раза волна накрывала меня, на третий смыла с киля. Когда осмотрелся немного, вокруг никого не было. Только слышал, как кто-то кричал.
Видимость была очень плохая, потому что от сильного мороза над водой стелился пар. Случайно натолкнулся на небольшую льдинку. Забраться не смог, потому что она переворачивалась, да и сил уже было мало. Кое-как уцепился за неё, так и держался. Руки уже не слушались, голова обледенела, и я почти ничего не видел. Вдруг кончился снежный заряд, и я заметил корпус траулера буквально в сотне метров от себя".
Анатолий Охрименко в начале 60-х и в 1978 году
Из воспоминаний старшего мастера добычи траулера "Уруп" Анатолия Журбы:
"Утром 19-го, в тот самый момент, когда команда завтракала, был замечен какой-то плавающий предмет. С трудом разобрали – днище перевернутого судна, а на нём человек. Объявили тревогу: "Человек за бортом!". Увеличили обороты двигателя до предела. Добрались почти вплотную до опрокинутого судна и здесь уже заметили людей в воде. Волнение одиннадцать баллов, ветер ураганный. Еле-еле смогли подойти к тому, кто был ближе. Подняли его на борт. Нас отнесло от "Бокситогорска". Порой машины не справлялись ни с ветром, ни с волной. Но за бортом люди… Мы сделали всё, что могли, и даже больше, чем всё. Мы трижды подходили вплотную к корпусу опрокинутого судна. В любое мгновение волна могла нас бросить на него, и тогда...
Тогда бы я не рассказывал всего этого. Спасти удалось только одного".
Японские рыбаки
Когда плавбаза "Николай Исаенко" прибыла в район катастрофы, среди волн десятибалльного шторма "Бокситогорск" еще виднелся из воды. Капитан-директор Николай Павлов принимает решение подойти к гибнущему судну с наветренной стороны, развернуться к нему лагом и прикрыть своим корпусом от наката сильнейших волн. Очевидцы вспоминали, что разворот огромной плавбазы проходил буквально на пределе её возможностей – крен достиг двадцати градусов, и на мостике было слышно, как в столовой полетела с полок посуда. Завершив циркуляцию, плавбаза встала рядом с перевернутым "Бокситогорском", но что-либо сделать не получилось – задрав корму, в 12.39 по местному времени траулер быстро ушел под воду.
В газете "Рыбак Приморья" после трагедии было опубликовано письмо В. Зайцева, который стал очевидцем тех событий:
"Меня отправили в экспедицию, в ремонтную группу на плавбазу "Советский Сахалин". Когда на каком-нибудь добытчике отказывало оборудование, нашу ремонтную группу высаживали туда. В январе 1965-го погода в Беринговом море стояла отвратительная, и работы у нас было много: на добытчиках штормами заливало электродвигатели траловых лебедок. Наша плавбаза, конечно, тоже попала в тот дичайший шторм. Страшное дело! Вода беспрерывно набегала на палубу и тут же превращалась в лед. Носовые ванты, все выступающие части на палубе превратились в ледяные глыбы. И это на огромной плавбазе! Трудно представить, что вытворял шторм над утлыми траулерами. И вот, помню, наша плавбаза застопорила ход, и мы увидели у самого борта киль перевернувшегося СРТ, который периодически накрывала очередная волна. А через пару часов подошли еще к одному перевернутому кверху килем траулеру.
Ни людей, ни досок или бочек вокруг погибших судов не было видно, все поглотили вода и лед. Уже потом мы узнали, что всего погибло четыре траулера.
Остальным повезло, и некоторым — не без помощи нашей плавбазы, которые она прикрывала высоким бортом от ветра, пока они обкалывались. А когда шторм, наконец, утих, снабжали добытчиков своим хлебом, потому что им было не до выпечки. И еще я знаю, что сразу после шторма многие рыбаки стали подавать заявления о списании на берег".
Далее очевидец говорил, что наблюдал второй траулер вверх килем. Возможно, что речь шла об одном из шести японских рыболовных судов, которые так же погибли в этот день в Бристольском заливе.
Итак, 18 января 65-го температура в -35 градусов осложнялась резкими и сильными порывами ветра. К вечеру того же дня начальство Беринговоморской промысловой экспедиции отправило всем своим кораблям сообщение - приближается шторм. Судам приказали как можно скорее идти на север, ближе к границе сплошных льдов. Одновременно с этим всем траулерам в сами ледовые поля заходить строго-настрого запрещалось - все корабли были старыми, и корпуса их могли не выдержать удара о лед. Однако, как оказалось, из-за сильнейшего шторма лед ломался и ветром его несло прямо на идущие на север траулеры. На утро 19 числа ледяная кромка сдвинулось местами аж на 80 миль от первоначального положения, а к вечеру ушла еще сильнее.
Перенесемся теперь на плавбазу "Николай Исаенко", которая и координировала отход траулеров. В какой-то момент с ней связался капитан СРТ "Уруп". Капитан сообщил следующее: только что, прямо на его глазах, перевернулся корабль.
Немногим позже было другое сообщение: корабль, попавший в беду - "Бокситогорск".
Третье сообщение: видимость плохая, море волнуется, моряков с "Бокситогорска" смыло, 2 из них в воде, но подойти к ним очень сложно.
Первым, без двадцати час 19 января, перевернулся и затонул СРТ-423 «Бокситогорск», за чем наблюдал экипаж траулера «Уруп». Несмотря на тяжелейшие погодные условия, моряки немедленно начали операцию по спасению. Удалось извлечь из воды живым только Анатолия Охрименко, его перед крушением смыло волной с палубы за борт. Затем подняли тело Валентина Ветрова. Остальные канули в морскую бездну вместе с судном. 
Зеленый круг - место промысла, синий - куда кораблям следовало отступать после приказа начальства, красный - место инцидента.
А дальше точно такая же беда произошла и с несколькими другими рыболовецкими траулерами, только рядом с ними не оказалось ни одного другого корабля, который мог,  хотя бы попытаться, спасти рыбаков.
Итог за 19 января: потоплены "Бокситогорск", "Нахичевань", "Себеж" и "Севск". Свыше сотни моряков так никогда и не вернулись домой...
Суда Невельской базы
Люди, наблюдавшие трагедию "Бокситогорска", которая развернулась на их глазах, еще не знали истинного масштаба драмы, которая разыгрывалась в эти минуты в Бристольском заливе. В этот день перестали выходить на связь еще три средних рыболовных траулера Невельской базы тралового флота – "Севск", "Себеж" и "Нахичевань", последним руководил Владимир Огурцов.
Очевидно, что их постигла та же участь – обледенение, потеря остойчивости, оверкиль. Кроме как внезапным опрокидыванием нельзя объяснить отсутствие сигналов бедствия с этих судов. Катастрофа развивалась настолько внезапно, что сообщить о своём бедственном положении, у экипажа просто не оказалось времени.
Для 106 моряков, составлявших экипажи 4-х рыболовецких судов эта ночь стала последней. Обстоятельства гибели ещё трёх траулеров, «Себеж», «Севск» и «Нахичевань», остались неустановленными.
Как вспоминает писатель Санин, о гибели траулеров с экипажами стало известно уже в восемь утра, на радиоперекличке. Всё население города Невельска, откуда родом были погибшие моряки, высыпало на причал встречать вернувшиеся суда, в тщетном ожидании чуда. Развернулись поисково-спасательные работы, длившиеся до 12 февраля, но, кроме нескольких вещей погибших рыбаков, ничего не обнаружили. Начальник Невельского управления траулерного флота был вынужден признать суда и их экипажи погибшими. Родные долго не могли принять жестокую правду. Например, в архивах Невельска сохранилось письмо Ирины Санжаревской, чей муж работал на СРТ «Нахичевань», в котором она просит партийные органы и управление траулерного флота не прекращать поиски, несмотря на то что прошло уже много времени.
Жители Находки, конечно, узнали о случившимся, и очень долго пытались добиться разрешения на установку памятника. 
Семьи погибших получили новые квартиры в специально построенных домах на улице Рыбацкой, названной так в честь не вернувшихся из моря рыбаков, говорит писатель Виктор Ушаков (Сахалинский). Некоторым предложили выехать на материк, за исключением городов — героев. А вот пенсий по потере кормильца вдовам пришлось добиваться через суд, на что ушло несколько лет. Спустя два года в центре Невельска установили мемориал, к которому ежегодно в день трагедии возлагаются цветы. Монумент "Скорбящая мать", посвящённый памяти моряков, открыт в Находке в 1979 году, на сопке Лебядиной. Монумент "Скорбящая мать" - женщина с ребенком в руках, что смотрела на море, как будто дожидаясь кого-то.
Но не было ни слова о том, что этот памятник установлен в честь тех моряков - там были просто фамилии... а чьи они, что с этими людьми случилось? - никакого упоминания.
Поэтому и сегодня никто особо не знает, в честь кого памятник.
Памятник в городе Находка.
И только в 98-м году по распоряжению тогдашнего главы Находки Гнездилова о случае 19 января 65-го года, наконец, заговорили. Начали проводится памятные мероприятия, на которых бывшие капитаны Беринговоморской промысловой экспедиции выступали с рассказами о том, как все происходило.
Сегодня на памятнике выбиты имена 24 моряков с "Бокситогорска", а рыбакам с других траулеров установлен памятник в городе Невельск, городе приписки погибших судов.
Это уже новый памятник.
 К сожалению, землетрясение 2007 года разрушило памятный комплекс. В январе 2010 года был установлен новый памятник на набережной города.  
Ежегодно в этот день невельчане собираются у памятника погибшим рыбакам, чтобы почтить память своих земляков. Также, по морской традиции, капитан морского порта выходит на буксире в море и опускает в водную гладь венок памяти погибших рыбаков.Траурный митинг в Невельске, Фото с места события собственное. Автор фото: Юрий Гуршал
Если и вправду верно, что святыми становятся те, кто уходит за грань бытия в день Крещения Господня, то души погибших 19 января рыбаков обрели вечный покой.
https://sakhalinmedia.ru/news/1659073/
https://russian7.ru/post/tragediya-v-beringovom-more-kak-pog...
https://pikabu.ru/story/tragediya_beringovomorskoy_yekspedit...