Pandemic Privacy Day: «идеальный вирус для социальных изменений». Панельные дискуссии

В первой части наших публикаций про конференцию рассказываем про состоявшиеся экспертные дискуссии, на которых обсудили, как пандемия повлияла на приватность и ускорила цифровую трансформацию.   21 мая «Роскомсвобода» и Центр цифровых прав провели очередной Privacy Day, в этот... Продолжить →

В первой части наших публикаций про конференцию рассказываем про состоявшиеся экспертные дискуссии, на которых обсудили, как пандемия повлияла на приватность и ускорила цифровую трансформацию.  

21 мая «Роскомсвобода» и Центр цифровых прав провели очередной Privacy Day, в этот раз полностью в онлайн-формате. Представляем вам итоги и рассказываем, как прошли панельные дискуссии «Ограничение приватности в пандемию» и «Что станет с приватностью после пандемии?».

Полная запись трансляции конференции (позже будет представлены видео по отдельным вступлениям):

.

Панельная дискуссия №1:
Ограничение приватности в пандемию. Цифровые пропуска, геолокационные данные и распознавание лиц.

.

Проблема волнует только узкий круг людей

.

Юрист из правозащитной организации «Агора» Дамир Гайнутдинов рассказал о двух тревожащих его «цифровых аспектах» эпидемии. Во-первых, по его словам, российские власти используют пандемию как предлог для внедрения инструментов слежки, которые останутся по окончании кризиса. Несмотря на то что этим «страдают» многие страны, именно в России такие инструменты особенного отношения к борьбе с эпидемией не имеют. Цифровые пропуска и распознавание лиц не помогает уменьшить распространение болезни.

Неопределенность функционирования, нечёткость круга лиц, который имеет доступ к данным, ― всё это свидетельствует о том, что сейчас правительство проводит тестирование различных способов слежки. «У государства появится набор опробованных инструментов, которые можно будет использовать в подходящий момент», ― сказал Гайнутдинов. Власть этого и не скрывает, судя по масштабированию системы цифровых пропусков, которую сначала опробовали в Москве, а позже распространили на регионы. В Белгородской области и вовсе честно сказали: спасибо, система нам не нужна, использовать не будем; но, может, она пригодится нам позже в другой кризисной ситуации.

Мы вступаем в новую эпоху, где нам придется противостоять системе слежки, предупреждает правозащитник. Эту систему создают в «серой зоне» ― в условиях отсутствия правового регулирования, что позволит впоследствии закрепить существующий порядок. «Агора» и «Роскомсвобода» обратились к регионам с предложением гарантировать удаление собранных в рамках ограничительных мер данных после пандемии. Почти никто не согласился. Регионы ссылаются на ст. 21 ФЗ-152 «О персональных данных» и считают, что этого достаточно, специфического регулирования не нужно.

Второй аспект ― равнодушие общества к происходящему. «У «Агоры» есть горячая линия, по которой можно обращаться по нарушениям свободы выражения мнения и приватности. «На четыре тысячи обращений только несколько десятков приходится на вопросы слежки, ― поделился Гайнутдинов. ― Выходит, в пабликах это обсуждают, но по-настоящему проблема интересует только узкий круг правозащитников и активистов». Впрочем, по мнению эксперта, этому есть объяснение: российские люди привыкли к контролю со стороны государства, и непрозрачность действий государства и отсутствие доверия к ним «удручают».

.

«Срок согласия ― 10 лет, и при этом я соглашаюсь на получение рекламных рассылок»

.

Юрист транснациональной IT-компании Luxoft Professional Елена Себякина проанализировала, насколько государственные мобильные предложения для получения QR-кода в Москве и Нижегородской области соответствуют закону о персональных данных.

Приложение на i.Moscow вызвало у юриста одни вопросы. Так, в списке собираемой информации в согласии на обработку персональных данных почему-то указаны профессия и образование, пользователь дает согласие на получение новостей каких-то третьих лиц и рекламу. Срок хранения данных составляет 10 лет. «Довольно любопытно, что срок согласия ― 10 лет, и при этом я соглашаюсь на получение рекламных рассылок», ― заметила Себякина.

В начале документа указаны четыре организации. Отозвать согласие можно через заказное письмо с уведомлением о вручении, но кому из четырех организаций его надо вручить, непонятно. Соглашение о пользовании информационной системой тоже не проливает свет на то, кто может являться оператором сбора данных.

Приложение в Нижнем Новгороде на nn-card.ru порадовало эксперта гораздо больше. Из непонятно для чего собираемых данных можно назвать только геолокацию, всё остальное в согласии описано более-менее «транспарентно» и «юзер-френдли»: есть подробное объяснение, какую информацию собирают, кто и для чего. Геолокация же собирается только со смартфонов. «Если нет смартфона, то ваша приватность, я так понимаю, защищена лучше», ― сделала вывод Себякина.

Передача данных третьим лицам, согласно политике конфиденциальности, возможна только по желанию пользователя. Срок хранения информации составляет три месяца, после чего оператор, названный, правда, почему-то лицензиаром, должен ее удалить.

.

«Вирус ускорил цифровую трансформацию»

.

Управляющий партнер международной юридической фирмы Dentons Виктор Наумов считает, что то, что делают госорганы, федеральные и муниципальные органы власти, ― реакция на ситуацию, объективная реальность. По его словам, не реагировать они не могут. Российские решения похожи на то, что есть в других странах. Никто не был готов к текущей действительности, не имел плана, что делать. Все страны исходят из своего опыта. Россия тоже, и что-то она делает лучше, что-то хуже, но нельзя сказать, что хуже всех. «Нет предела непрофессионализму, если говорить о мире. Мы в топе не находимся», ― заявил Наумов.

По словам эксперта, весь мир проходит цивилизационный сдвиг: раньше цифра всё-таки не превалировала над бумагой. Сейчас пришел «идеальный вирус для социальных изменений», считает спикер. В частности, внедряется модель, когда боятся не только больных, но и здоровых людей, чего раньше не было. Страх ― колоссальный тысячелетний стимул для развития человечества, и «вирус ускорил цифровую трансформацию». Именно новый страх, а не корпорации и государство привели к изменениям.

Право старается реагировать на новые технологии. Но оно в кризисе уже несколько десятилетий, поскольку не успевает за ними. А сейчас оно тем более успевать не будет. Вопросы идентификации с точки зрения регулирования ― «глобальная каша».

От цифровых технологий уже не отказаться, это вредит прогрессу, но проблема заключается в том, что люди не просчитывают последствия и не соотносят интересы государства, бизнеса и общества друг с другом, посетовал Наумов.

.
«Смотрю на происходящее, как на комикс»

..

Генеральный директор компании по обработке больших данных Tazeros Global Артур Хачуян заявил, что желание собирать и зарегулировать данные ― глобальный тренд. Но мировое сообщество пять лет назад пришло к мысли о том, что, хоть данные и важны сами по себе, полезнее из них извлекать факты и научиться их интерпретировать. Россия же только дошла до момента сбора данных. «Смотрю на происходящее, как на комикс: а что ещё зарегулируем?» — усмехнулся Хачуян.

По мнению эксперта, СМИ сильно преувеличивают опасности государственной слежки, в то время как на самом деле нужно бояться только мобильных операторов. Говоря об обществе, Хачуян сказал, что люди потеряли навык фильтровать информацию, пугаются всего и готовы жертвовать своими свободами ― и вот это уже серьезно.

.

Панельная дискуссия №2:
Что станет с приватностью после пандемии? Цифровизация населения, риски и польза для граждан, государства и операторов персональных данных.

.

.
Низкая планка требований к приватности дает возможность внедрять порочные практики

.

Управляющий партнер Digital Rights Center Саркис Дарбинян со ссылкой на утреннюю презентацию проекта Pandemic Big Brother повторил, что по причине пандемии в России приняли некоторые законы, которые отнюдь не временны. Например, поправки в закон о борьбе с фейковой информацией. Также был опробован новый режим, похожий на ЧС. Планка требований к приватности сильно занижена, что дает возможность внедрить порочные практики. Первой пробует Москва, регионы могут повторить.

.

Приватность ― предмет торга

.

Генеральный директор Института исследований интернета Карен Казарян считает, что все эти меры рано или поздно ввели бы под тем или иным предлогом. Не было бы этого повода, нашли бы другой. Но «государство фундаментально некомпетентно для этих технологий, поэтому поиграется и забросит». Гораздо интереснее статус-кво приватности. Приватность ― некий trade-off (обмен со взаимными уступками). И молодое поколение вполне себе понимает значение приватности. Интересно посмотреть на общество в целом, как оно меняется, заключил эксперт.

У компаний есть шанс показать, что они защищают приватность, сказал спикер позже во время дискуссии. Но объём форм защиты ― «всегда наименьшее общее». Однако компании могут «привести в чувство» регуляторов, чтобы те защищали людей не на бумаге, а в реальности.

.

Единственная возможность защитить приватность ― включить её в политическую повестку

.

Директор АНО «Информационная культура» Иван Бегтин не согласился, что один раз введённые меры забудут. По его мнению, государство от них уже не уйдёт. Происходящее в принципе ― продолжение госполитики по ужесточению контроля над персональными данными. Решения принимаются государством и корпорациями, мнение граждан не учитывается. Впрочем, все это не страшнее введения госреестра данных граждан, на который общество пока не реагирует.

Приватность будет нарушаться, данные ― «сверконцентрироваться» на федеральном уровне, прогнозирует эксперт. К слову, сейчас в России только Татарстан удалил собранные во время пандемии данные, показав «цифровую зрелость». Все новшества войдут и в другие сферы, где можно будет применять подобные приложения (например, в работе ФСИН, которая сможет с помощью пропусков контролировать осуждённых).

Единственная возможность защитить приватность ― включить её в политическую повестку. Краудфандинг на это сейчас собрать реальнее, чем пару месяцев назад ― «что-то хорошее на общем негативном фоне».

.

Приватность как конкурентное преимущество компаний, или где российские потребители?

.

Далее участники дискуссии немного отвлеклись непосредственно от пандемии и обсудили разные подтемы по приватности. Например, на что ориентироваться России, привыкшей смотреть на Запад, если Европа тоже нарушает цифровые права граждан. Не всегда спасает даже GDPR (довольно строгий Общий регламент по защите персональных данных Евросоюза), который и без того имеет оборотную сторону. По словам Бегтина, он подходит тем странам, которые любят граждан, но не любят бизнес.

Также обсудили эксперты и роль регуляторов, которые явно со своими задачами по защите прав граждан не справляются, если таковые перед ними вообще стоят. Возможно, это могли бы делать корпорации. Дарбинян заметил, что хорошо, что есть компании, которые готовы защищать права при отсутствии соответствующих законов. Для них приватность может стать конкурентным преимуществом. В пример он привел сервис для заказа премиальных авто Wheely, который ранее в этом месяце отказался предоставлять властям Москвы данные о поездках, а также «Хабр и «Вконтакте», единственные ресурсы,  согласившиеся выступить с докладами об отчетах прозрачности на Privacy day. Их мало, но станет больше, уверен юрист.

Поговорили и конкретно о праве. Казарян констатировал, что законы о связи и информации устарели, работа над кодификацией в этой области не проводилась давно. Бегтин добавил, что в России творится «нормативное безумие»: некоторые законы меняются по двадцать раз в год. «Принять законы, отменяющие законы, и будет получше», —сыронизировал он. Вместе с Дарбиняном они пришли к мысли, что паритет между органами власти, когда ни у одного нет приоритета во владении данными, помогает бороться за права граждан.

Гигантские систему будут создаваться и дальше. Общественного запроса на приватность нет, он только появляется. Если в США и Европе эти вопросы волнуют потребителей, то у нас такого не наблюдается. Дарбинян задался вопросом, где же потребители в России? Модератор дискуссии Алексей Казлюк (правозащитник из белорусской организации Human Constanta) предположил, что может, нужно больше «жести», чтобы люди поняли важность приватности? На это Бегтин ответил, что большая утечка и есть большая жесть. Поскольку рано или поздно утечки происходят, можно сидеть и ждать следующего скандала, но лучше заниматься просвещением.

В заключение спикеры дали прогнозы на будущее. Так, Карен Казарян ожидает дальнейших ограничений, которые всё хуже будут восприниматься населением. Кризис компетентности преодолеет тот, кто поверит в свои и силы и начнет больше делать, будь то отдельный чиновник или представители бизнеса. Последние, кстати, по мнению эксперта начали объединяться и продвигать свою позицию. Услышит ли их государство — большой вопрос. На активность гражданского населения надеяться пока не приходиться вовсе.

Иван Бегтин пессимистично считает, что «цифровых концлагерей станет больше». Уже сейчас нужно защищать свои права и добиваться консенсуса ненасильственными методами.

Саркис Дарбинян полагает, что мы увидим рост баз данных. Компании будут собирать биометрию. Положение граждан ухудшится, но только это заставит их относиться к данным по-другому. Граждане должны учиться понимать, на что имеют право, заключил юрист.

Ждите наших материалов и про другие доклады конференции.

.

.

.