В Чебоксары привезли спектакли из Нижнего Новгорода, Уфы, Йошкар-Олы и Козьмодемьянска

Непрописные истины театрального воспитания

Целевая аудитория VIII Межрегионального фестиваля национальных театров юного зрителя и молодежных театров «СеспельФЕСТ», который открылся в столице Чувашии в минувший вторник, четко обозначена в названии. Но уже первые показы, прошедшие в Чувашском театре юного зрителя имени М. Сеспеля, дали понять: возрастной разброс нынешней программы слишком широк, чтобы укладывать ее в привычные «детско-юношеские» рамки.
То, что сразу бросилось в глаза — стремление коллективов познакомить подрастающее поколение с культурным багажом своих народов, их традициями и эпосом. Так, например, герои сказки Горномарийского драматического театра «Приключения козлят» одеты в костюмы с национальной вышивкой, а в музыкальном оформлении использованы цитаты из фольклора. «Спектакль поставлен Ольгой Искоскиной по пьесе поэтессы Светланы Вассановой по мотивам произведения братьев Гримм «Волк и семеро козлят» и горномарийской народной сказки «Медведь и коза», — рассказывают в театре. Также в его репертуаре фигурирует версия на горномарийском языке «?пт?н, пир? д? в?ц кес?» (Петух, волк и пять козлят). То есть ребят «берут в оборот» буквально с детского сада, вовлекая в мир родной культуры и визуально, и вербально, и слухово. Такой подход к взаимодействию с публикой категории 0+ мог бы послужить примером для каждой труппы, ведь на сегодняшний день именно театр, а не телевидение и не интернет — главный учитель, наставник, живой собеседник.
Однако если спектакль «Приключения козлят» полностью адресован дошколятам и учащимся младших классов, то в отношении постановки Уфимского театра юного зрителя «Дитя» все очень неоднозначно. Кроме того, что автор пьесы Ильгиз Зайниев известен как драматург, он еще и занимает пост художественного руководителя Татарского академического театра кукол «Экият» и как никто другой осведомлен, чем живет и дышит нынешняя молодежь. О том, что со сцены хотелось сказать про современного человека и его будущее, говорит и режиссер Полина Шабаева: «Для чего мы живем на Земле? Что здесь делаем? Что можем сделать еще? Ответы на эти вопросы должен найти сам зритель, ведь кошки и собаки — не главные герои, история не про них. Она именно о нас». А мы, как известно, непохожие, разношерстные, по-своему неформальные, что точно передано через костюмы, прически и грим. Дескать, один в душе рокер, другой — панк, третий и вовсе стиляга. В том, как сквозь эту кричащую, вычурную, китчевую «субкультурность» внешней картинки прорастают тезы и антитезы, гипотезы и аксиомы, константы и выводы, заключается подлинная магия лицедейства.
Еще более противоречив спектакль Нижегородского театра юного зрителя «Огниво». На первый взгляд, тоже сказка, а в ней, как и полагается, воспитательный момент. Вот только в чем он? На пути бедного солдата встречается страшная ведьма, которая просит его спуститься в дупло и принести ей огниво. В награду тот может взять все хранящиеся там деньги. И как же поступает служивый? Воспользовавшись тем, что он моложе, здоровее и сильнее, бесцеремонно забирает и монеты, и огниво. Дальше — хлеще. Изрядно потрепав женщине нервы и не добившись ответа, зачем ей понадобилась эта старая пыльная вещь (спрашивается, какое его дело), вояка, недолго думая, замахивается саблей и отрубает несчастной голову. Мужской поступок, нечего сказать.
Конечно, все мы знаем, что колдуньи — существа злые, но в данном случае это вторично. А первично совсем другое: вся последующая жизнь парня — сытая, «фартовая», с удачной женитьбой, собаками-слугами и толстым кошельком — чужая, ворованная, незаконно присвоенная, построенная на подлости и обмане. И хотя судьба все же преподносит своему баловню несколько мудрых уроков, прерывая полосу везения и «вправляя мозги», назревает вопрос: оправдывает режиссер героя или осуждает?
Зрительская практика показывает, что Владимир Золотарь никогда не говорит с публикой «лоб в лоб», избегая «прописных истин» и стараясь не вешать ярлыки. Иногда складывается ощущение, что он и сам до конца не определился, как относится к тому или иному персонажу, кто положительный, а кто отрицательный. Достаточно вспомнить его «Короля Лира» в том же Нижнем Новгороде с жутким апокалиптическим эффектом, когда мир в прямом смысле слова переворачивался с ног на голову — если вначале декорации «невинно» стояли на полу, то уже в середине трагедии угрожающе висели над сценой, вверх тормашками.
На этот раз сценическое оформление выглядело вполне «спокойным», «безобидным», в чем-то даже бравурным. По замыслу художника Натальи Зубович, мы словно попадаем на представление передвижного площадного театра, когда действо разыгрывали на подмостках деревянного балагана, колесящего по городам и весям, а зрителями были ярмарочники и гулены. Слышны здесь и легкие отголоски комедии дель арте, где за каждым персонажем закреплялся свой набор жестов, фраз и «примочек». Казалось бы, веселись, народ!
Но при внешней буффонности реплик и аляповатости костюмов, «масочности» образов и изобилию шутовских приемов игры есть в подобном решении некая усталость, «потасканность», горькая усмешка. Помните, как писал Блок? «Над черной слякотью дороги не поднимается туман. Везут, покряхтывая, дроги мой полинялый балаган. Лицо дневное Арлекина еще бледней, чем лик Пьеро. И в угол прячет Коломбина лохмотья, сшитые пестро…» Это едва уловимое чувство тоски и какого-то стыда, помноженное на трудность судеб самих героев, актеры Федор Боровков и Юлия Соколова, Дарья Пилявская и Анатолий Чухнов, Александр Барковский и другие бережно проносят через все повествование, наполняя жанр детской сказки серьезным, взрослым звучанием.