Какие писательницы под маской псевдонимов оставили след на Кубани
О них рассказывает постоянный автор «КИ» профессор Юрий Лучинский, завкафедрой истории и правового регулирования массовых коммуникаций факультета журналистики КубГУ, доктор филологических наук.
Выбор псевдонима
Читатели «Сатирикона», одного из самых популярных юмористических журналов дореволюционной России, знали Надежду Лохвицкую под псевдонимом Тэффи.
Выбор псевдонима был достаточно случайным и связан с постановкой в 1907 году ее первой пьесы «Женский вопрос» в Малом театре:
«Прятаться за мужской псевдоним не хотелось. Малодушно и трусливо. Лучше выбрать что-нибудь непонятное, ни то ни се.
Но — что?
Нужно такое имя, которое принесло бы счастье. Лучше всего имя какого-нибудь дурака — дураки всегда счастливы.
За дураками, конечно, дело не стало. Я их знавала в большом количестве. Но уж если выбирать, то что-нибудь отменное. И тут вспомнился мне один дурак, действительно, отменный, и вдобавок такой, которому везло, — значит, самой судьбой за идеального дурака признанный.
Звали его Степан, а домашние называли его Стэффи. Отбросив из деликатности первую букву (чтобы дурак не зазнался), я решила подписать пьеску свою «Тэффи» — и будь что будет».
В «Сатирикон» Тэффи пришла на следующий год, опубликовав стихотворение с политическим подтекстом «Немецкая чепуха»:
Франкофилы с женофобами
Завели союзы —
Видно, чарами особыми
Действуют французы.
А затем уже чередой пошли юморески и фельетоны на модные темы — «В стерео-фото-кине-мато-скопо-био-фоно и проч. — графе».
Успех Тэффи в журналистике был просто феноменальным: ее цитировали, пародировали и печатали не только в «Сатириконе». А в 1915 году в петроградском издательстве «Новый Сатирикон» вышел сборник ее пьес «Восемь миниатюр», три из которых были поставлены в Екатеринодаре в мае 1919 года.
«Племя покачтоков»
Гражданская война забросила Тэффи в Новороссийск. И там ее нашел директор екатеринодарского Зимнего театра Этьен Берже, «очень милый человек, русский француз, сохранивший от забытой родины только обычай самому разрезывать за обедом жареную курицу».
Предложение антрепренера было вполне заманчивым. Два вечера пьес и пара собственных рассказов со сцены, при этом неплохой гонорар.
А в качестве почетного гостя сам генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин, главнокомандующий Вооруженными силами юга России.
Согласие было дано незамедлительно.
«Поезд пришел в Екатеринодар рано. Город еще спал.
Яркий солнечный день, пыльные улицы, трескучая извозчичья пролетка сразу перенесли меня в просторное привычное настроение …
Екатеринодар был тогда нашим центром, нашей столицей. И вид у него был столичный.
На улицах — генеральские мундиры, отрывки важных разговоров».
Два майских вечера в Екатеринодаре. Зимний театр переполнен: фраки, эполеты, плюмажи. Взрывы смеха, аплодисменты, вызовы автора на сцену.
В зале известный театральный критик, прибывший накануне, простуженный и всем недовольный. Скрывшись под пушкинским псевдонимом Феофилат Косичкин, он тут же опубликовал в одной из местных газет довольно язвительную рецензию «Юмор прошлого»:
«В нашем невольном романтизме ухода в область прошлого мы особенно склонны к его бытовому юмору, и матерые сатириконовцы, гости южных окраин, услаждают наше притупленное внимание воспроизведением прежних нравов, прежнего быта, еще не исчезнувшего, но изжившего самого себя и влачащего убогое существование в нашей ужасной действительности. И глядя на жизнь глазами прежних дней, мы отдыхаем в сфере беспечного смеха, увы! Редкого гостя наших дней. Недавно — Арк. Аверченко, нынче — Н.А. Тэффи… Оба таки милы обывательскому сердцу, до боли понятные… и немного старомодные…
Остроумны рассказы, прочитанные самой Н.А. Тэффи, особенно «Племя покачтоков».
В последнем особенно проявляется характерная для юмористики Петрограда черта — полное отрицание настоящего во всем его объеме, ибо наше существование — «пока что», и горько звучит описание занятий «нового племени», дошедшего волею судеб до полного материального и духовного обнищания».
Гороскоп и дуэль Макса Волошина
В русскую литературу Елизавета Дмитриева, в замужестве Васильева, вошла в результате одной из самых громких мистификаций прошлого столетия. Поэтессу по имени Черубина де Габриак она придумала вместе с поэтом Максом Волошиным в Крыму в августе 1909 года.
Так началась история с модернистским журналом «Аполлон», только что появившимся на прилавках как «мечта о вдохновляющем идеале», соединяющей в себе изысканность гравюры и гармонию литературного вкуса.
Художники Лев Бакст, Дмитрий Митрохин, Мстислав Добужинский, поэты Николай Гумилев, Валерий Брюсов, Осип Мандельштам определяли в «Аполлоне» эстетику «серебряного века». И в этот храм высокого искусства буквально ворвалась Черубина де Габриак, очаровавшая редактора Сергея Маковского своей загадочной биографией. Графиня — ревностная католичка, отец из Южной Франции, мать русская. Желающая держаться в тени и не открывать себя публике.
Опубликованные в ноябрьском номере «Аполлона» ее стихи буквально завораживали своим мистицизмом:
Средь звездных рун, в их знаках и названьях,
Хранят свой бред усталые века,
И шелестят о счастье и страданьях
Все лепестки небесного венка.
На них горят рубины алой крови;
В них, грустная, в мерцающем покрове,
Моя любовь твоей мечте близка.
В том же номере Макс Волошин поместил «Гороскоп Черубины де Габриак», окончательно запутав завсегдатаев журнала.
Ну как тут не увлечься поэтической колдуньей! Как вспоминал редактор «Аполлона»:
«Влюбились в нее все аполлоновцы поголовно, никто не сомневался в том, что она несказанно прекрасна, и положительно требовали от меня — те, что были помоложе, — чтобы я непременно «разъяснил» обольстительную «незнакомку». Не надо забывать, что от запавших в сердце стихов Блока, обращенных к «Прекрасной Даме», отделяло Черубину всего каких-нибудь три-четыре года: время было насквозь провеяно романтикой».
Через некоторое время тайна Черубины была раскрыта, разразился скандал, завершившийся несколько театральной дуэлью на Черной речке. Стрелялись два поэта — Николай Гумилев и Макс Волошин. Но без смертельного исхода. Один промахнулся, у другого пистолет дал осечку.
С «Аполлоном» пришлось расстаться. Начался новый этап в жизни Черубины. Вышла замуж, увлеклась теософией и антропософией, много путешествовала. Спокойную жизнь прервала Гражданская война: в декабре 1918 года Черубина оказалась в Екатеринодаре и осталась там на несколько лет.
«Летающий сундук»
В Екатеринодаре Елизавета Васильева познакомилась с Самуилом Яковлевичем Маршаком, работавшим в газете «Утро Юга» и писавшим под псевдонимом Доктор Фрикен:
Как сообщают нам газеты,
Везет он нынче на Кубань
И стихотворные памфлеты,
И прозаическую брань…
Знакомство привело к совместной работе над созданием Детского городка (комплекс из школы, библиотеки и детских кружков), предназначенного для спасения и воспитания беспризорных детей. А для правильного воспитания решили создать настоящий детский театр.
Начинали при Деникине, закончили при большевиках, одобривших работу Детского городка. Сформировали Оботнароб — Областной отдел народного образования.
В апреле 1920 года Маршак был назначен заведующим секцией детских приютов и колоний, а Васильева — временно исполняющей должность заведующей подсекцией охраны памятников старины.
В мае состоялся показ пьесы «Молодой король», написанной для детей по сказке Оскара Уайльда, — первый опыт творческого союза Васильевой и Маршака. А в июле официально в Екатеринодаре открылся Театр для детей — на сцене театра имени Луначарского играли спектакль Васильевой и Маршака «Летающий сундук» по мотивам известной сказки Андерсена:
Не осталось ни червонца,
Что ж, в халате налегке
Через море, в страны солнца,
Полечу я в сундуке.
Вскоре вышел приказ Оботнароба об утверждении директората детского театра, в состав которого вошли Маршак и Васильева.
За «Летающим сундуком» последовали новые постановки. Основная проблема — отсутствие собственного постоянного помещения. Приходилось играть в разных случайных местах, да и финансирование оставляло желать лучшего.
Одновременно с работой над пьесами — преподавательская работа в только что открывшемся Кубанском университете. Маршак читает лекции на факультете общественных наук, Васильева трудится и в университете, и в переплетной мастерской.
Екатеринодар переименовали в Краснодар, и в 1921 году газета «Красное знамя» сообщала своим читателям:
«В Краснодаре открыл свои двери гос. Театр для детей. Зимний сезон открылся премьерой «Петрушка» — новой пьесой неутомимых инициаторов театра для детей Е.И. Васильевой (Черубина де Габриак) и С.Я. Маршака (Д-р Фрикен). Спектакль очень тепло был принят ребятами в возрасте от 5 до 12 лет. В зале все время был смех. Пьеса заразительная, с прекрасным русским языком. Актеры играли ярко и весело».
Вскоре в краснодарском издательстве Кубано-Черноморского отдела народного образования был напечатан сборник пьес Е. Васильевой и С. Маршака «Театр для детей», а деятельность детского театра была одобрена народным комиссаром просвещения РСФСР Анатолием Васильевичем Луначарским.
Маршак не преминул откликнуться на похвалу наркома шуточным четверостишьем:
Городок наш, Городок,
Ты хоть краснодарский,
Но тебя, наш Городок,
Знает Луначарский.
Нарком внимательно следил за работой Васильевой и Маршака, и в конце апреля 1922 года в Краснодар пришла телеграмма:
«Прошу откомандировать в Москву в распоряжение Наркомпроса Елизавету Ивановну Васильеву… Самуила Яковлевича Маршака».
Черубина отправилась в новое путешествие.
Автор материала: профессор Юрий Лучинский, завкафедрой истории и правового регулирования массовых коммуникаций факультета журналистики КубГУ, доктор филологических наук
Сообщение Какие писательницы под маской псевдонимов оставили след на Кубани появились сначала на Краснодарские известия.