Репост - это приговор. Почему в России не оправдывают за сетевые шутки

По версии следствия, 23-летняя жительница Барнаула Мария Мотузная три года назад сохранила на своей странице «ВКонтакте» картинки, вызывающие неприятие лиц негроидной расы и показывают священнослужителей в отрицательном свете. В деле есть показания двух оскорбившихся человек и скриншоты шуточных мемов. Один из них, например, так описан следствием: «Изображение крестного хода, который идет по грязной дороге с лужами, сопровождающееся текстом: «Две главные беды России». Как уточнила Мотузная, в ее квартиру сотрудники полиции ворвались 8 мая 2018 года, отвезли для допроса и подписания признательных показаний. На встрече присутствовал адвокат, назначенный государством. Свою историю Мотузная рискнула рассказать только сейчас и была услышана. IT-консультант Фонда борьбы с коррупцией Владислав Здольников накануне создал Telegram-канал «Ты сядешь за лайк», который будет собирать и распространять информацию об уголовных преследованиях. «Каждый день в России заводят уголовные дела за лайки, репосты и картинки в «ВК» и «Одноклассниках». О большинстве случаев мы даже не знаем, но о части мы расскажем вам. Только с помощью огласки можно остановить каток, который перемалывает людей и уничтожает им жизни», – говорит автор. За сутки на канал подписалось более 1200 человек. Правозащитница «Открытой России» Полина Немировская на дело Мотузной отреагировала подробной инструкцией «Как не сесть по статье 282 и что делать, если к вам уже пришли». В ней собран опыт прежних обвиняемых и осужденных. Инструкция из 50 пунктов широко разошлась в Сети. Ее можно свести в целом к нескольким программным советам: сразу обращаться к профессиональному адвокату и не пользоваться государственным, помечать все огрехи следствия, пользоваться статьей 51 Конституции и настаивать, что доступ к домашнему компьютеру и другим электронным устройствам имеет неограниченный круг лиц. «Следователю главное доказать, что экстремизм постили лично вы, с вашего компа и вашего айпи», – резюмирует правозащитница. Сомнительные репосты в соцсетях попадают под две статьи УК: Интернет-призывы к экстремизму (280, часть 2) и возбуждение ненависти по национальному признаку или к социальной группе (282, часть 1). Срок давности по таким преступлениям составляет шесть лет, что весьма удобно в оперативной и следственной работе. Можно сделать скриншот поста и репоста и не спешить. То, как появляются уголовные дела, легко понять из допроса сотрудницы петербургского центра «Э» Анастасии Фроловской. Она выступила свидетелем в Невском районном суде, который рассматривает дело Владимира Рязанцева. В ноябре 2014 года он разместил пост о своем друге, приверженце правых взглядов, назвав антифашистом. Они посмеялись и забыли. А центр «Э» помнил. Дело возбудили гораздо позже, в суд его передали в декабре 2017-го. Допрос Фроловской состоялся 16 февраля 2018 года. Пересказ ее показаний приводит портал мониторинга судов Courtmonitoring.org: «На рабочем месте мониторила сеть «ВКонтакте» на предмет экстремизма. В группе «Белые новости v2.0» обнаружила публикацию трех постов с признаками противоправной деятельности. По адресу размещения поста вычислила конкретного пользователя, составила три акта, по одному на каждый пост. Нашла двух девушек-понятых. Акты отправили на психо-лингвистическое исследование в СПбГУ. Направила запросы «ВКонтакте», провайдеру, и запрос о выписке из базы данных о том, кто проживает по указанному адресу. Пришли результаты экспертизы: посты содержат признаки экстремизма». Фроловская составила рапорт об обнаружении признаков преступления, и появилось уголовное дело. Судья Станислав Гулевич поинтересовался у свидетеля: – Как происходит ваша работа? Кто-то сообщает? – Граждане пишут, мы проверяем. Для мониторинга у нас есть список групп, а также список новостных лент: «Фонтанка.ру», «Росбалт». Дело Рязанцева по-прежнему слушается Невским судом. Если ориентироваться на данные информационно-аналитического центра «Сова», российские правоохранители в поисках экстремизма набили руку именно на сетевой охоте и отступать от практики пока не желают. В 2017 году, по данным «Совы», вынесены 228 приговоров за экстремистские высказывания. 214 из них – за репосты чужих сообщений или картинок. Еще шесть – за собственные публикации. То есть только восемь дел, менее четырех процентов, возбуждены по речевым высказываниям, не в Интернете. Петербург за 2,5 года не знает ни одного оправдательного приговора по сетевому экстремизму. По данным ГАС «Правосудие», с января 2016 года рассмотрены 16 дел по статьям 280, часть 2 и 282, часть 1. Вынесены 13 обвинительных приговоров. Два дела возвращены прокурору. Еще к одному подсудимому применены принудительные меры медицинского характера. В список осужденных попали Николай Бондарик, Дина Гарина и Дмитрий «Шульц» Бобров, которые действительно не отличались аккуратностью высказываний в соцсетях, но большинство – обычные пользователи. Кроме огласки, у обвиняемых есть небольшая надежда на ошибки следствия. Одно из возвращенных прокурору петербургских дел, тоже в отношении Гариной, рассматривала судья Дзержинского райсуда Наталья Соболева. Она посчитала, что следователь СКР Иван Лялицкий и прокуратура отработали плохо. «Не конкретизированы мотивы преступления, не приведено и не раскрыто содержание высказываний, направленных на возбуждение ненависти и вражды… Даже если предположить, что в публичной речи Гариной имелись высказывания, содержание которых подпадает под признаки состава преступления, органы предварительного следствия должны были привести данные, свидетельствующие о том, что она знала и желала наступления общественно опасных последствий своих действий». Простота выводов судьи вынудила Следственный комитет сдаться. Дело Гариной переквалифицировали на статью 319 УК «Оскорбление представителей власти». Санкция по ней – исправработы до года. Это преступление небольшой тяжести со сроком давности два года. Он уже вышел. Железнодорожный райсуд Новосибирска в мае 2017 года рассмотрел дело местного блогера. Психолого-лингвистическая экспертиза признала его высказывания экстремистскими, но оперативная и следственная работа была проведена крайне беспечно. Доказательства причастности подсудимого к высказываниям строились в большей степени на акте осмотра его страницы в соцсети. А сам акт содержал фактические неточности, в том числе неправильное цитирование оспариваемых высказываний. Суд оправдал блогера. У уголовных дел о призывах к экстремизму и возбуждении ненависти три главных компонента: скриншот спорного поста или репоста, показания тех, кто счел себя оскорбленным, психолого-лингвистическая экспертиза. В абсолютном большинстве случаев суды «не имеют оснований не доверять» специалистам обвинения. Ярким примером стал приговор Красногвардейского суда Петербурга националисту Владимиру Тимошенко. Он получил два года строгого режима за сетевое унижение чиновников. Экстремистским пост в соцсети признали на основе исследования сотрудников центра экспертиз СПбГУ Бориса Мисонжникова, Натальи Свешниковой и Галины Мельник. В пользу Тимошенко были позиция Минюста и Верховного суда о том, что в отношении государственных должностных лиц и профессиональных политиков пределы допустимой критики шире, чем в отношении частных лиц, а представители власти не могут являться ни социальной, ни профессиональной группой. Но суд доверился экспертам СПбГУ. Между публикацией поста и задержанием Тимошенко прошли два года. Руководитель правозащитного объединения «Команда 29» Иван Павлов сказал «Фонтанке»: «Я знаю только один гарантированный способ избежать уголовной ответственности за репост – удалиться из соцсетей и не подходить к компьютеру. Процесс по делам о призывах к экстремизму и возбуждении ненависти в лучшем случае становится битвой экспертов. Чаще всего суды доверяют заключениям, которые представила сторона обвинения. Защите тоже нужно уметь привлекать специалистов, более квалифицированных и именитых». До сих пор эталонным считается приговор, вынесенный в 2010 году. Судья Кировского суда Омска Ольга Нахаева рассматривала дело оппозиционера Дмитриева, опубликовавшего статью о сионизме. Следствие сочло его высказывания экстремистскими, эксперты поддержали. Нехаева вызвала их в суд и после допроса решила, что заключение выдано на основе личных убеждений. А так как подсудимый тоже имеет право на свое мнение, в котором нет призывов к прямому насилию, то и виновным его признавать нельзя. Александр Ермаков, «Фонтанка.ру»