Не думать о секундах свысока
Два памятника Вячеславу Тихонову появились практически одновременно. К тому, что в его родном Павловском Посаде, за год уже проложена народная тропа. Тот, что установлен у штаб-квартиры СВР, скрыт за семью печатями. Вместе с их автором – скульптором Владимиром Ивановым – «ЛГ» пытается понять, зачем сегодня нужны людям памятники.
– Владимир, а как становятся скульпторами? Неужели это было вашей детской мечтой?
– Не совсем детской – мне уже тринадцать исполнилось, когда «заболел» резьбой по дереву: судьба свела с замечательным мастером – Иваном Степановичем Цыгановым. Ему тогда было без малого сто, а искусство резьбы он начал осваивать в 75 – душа просила. Однажды Иван Степанович подарил мне знаменитый роман Дэвида Вейса о Родене – «Нагим пришёл я в этот мир». Он-то и стал катализатором. После школы пошёл в Богородское художественное училище. Но на 3-м курсе понял – мне там больше делать нечего.
– Пожалели о выборе?
– Нет, что вы! Никогда не жалел. Был период сомнений – той ли дорогой иду к цели. Через год поступил туда, куда и хотел с самого начала – в Суриковский институт. Потом ещё три года аспирантуры – посчитал, что недоучился. Так что со скульптурой всё обстоит так же, как и с любым другим призванием, – к нему продираешься через дебри дремучего леса жизни.
– Есть для вас среди великих предшественников костры-ориентиры, помогающие пробираться через этот лес?
– Кого-то одного назвать не смогу. Это будет нечестно. Каждый жизненный этап открывает тебе новое понимание пластики. Микеланджело в конце жизни признался, что только по слогам начал понимать искусство скульптуры. Вот я всю жизнь и собираю такую «мозаику»: Пергамский алтарь, Майоль, Роден…
– Первая работа, закончив которую вы поняли, что вышли из подмастерьев?
– Мемориальная доска Вячеславу Тихонову, моему земляку. Я сделал её сразу после института для школы, в которой он учился. Дома-музея тогда ещё не существовало, а школа оказалась чуть ли не единственным зданием в городе, фасад которого мог выдержать 170-килограммовую бронзовую доску.
– О том, чтобы сделать памятник Вячеславу Васильевичу, тогда не думали?
– В душе – очень хотелось. Хотя понимал, как это непросто: портретное изображение артиста, которого знает вся страна, памятник для его родного города. Он восемь лет ждал своего часа. И всё это время мне писали в соцсети горожане, спрашивая, когда же его наконец установят. Я сделал множество эскизов, один был даже с собакой, которая, как вы знаете, случайно оказалась в известной сцене из «Семнадцати мгновений весны». Напряжение было не только творческим – долгое время администрация города не могла найти точку привязки, принять волевое решение. Зимой 2021‑го главой городского округа назначили Дениса Олеговича Семёнова и все нужные решения были приняты. В мае 2022‑го памятник был открыт.
– Почему из множества вариантов выбрали последний кадр «Семнадцати мгновений...»?
– Я на нём настаивал с самого начала. Не только потому, что этот кадр у всех в памяти. В этой немой сцене как в зеркале отразилась личность Вячеслава Васильевича.
– Как брат-близнец павловопосадского памятника оказался в штаб-квартире СВР?
– В том-то и дело, что не близнец. В Павловском Посаде установлен памятник народному артисту СССР Вячеславу Тихонову, а там – всем отечественным разведчикам-нелегалам. Они сами на меня вышли и сразу сказали, что им нужен именно Штирлиц и именно в такой «мизансцене» – как символ их профессии. Монумент устанавливали к столетию Службы внешней разведки. То, что подобный памятник уже существует, их нисколько не смутило. К тому же о точной копии речь идти не могла – предлагаемое пространство требовало иного архитектурного и объёмного решения: там лужайка среди деревьев, почти как фильме. На постаменте строчка из Рождественского: «Надо просто помнить долг, от первого мгновенья до последнего». Мне говорили, что сотрудники, как бы ни спешили, проходя мимо памятника, всегда замедляют шаг.
– Если замедляют шаг, значит, откликается память. Предназначение памятника как феномена – в этом?
– И в этом тоже. Но не только. Памятник – возможность приоткрыть внутренний мир человека, и это порой бывает намного важнее. В 2019 году ко мне обратился президент Благотворительного фонда им. П.М. Третьякова Виктор Бехтиев с предложением создать бюст Андрея Дементьева – замечательного поэта и удивительного человека. Виктор Михайлович был его близким другом, он познакомил меня с семьёй дочери Андрея Дмитриевича, и я благодарен судьбе за эту встречу. Целый год, пока шла работа, я пытался разгадать загадку его личности. Надеюсь, мне это удалось. В мае 2020-го бюст был установлен в селе Старый Погост в Тверской области – в детстве Андрей Дмитриевич гостил там у бабушки. Человек уходит из жизни, затем постепенно уходят и те, кто его знал лично. А вот сделанное человеком – дороги, космические корабли или стихи – остаётся. И памятник помогает лучше понять личность этого человека тем, кто родился в другие времена.
– Как бы вы сформулировали – что такое скульптура?
– Иероглиф, который интересно разгадывать. Сначала самому скульптору, а потом тем, кто будет смотреть на его работу. Выразительный объём, наполненный внутренней энергией, из которого возникает образ. Точный. Но не скопированный с оригинала. Считается, что скульптор лепит для людей. На самом деле – для Бога. Мы не знаем наверняка, для чего нас сюда забросили. Только догадываемся. Да и то не всегда. Если догадка верна – ты, невзирая на все мучения, на недовольство собой, получаешь ни с чем не сравнимое удовольствие от работы. Так было со всеми моими «героями» – с Тихоновым-Штирлицем и Андреем Николаевичем Туполевым, памятник которому установлен перед КБ, носящим его имя, с Аркадием Францевичем Кошко, выдающимся русским криминалистом, чьё имя вскоре будет возвращено истории Москвы, и Михаилом Васильевичем Валовым, благодаря которому в Раменском появились первые асфальтированные дороги и тротуары.
– Последние десятилетия в искусстве прочно утвердилась мода на провокационность. Но на эпатажный спектакль или выставку человек, которому это не близко, может не пойти. А как быть с откровенно провокационной скульптурой в общественном месте, через которое спешишь на работу? Обходить за три квартала?
– Эпатаж всего лишь способ привлечь к себе внимание. У художника, обладающего вкусом, интеллектом, внутренней культурой, он всегда подчинён чувству меры. В противном случае выходит пошлость и безвкусица, противостоять которой должно общественное мнение. Но мне кажется, это не самая большая проблема на сегодняшний день. Городской среде очень не хватает скульптурных композиций, не являющихся памятниками. Причём их вовсе не обязательно устанавливать навечно. Пусть постоит несколько лет, а потом её судьбу решат сами жители. В каждом городе есть немало мест, куда скульптура впишется идеально. Верю, что рано или поздно ситуация изменится – интересы общества и художников в какой-то точке непременно пересекутся.
– У вас в мастерской стоит готовая модель памятника к столетию спортивного общества «Динамо». Когда мы увидим сам монумент?
– К сожалению, с точкой установки возникли сложности – там вокруг сплошные «запрещённые» территории. Надеюсь, до конца юбилейного года вопрос всё-таки решится.
– А самую заветную мечту можете открыть?
– Могу – что суждено, то сбудется, а коль не суждено, так открывай не открывай – всё едино. Мечтаю памятник на Хитровке поставить. Самому Гиляровскому или просто этому уникальному месту – не важно. Впрочем, это не единственная моя мечта. Скульптору без мечты нельзя. Хватило бы отпущенного тебе времени…
Бюст Андрея Дементьева, установленный в селе Старый Погост