«Человек-невидимка» Ивана Штевена. Пензенский полицейский опередил Уэллса
Те, кто уверен, что человека-невидимку придумал Гербер Уэллс, глубоко ошибаются. На самом деле идею известного британского фантаста на целых пятьдесят два года предвосхитил наш земляк Иван Петрович Штевен.
Повесть от дворянина
«В прошлом году к нам обратился Михаил Юрьевич Эдельштейн, критик и литературовед, - рассказывает заместитель директора Пензенского государственного архива Павел Кашаев. – Он попросил разыскать сведения о Штевене для словаря «Русские писатели: 1800-1917».
Оказалось, что Штевен - что в Пензе, что в Санкт-Петербурге - был человеком не последним. Потомственный дворянин, значительную часть жизни он отдал военной службе, бывал в боях, и в частности, сражался против французов при городке Амштеттен, где был неизлечимо ранен картечью в голову и правую руку и пулей – в левую ногу. После увольнения служил чиновником особых поручений Санкт-Петербургской казенной палаты, следственным и частным приставом, и по некоторым свидетельствам, лично знал царя Николая I.
Где-то в 1830-х годах, во время службы в полиции, Штевен увлекся литературным творчеством. Писал исторические романы, сказки в «вольных стихах», а в 1845 выпустил знаковую для русской фантастики повесть в четырех частях «Магические очки», главный герой которой при помощи этих самых очков мог становиться невидимым. К сожалению, текста этой, несомненно, занимательной вещицы, в свободном доступе нет – и вообще неизвестно, сохранился ли он где-нибудь до наших дней.
Где-то в Ломове
Современники стихи и прозу Штевена ценили, мягко говоря, невысоко. Так, у драматурга и литературного критика Николая Полевого однажды состоялся любопытный разговор с писателем Иваном Панаевым:
«Я вот должен хвалить романы какого-нибудь Штевена, а ведь эти романы галиматья-с.
— Да кто же вас заставляет хвалить их? — спросил я с удивлением.
— Нельзя-с, помилуйте, ведь он частный пристав.
— Что ж такое? Что вам за дело до этого?
— Как что за дело-с! Разбери я его как следует, — он, пожалуй, подкинет ко мне в сарай какую-нибудь вещь, да и обвинит меня в краже. Меня и поведут по улицам на верёвке-с, а ведь я отец семейства!»
И что было виной такого отношения - природная робость человека творческого перед государственным чиновником или же за Штевеном действительно тянулся шлейф неблаговидных поступков – тоже, увы, загадка истории.
Умер Иван Петрович в 1855 году в Нижнем Ломове, куда за шесть лет до этого был определен городничим. Умер от старости – на тот момент ему исполнилось полных семьдесят лет – и продолжительной болезни. Пензенский губернатор Алексей Панчулидзев за три года до смерти литератора писал министру внутренних дел Дмитрию Бибикову: «Слабость его простирается до того, что во время приезда моего в Нижний Ломов для ревизии он является ко мне обыкновенно поддерживаемый двоими детьми, а при подобной слабости и болезни исправление должности городничего для господина Штевена совершенно невозможно».
Могила Ивана Петровича в настоящее время утрачена.