Зинаида Пожидаева: «Снаряд попал в землянку – убило разом 14 человек…»
При встрече с участницей войны Зинаидой Пожидаевой удивляешься всему: её стати, доброте, сквозящей в каждом жесте, ласковой улыбке на чуть подкрашенных губах… Но больше всего меня поразили её глаза – совершенно не выцветшие, мудрые и до сих пор горящие. А ведь нашей героине в прошлом году исполнилось 97 лет!
Душа звала в медицину
Зинаида Пожидаева, в девичестве Стрезикозина, родилась в 1923 году в городе Рубежное Луганской области в семье железнодорожника. В 1935 году семья Зинаиды переехала в поселок Сомово недалеко от Воронежа. Несмотря на языковые трудности – в Рубеженской школе учили на украинском языке – девочка настолько стремилась к знаниям, что окончила 10 классов с отличием. И поступила без экзаменов в Железнодорожный институт. Но пойти по папиной стезе всё-таки не получилось – душа звала в медицину. Уйдя с первого курса, Зина поступила в Московский Фармакологический институт.
Но если с поездками в столицу и обратно вопрос решался более-менее просто – всё-таки отец-железнодорожник работал на поездах направления Москва-Воронеж – то с проживанием в большом городе было туго. Девушка устроилась на подработку официанткой в институтской столовой.
«Москву бомбили тогда страшно»
Здесь и застала её война. И первая бомба, которая упала рядом с институтской столовой, где в это время как раз дежурила Зинаида. Но бомба попала в яму и отчего-то не взорвалась.
- Иначе не было бы меня на свете, - говорит Зинаида Васильевна. – А вообще, Москву бомбили тогда страшно! И еще сбрасывали «зажигалки» (зажигательные авиабомбы – прим. авт.). Мы с другими студентами дежурили тогда на крышах института. Упала «зажигалка» - мы её тут же специальными щипцами в ведро с водой и вниз сбрасываем. Иначе здания бы загорелись – перекрытия-то деревянные. Сколько же я их тогда посбрасывала – даже не знаю.
Когда институт эвакуировали в Пермь, Зинаида не поехала. Решила остаться. Потому что после той бомбёжки, когда лишь чудом не взорвалась бомба, она поняла, что должна сделать что-то нужное, полезное. Она вступила в краснопресненский Осовиахим (советская общественно-политическая оборонная организация, существовавшая в 1927-1948 годы, предшественник ДОСААФа, - прим. авт.).
Инициативную девушку заметили. Назначили инструктором. И поручили ей «обучать военному делу» взвод рабочих из 25 человек.
- Я и сама с ними училась, - рассказывает моя собеседница. – Представьте, мне всего 19 лет на тот момент было. А тут взрослые мужики, рабочие. Нужно было обучать их основам военного дела. Разбирать и собирать винтовки…
«Встряхнёшь телогрейку над костром, а оттуда вши сыпятся»
Видно, хорошо Зина обучала. И обучилась сама. В 1943 году девушку призвали на войну. Аккурат в день её 20-летия – 12 октября. Она оказалась сначала на Западном фронте в составе 34-й Зенитно-артиллерийской дивизии резерва главнокомандования, а затем на 3-м Белорусском фронте в том же воинском подразделении. Служила связистом и санинструктором.
- Знаешь, дочка, там, на фронте некогда было бояться, - вспоминает Зинаида Васильевна. – Страшно стало потом, после войны. И сейчас вспоминать очень страшно. А тогда мы просто делали своё дело и всё. Я-то обычно рядом с командиром штаба была – связистка же. Он по полкам поехал – и я с ним. А однажды, помню, связь прервалась. Командир отправил меня восстанавливать. Я на четвереньках – потому что под обстрелом не слишком-то в полный рост встанешь – по кабелю, практически наощупь, нашла прорывы и восстановила повреждённые провода. За это мне дали мою первую медаль «За боевые заслуги». Это было в 44-м году.
Даже на секунду сложно представить себе, что испытала эта 20-летняя девушка, любимица родителей, комсомолка, студентка престижного столичного вуза, оказавшись в военном лагере. Бомбёжки, грязь, вши… «Встряхнёшь телогрейку над костром, а оттуда вши сыпятся и только и слышны щелчки – это они лопаются от огня…». Спали в землянках, которые сами же и копали. Вместе с другой телефонисткой, которая служила с Зинаидой Васильевной. Мужчины спали отдельно. Две зимы так пришлось пережить!
«Больше мёртвых было, дочка…»
Помимо работы связиста, девушке пришлось взять на себя обязанности санинструктора. Перевязывать раненных. Лечить. На мой вопрос о том, были ли тяжёло раненные, она ответила:
- Больше мёртвых было, дочка. Помню, в землянку попал снаряд. Четырнадцать человек сразу же убило. Четырнадцать! Разом! Представляешь себе? Как же страшно всё это вспоминать!
Не избежала ранения и сама Зинаида. Она ехала в кузове грузовика и попала под обстрел.
- Обе ноги тогда осколками засыпало вперемешку с деревянными щепками от кузова. Несколько осколков осталось в ногах и по сию пору. Вот, пощупай.
Аккуратно коснулась ноги бабушки. Но она вдруг взяла мою руку в свою, сильную. Сильную! – это в 97 лет! И помогла нащупать железный осколок, сидящий в ноге.
- Болит сильно? - спросила я.
- Нет, как ни странно, не болит. Они вросли уже давно.
«О боли некогда было думать»
Расслабиться тогда Зинаида Васильевна себе не позволила. Смыла льющуюся ручейками кровь и отправилась на свой боевой пост. Лишь потом командир заставил её обратиться в медсанчасть, где ей диагностировали сотрясение мозга и контузию. Но ни одного дня девушка не пролежала в лазарете. Ни одного! Потому что нужно было воевать! А о боли было некогда думать. Как, впрочем, некогда было и дружить на фронте. Днём на телефоне или с ранеными, а к ночи хватало сил лишь на то, чтобы еле живой добраться до землянки и уснуть мёртвым сном.
Весть о победе застала Зинаиду Стрезикозину в Литве, куда она дошагала по фронтовым дорогам от Белоруссии. Оттуда и демобилизовалась. На мой вопрос о том, помнит ли она свои ощущения от радостной для каждого солдата вести, она ненадолго задумалась и сказала: «Счастье! Это было невероятное счастье!». Но даже больше, чем она сама, мне сказали её глаза, которые вдруг зажглись огнём – как будто женщина вновь оказалась там, в Литве и услышала: «Мы победили!».
Кстати, по признанию моей собеседницы, на фронте к ним, к женщинам, относились очень уважительно. Как, впрочем, и после войны. Она никогда не прятала своих медалей, с гордостью носила их на груди.
«На войне мы все бок о бок воевали»
Но с окончание войны борьба для Зинаиды не закончилась. Вернувшись в Москву, она не смогла восстановиться в фарминституте – сказали, что это можно было сделать только через год. Да и поняла девушка, что ей совсем не нравится столичная жизнь. Вернулась в Воронеж. Поступила в Медицинский институт – время, проведённое на фронте, укрепило её в решении пойти по медицинской стезе. Только вот Воронеж в 42-43-хх годах подвергся сильной бомбёжке. Было разрушено много зданий, в том числе и медицинский институт, который пришлось восстанавливать студентам между лекций и практических занятий. Учебные здания, общежития…
Там же Зинаида Васильевна встретила своего будущего мужа, который тоже учился на лечебном факультете, только поступил годом позднее. И стала Пожидаевой. Вместе они, кстати, основали медицинскую династию – в семье три поколения врачей. На подходе четвертое. Жили с мужем дружно. «Ругаться некогда было. Нужно дом было строить и детей поднимать».
Сегодня у Зинаиды Пожидаевой, уроженки Украины, сильно болит душа за братский народ. Точнее, за наши с ними взаимоотношения.
- Обидно, - говорит моя собеседница. – На войне мы все бок о бок воевали – и русские, и украинцы, и азербайджанцы, и чеченцы… За мир воевали. Чего сейчас не поделили – не пойму. Очень обидно за то, что происходит!
P.S. Во время всей нашей беседы Зинаида Васильевна очень волновалась. То принималась крутить в руках удостоверения о наградах, то искала что-то в своих записях. «Видишь, бестолковая я совсем стала! А что ты хочешь, дочка – мне уже 97 лет». И уже когда мы с ней прощались, она вдруг обняла меня. А я не выдержала и заревела у неё на плече: «Спасибо вам, родная моя! Спасибо за Победу! За жизнь! Спасибо!». «Не плачь, дочка! – было мне ответом. – Всё будет хорошо! Я знаю!».