Культурная революция в отдельно взятом управленце

Фильм, снимавшийся при поддержке пермских властей и в год 300-летия города, построен на популярном сюжете о грубияне, окультуривающемся под женским влиянием, – в частности, он был использован в «Укрощении строптивого» Кастеллано и Пиполо (1980), собравшем в СССР больше полусотни миллионов зрителей, в «Двух днях» Авдотьи Смирновой (2011) и в нескольких позднейших российских сериалах.

На сей раз действие, естественно, происходит в Перми, куда из Лондона возвращается англизированная дочь мэра (Александра Велескевич), с ходу назначаемая папашей на пост главы департамента культуры и намеренная создать в городе культурный кластер. Реализовать её затею приходится заместителю градоначальника по строительству (Алексей Чадов), разъезжающему в кабриолете «порше» и не расстающемуся с кипой пятитысячных купюр, но культурой ранее не занимавшемуся. Казалось бы, первым делом такой резвый и напористый малый должен попытаться оприходовать незамужнюю дочку шефа, однако авторы сценария на это не решаются, и герой, подталкиваемый ими из-за кадра, отправляется повышать культурный уровень образования в местный институт культуры, где тут же знакомится с одинокой и романтичной преподавательницей (Яна Гладких), которая встречает навязавшегося полустудента в штыки, но оценивает его деловые и пробивные способности, получает грант (!) на изучение преображения чиновника под её культурным воздействием, постепенно поддаётся его мужскому напору и в предсказуемом с первых же кадров переслащённом хеппи-энде сливается с ним в поцелуе. Окультуриваться подопытный заммэра начинает с того, что переводит в рэп стихотворение Пастернака «Никого не будет в доме, кроме сумерек», положенное на музыку Таривердиевым, а заканчивает организацией выставки концептуального совриска в заброшенном здании, которую посещает официальная делегация, возглавляемая мэром и его дочерью, причём в результате этого мероприятия герой убеждает начальство, что радуга – это радуга, а не символ ЛГБТ* и не пропаганда нетрадиционных сексуальных вкусов.

Фантастичность происходящего усугубляется эпизодами с участием опустившегося поэта (Юрий Стоянов), пребывающего в запое и творческом кризисе из-за соседки, не отвечающей на его чувства, хотя, как известно из многочисленных примеров и следует из учения Фрейда, неудовлетворённое либидо вызывает прилив творческих сил, а удовлетворённое – отлив. Остальное время фильма уходит на показ городских и окрестных красот, посещений музея Чехова и спектакля театра оперы и балета, где зрители с подачи примы-балерины устраивают овацию восседающему в ложе герою, заботящемуся о благосостоянии доверенных ему территории и населения. Словом, картина отступила от национальной традиции сатирического изображения отечественной бюрократии, чем вызвала восторг насквозь просвещённого чиновника Михаила Швыдкого, разразившегося в связи с её выходом критической, то есть некритической, статьёй в правительственной газете и пропевшего осанну пермскому чиновничеству и лично губернатору края Дмитрию Махонину «за содействие в съёмках фильма, который не стесняется иронизировать не только над качеством дорог и подъездов, но и над людьми, стоящими у штурвалов власти». Или, если выразиться точнее, не боится гладить их по шерсти, поскольку восхождение «человека из народа» по карьерной лестнице и его причащение к культуре воспринимается как демократический и позитивный процесс.

Противоположное мнение в статье: Чиновная комедия

__________________________________

* запрещен на территории Российской Федерации