EchoMSK, "Профессионалы – консерваторы, а прогресс двигают дилетанты"

История как оружие массового поражения

Почему я выбрал тему «история как оружие»? Потому что в последнее время мы наблюдаем, как различные интерпретации используются в интересах конкретной сиюминутной политики. Впрочем, так в истории было в любую эпоху, не существовало только современных СМИ, поэтому и распространения этих исторических, или псевдоисторических, или недоисторических концепций не удавалось добиться так быстро. Однако, если заглянуть в глубину веков, мы увидим, что исторические фальсификации всегда были сознательными, почти никогда – случайными, применялись теми, кто мог их применять как оружие. Одним из самых интересных – во всяком случае для меня как для студента-историка – оказался случай со знаменитой битвой при Кадеше египетского фараона Рамзеса II, превратившего фактическое поражение при Кадеше в знаменитую победу. Были установлены обелиски, бронзовые изображения Рамсеса во славу его побед, а на самом деле это была банальная пограничная стычка, а кто в ней, по сути, победил, вопрос дискуссионный, – как Бородино. Такая масштабная историческая фальсификация, придуманная до нашей эры, применяется нынешними «фараонами» в разной степени успешно. Повторю, однако, что у Рамзеса II была только возможность выбивать бронзовые таблички, а у нас есть телевидение, радио, интернет и прочее. Это действительно оружие массового поражения, потому что историей люди гордятся, а создавать предмет гордости из того, чего не существовало, во все времена было обычным, банальным, уместным делом. Мы знаем, как под влиянием тех или иных русских князей переписывались летописи, «выскребались» записи, как очевидцы сами меняли показания. «Врет как свидетель» – это же не новация. И при Рамзесе все свидетели врали «как надо». Я с печалью должен констатировать, что все это не ново. Вы, наверное, слышали – последняя байка, что в Крыму будут печататься новые учебники по Новой истории Крыма, то есть историю перепишут. 

Что было на самом деле? Никто не знает. История – это прежде всего люди, их свидетельства, показания, воспоминания. А еще те, кто составляет протоколы. Поняв это, в начале XX века два замечательных французских историка, Марк Блок и Люсьен Февр, создали Школу «Анналов» (Формировалась вокруг журнала «Анналы», отсюда название. – Slon). Когда они поняли, что установить доподлинно факты невозможно, то предложили исследовать не только события, но и мотивации людей. Это тоже оказалось невозможным, потому что хоть за 5000 лет человек с точки зрения психологии не особо изменился, его желания, вкусы, привязанности все же трансформировались. Самая простая и общеизвестная история – идеал женской красоты, идеал этот в Европе XVII и XIX века – это абсолютно разные идеалы. Что считалось красотой, сейчас признается уродством. И наоборот. То же касается истории. История – тоже объект манипуляций.

Когда я все это понял, мне захотелось внести свой вклад в фальсификацию и манипуляцию. Все фальсифицируют, а я нет? Поэтому мы решили издать журнал, назвали его «Дилетант», изначально признавая, что все мы в истории дилетанты, ничего не знаем, а если и знаем, то знания наши недостаточны. Поэтому, когда в ответ на опубликованные статьи историки пишут письма в жанре «а у вас там ошибка», мы отвечаем: «Вы название журнала читали? У нас на обложке написано: “Дилетант”». Возьмем последний номер. На обложке – Людовик XVII. Самая частая фальсификация – самозванство. Как у нас Лжедмитрий, так во Франции был Людовик XVII. Половина фамилии даже признавала, что он подлинный спасшийся наследник престола, он ездил по Европе, дожил до преклонного возраста, но его не везде принимали как принца крови. В итоге выяснилось, что он самозванец, точнее все решили, что это так. Он похоронен в Голландии под фамилией Наундорф. И вот буквально месяц назад генетическая экспертиза выяснила, что он принадлежит династии Бурбонов. Раньше никакой генетической экспертизы не было, а тут оказалось, что человек, похороненный в Голландии, – может, он и не Людовик, но Бурбон точно. Тот ли это мальчик, другой ли, бастард ли – неизвестно. Это фантастическая история о том, как современная наука – наука точная, в отличие от истории, правит эти фальсификации. Какое отношение исследование ДНК имеет к истории? Да никакого! Применение этой алгебры для проверки именно сейчас начинает бурно развиваться, меняя наши представления о том, что и как было.

Хотелось бы, конечно, разгадать загадку старца Кузьмича про Александра I. Вы об этом, наверное, знаете, мы пишем, что могила Александра I в Петропавловской крепости пуста. Она дважды вскрывалась: при Александре III и при большевиках. Пустая. А где Александр I, которого везли из Таганрога? Он вообще там помер или ушел? Может, Толстой был прав? Тогда возникает масса вопросов. Мы всю жизнь по школьным учебникам верим в эту историю, а что оказывается? Это все красивые выдумки, и они нуждаются в объяснении. Мы будем добиваться, чтобы разрешили эту могилу исследовать. Мне безумно интересно.

Вся история – инструмент политической борьбы. В нужный момент он применяется, чтобы достичь определенных целей. История с Крымом рождает разные мнения, разное отношение, но когда начинают создавать историю о том, что Хрущев по дурости передал Крым, как это объяснить? Мы прекрасно с вами понимаем, что в Советском Союзе существовала бюрократия, все должно было быть оформлено, принимались решения, формально голосовали. Я понимал, что так не может быть: взять, написать письмо и передать. Мы стали поднимать документы, и оказалось, что история в другом. Это началось еще при Сталине. Что случилось? Ирригация – умное слово. Госплан Украины пишет в совет министров, председателем которого является Сталин, о том, что очень неудобно заниматься планированием обводнения Крыма и поставок туда воды. Потому что все это делает Украинская ССР, а согласовывать надо с Госпланом РСФСР, что отнимает массу времени. Потеря времени и денег. Сталин поручает разобраться. Дальше 2 года работает бюрократия, и в итоге «в целях экономии ресурсов» предлагается передать Крым. Вот и все. Тогда история приобретает другой характер. Наш взгляд падает на такие мотивации, которые нам сегодня кажутся смешными. А из-за этого – человеческие трагедии. Мы понимаем, что это манипуляции, потому что знаем, как именно все было сделано.

Ну и последняя история: была на у нас на «Эхе» министр образования США, такая дама из Техаса, и мне стало интересно, как они историю преподают (Техас – южный штат). Спрашиваю, как в их школах преподается Гражданская война? Потому что в северных штатах герои Грант, Линкольн – это белые ангелы, победители, рыцари на белом коне. А в южных штатах, где Техас, там другие герои: конфедераты, генерал Ли. И вот как дети должны воспринимать? Одна страна – здесь одни герои, а там другие. Здесь Тухачевский, а здесь Деникин, а там еще Махно где-то сидит. Она посмотрела на меня и говорит: «Зато у нас есть общие герои – отцы-основатели!» Тут у меня щелкнуло. Я недавно был в Казани, разговаривал с президентом Татарстана, мне рассказывали чудные истории о взятии Казани. Я спрашиваю: «А что у вас в школах-то преподается?» На что слышу гениальный ответ: «У нас? Все правильно преподается!»

Дилетант или профессионал как дилемма

Можно изъясняться всякими поговорками, пословицами, цитатами про дилетантизм, но мы с вами живем в потрясающую эпоху. Мы даже не заметили, как вкатились в информационную революцию и уже прошли первую фазу. Нас захлестывают потоки информации, которую мы не успеваем потреблять. Помните, сначала было два канала телевидения, потом три? Информация поступала весьма ограниченно, дело даже не в цензуре: не существовало таких способов доставки, как сейчас. Зачем мы получаем информацию? Чтобы принять правильное или неправильное решение. Самая потребляемая информация – прогноз погоды. Для чего? Чтобы принять решение, брать зонтик или нет. Это касается любой информации. Весь поток должен быть съеден, чтобы принять решение. С появлением интернета и социальных сетей каждый потребитель становится протоинформатором. Один написал: «Сходил на “Мстителей”. Г****!» Другой прочитал и подумал: «Может, не стоит идти на этот фильм?» Или написали, что самолет задерживается. Ты не знаешь, правда это или нет. Ты становишься дилетантом. Мы, журналисты, растворяемся в этом потоке, из которого вы получаете информацию, и составляем его малую часть. Это очень важно понять. Отличие журналиста от нежурналиста в том, что я распространяю информацию проверенную, отвечаю за нее репутацией, а человек, который пишет что-то в социальной сети, вам неизвестен, репутации у него никакой нет, она ему и не нужна. Он может написать что угодно и скорректировать этим массовое поведение.

Приведу два примера. Мы первыми сообщили о взрыве в Домодедово, потому что среди моих фолловеров в твиттере были те, кто находился в этот момент в аэропорту, и они написали про взрыв. Поскольку я давно с ними коммуницировал, я представлял, кто это, и сообщил об этом в эфир. Я поверил, но мог и ошибиться. Вторая история об обратной ситуации. Когда были взрывы в метро, прошла информация о третьем взрыве, она оказалась неверной, но некоторые медиа ее подхватили. Это усилило панику. Возможно, они сделали это неумышленно, но они это сделали.

Если мы все сейчас договоримся и напишем, что наблюдаем, как рухнула Спасская башня, многие поверят. Это очень опасно, поэтому если я чему-то учу своих сотрудников, то учу верифицировать информацию или ставить ссылку. В журналистике профессионал и дилетант отличаются ответственностью. Дилетант не скован никакими правилами.

Прогресс и развитие обеспечивали дилетанты – люди, которые не соблюдали корпоративных правил, ломали стандарты. Сначала они делали хуже: не так вымачивали шерсть, не так красили, не так хранили. Множество вещей и явлений появились случайно, потому что дилетанты ломали привычный строй. Когда начинаешь изучать с этой точки зрения, кто совершал наибольшие прорывы, то видишь, что изобретатели были изгоями, которых не принимало профессиональное сообщество, обвиняло в дилетантизме, и вся эта история – это борьба с профессионализмом. Профессионалы – консерваторы, а прогресс двигают дилетанты. Они не признают или просто не знают правил. Вариант сосуществования дилетантизма и профессионализма еще не найден. Поэтому, возвращаясь к журналу «Дилетант», когда мы заказываем такие статьи, мы пытаемся профессионалов заставить взломать устоявшиеся взгляды. В одном из номеров ученый, врач из Перми, написал о том, можно ли было спасти Пушкина после ранения, исходя из тогдашнего качества медицины. Этот человек изучает ранение Пушкина 37 лет. Он преподаватель кафедры в меде, но для себя он задался этим вопросом. Можно ли сказать, что он дилетант? Он узнавал, какие существовали медицинские приборы, на каких санях везли Пушкина, какая была погода. Нам посыпались письма от профессионалов – Пушкина спасти было нельзя, отравленная пуля и прочее. Но знают ли они больше, чем он?

Так что нельзя сказать, что профессионалы лучше, чем дилетанты.

Мы для журнала выбрали эпиграф про Ноев ковчег, потому что для нас это важно. Обвинение в дилетантизме – не позорное. Позорно, когда дилетант пытается казаться профессионалом, а профессионал ведет себя как дилетант. Нельзя бояться дилетантизма. Слово «дилетант» стало обвинительным – это несправедливо. Надо бороться со страхами, понимая, что любой новый горизонт достижим, если сильно хочется, надо ломать себя и перебарывать. Я на радио пришел довольно успешным человеком в зрелом возрасте, но пришел и понял, что этот вызов, это то, чего я хотел. То же и с журналом.

Об успехе

С точки зрения банальной я – успешный человек. Как минимум потому, что взял за правило делать то, что нравится, пренебрегая остальным. Я могу сглазить и завтра стать неуспешным, но история неуспеха мобилизует. Когда сотрудники мне говорят, что у нас все плохо, я отвечаю, мобилизоваться надо, поднять Веселого Роджера. Засиделись, зажрались. Теперь будем голые, босые, и все заново. Мне кажется, любое испытание проверяет на прочность. Очень важно не бояться принимать решения. Суть неуспеха в том, что люди этого боятся, откладывают, перекладывают. Для себя я вывел формулу поражений Советской Армии в 1941-м. Почему так легко гитлеровские войска ее разбили? Предыдущие годы приучили ждать решения сверху. Никто не давал команду отступать, ждали решения сверху, боялись быть расстрелянными. Этот страх и безответственность привели к чудовищным последствиям. Когда стали принимать решения, брать ответственность на себя, и воевать начали по-другому.

Успешный человек решение принимает сам – это ключ к успеху личному. Все равно, что думают сторонние люди. Есть близкие, и есть я сам. Принимая решение, мы не оглядываемся на сторонних людей. Брать на себя ответственность – залог успеха.